— Ничего подобного, — передернула плечами Ольга.
Подбежали ее подружки, Мичурина отошла. Маша этому была рада. Не нравилась ей эта девочка, сколько ни пыталась она себя убеждать, что нужно быть терпимее.
После уроков она, как обычно, пошла к мусорным бакам, где ее поджидал целый выводок кошек. Маша каждую накормила и приласкала, после чего довольные и сытые, они куда-то направились. Она уже хотела идти домой, но тут увидела из-за бака собачью морду.
— Песик, не бойся, — позвала она, приближаясь к самому дальнему, полному отходов, баку.
Собака испуганно сжалась.
— Я тебя не обижу.
Рыжий пес лежал на снегу, большие карие глаза смотрели на нее испуганно, она таких глаз никогда еще не видела.
— Маленький, ты не бойся… я не обижу. — Она присела перед ним на корточки и протянула руку.
Собака шарахнулась, и только сейчас девочка увидела перебитые задние лапы.
— Бедняжечка, — дрожащим голосом прошептала Маша. Слезы сами собой потекли из глаз, она дотянулась до шеи собаки и погладила по грубой холодной шерсти.
Пес доверчиво коснулся ее ладони горячим сухим носом, а потом лизнул запястье.
— К доктору тебя нужно, — глядя сквозь слезы в большие несчастные глаза собаки, сказала она. Пес чуть пошевелил хвостом. — Ты все понимаешь, так ведь? Я приду, — Маша поднялась, — обязательно вернусь, ты подожди немножечко!
Она побежала на дорогу и обратилась к первому встречному:
— Дяденька, вы не поможете мне?!
Мужчина лет тридцати в черном пальто остановился.
— Ты чего плачешь, девочка?
— Пойдемте скорее, там собака… — Она схватила его за руку и потащила за собой.
Мужчина как увидел собаку, замахал на нее руками.
— Девочка, да ей уже не помочь, иди домой. Не тревожь ее, ты только хуже сделаешь. Укусит еще!
— Помогите, — Маша загородила ему дорогу. — Нужно донести его до приюта. Тут не очень далеко. Помогите, пожалуйста!
Мужчина отстранил ее с дороги.
— Оставь собаку, может, у нее бешенство… Сама не понимаешь, куда лезешь!
Она увидела проходящую мимо женщину и бросилась к ней.
— Помогите, пожалуйста!
Женщина с сумкой продуктов остановилась.
— Что случилось? Ты чего ревешь?!
— Там собака…
— Собаку бездомную хочет в клинику отнести, совсем ума лишились девчонка, — топчась на месте, встрял мужчина.
— Деточка, лапонька, не нужно плакать, — обняла ее женщина за плечи, — а ты знаешь, сколько на свете бездомных, больных и обделенных судьбой? Всем ведь не поможешь, ты не плачь. Иди домой, собачка сама себя вылечит. Они вот какие живучие, нас всех переживут.
Маша вырвалась.
— Нет, она ходить не может!
Женщина вздохнула.
— Всему свету не поможешь.
— Всему нет, но этой собаке можно помочь, я всех и не знаю, кому помочь надо, а собака… она тут, и ей очень плохо!
Мужчина ушел, женщина с пакетом зашла за контейнер, посмотрела, поохала, поахала, вынула из пакета сосиску, вручила девочке и поспешила уйти. Маша пробовала добиться помощи от других прохожих, но никто не хотел нести собаку в приют, некоторые даже не останавливались, просто отмахивались и шли дальше по своим делам. Она перестала всхлипывать, когда послышались голоса и за бак заглянул какой-то парень.
— Бомжик плачет, — кому-то сказал он.
Появилось еще несколько любопытных, в одном из них она узнала Диму.
Маша вскочила.
— Помогите мне, пожалуйста!
— Эй, парни, гляди, — заржал один из них, — собака спит.
— Она не спит, — быстро проговорила Маша, — у нее лапки болят. Помогите мне, очень-очень нужно!
— Чем помочь-то? — спросил Дима, хотя смотрел не на нее, а на собаку.
— Донести до приюта, у собаки лапы перебиты, она совсем не может ходить.
— Донести?! — фыркнул тот, что первым ее увидел. — Ты с головой, что ли, не дружишь?!
— Собака не может ходить, — повторила Маша, с надеждой глядя на своего зеленоглазого спасителя.
— Пошли, парни, отсюда… Кстати, Димон, это не та ли ненормальная, которая к тебе сегодня подходила?
Слезы хлынули с новой силой, когда она увидела, как Дима пожал плечами и сказал:
— Не помню, пошли отсюда.
Она знала о подлости, знала не понаслышке, но сейчас это стало таким болезненным ударом, что Маша не выдержала и прокричала:
— Трус, какой же ты подлый!
Компания ушла, а она присела возле собаки.
— Все он помнит, не захотел признаваться перед своими глупыми дружками. Ему выпендриться нужно, показать всем, какой он крутой! А ведь не тот крутой, кто так поступает… Ненавижу его! — Она еще никогда не испытывала чувства ненависти. Даже к сестре, а этого зеленоглазого парня возненавидела всем сердцем, вот так сразу, за какие-то считаные минуты.
Кое-как Маша уговорила пса съесть оставленную женщиной сосиску, пару раз пыталась поднять на руки, но он скулил и не давался.
— Я ведь помочь хочу, — после очередной попытки выдохнула она.
— Он знает, — послышался чей-то голос.
Она подняла голову. Перед ней стоял Дима с одеялом и намордником.
— Ты вернулся… — Он не дал ей договорить и протянул намордник.
— Надень-ка.
Маша непонимающе взяла намордник и покрутила в руках.
— Надеть? — переспросила она.
Дима нахмурился, а потом рассмеялся.
— А ты и правда немного того. Не на себя надеть, на собаку!
— Да зачем же, он совсем не кусается.
— Послушай, — рассердился парень, — если я говорю…
— Хорошо, — Маша застегнула намордник и спросила: — Ты отнесешь его в приют, правда?
— Не знаю, что ты себе вообразила, — он подошел ближе и присел рядом, — я не супермен, чтобы тащить собаку на руках…
— Я помогу! Правда, я понесу!
— Отойди, — приказал он.
Маша послушно отошла. Дима укутал собаку одеялом и поднял на руки.
— Вперед, шевели ногами, — прикрикнул он на нее.
Они вышли на дорогу, и парень направился к черной иномарке на обочине.
— Твоя? — изумилась Маша.
— Нет, не моя. Открой заднюю дверь!
Собака в одеяле была устроена на заднем сиденье, куда Дима затолкал и Машу, прежде чем сесть за руль.
— А чья это машина? — спросила Маша, оглядывая дорогой кожаный салон. В теплом воздухе витал приятный аромат мандарина.
— Моего папаньки, — коротко ответил парень, сосредоточенно глядя на дорогу.
— Он тебе разрешил взять?
— Нет.
— А нас не остановит милиция?
— Не знаю.
— Не боишься?
Он резко обернулся.
— Да помолчишь ты хоть минуту, не даешь подумать!
Маша плотно сжала губы, за одно то, что он помогал, она была готова терпеть его дурной характер.
Некоторое время они ехали в молчании, но вскоре она не вытерпела:
— А мы разве не в приют?
— В другой приют.
Больше она не стала беспокоить его расспросами. Когда их взгляды встречались в зеркале, внутри у нее все замирало. Так сладостно и волнительно, будто происходило нечто волшебное.
Машина остановилась возле большого здания, Дима помог выйти ей из машины.
— А песик? — забеспокоилась Маша.
— Позже, — он захлопнул дверцу, — идем.
Они вошли в светлую приемную, где их встретила девушка в голубом халатике.
— Здравствуйте, — пролепетала Маша, — у нас там собака…
— Здравствуй, Димочка, как папуля поживает? — не обращая на нее внимания, спросила девушка.
— Все отлично! Тань, у меня в машине собака, у нее что-то с лапами.
— В машине, — девушка захихикала, — Димка, получишь по шее от отца. Неси сюда свою собаку, посмотрим, что с ней. Может, не так все страшно.
Дима ушел, а девушка обратилась к Маше:
— Как тебя звать?
— Маша.
— Садись, Машенька, — указала Татьяна на небольшой диванчик у стены, — ты себя хорошо чувствуешь, бледненькая такая?!
— Нормально.
— Давно Димку знаешь? — продолжала расспросы девушка.
— Нет, недавно… познакомились.
— Чудесный мальчик, — протяжно вздохнула Татьяна и улыбнулась каким-то своим мыслям. Девушка присела с Машей рядышком и призналась: — Будь я немного помоложе, влюбилась бы без памяти.
Маша посмотрела на дверь:
— Понятно.
Ударом ноги Дима открыл дверь и внес поскуливающего пса, закутанного в одеяло.
Татьяна тут же вскочила и открыла перед ним двойные двери, ведущие в коридор.
— Давай сюда, — она обернулась, — посиди тут, Машенька, мы быстренько.
Маша огляделась. Это светлое помещение совсем не походило на приют, куда она привыкла ходить. Добротная обстановка, на столе, за которым сидела Татьяна, стоял компьютер, на больших окнах жалюзи, на стенах в причудливых рамах фотографии животных: смешных котят и щенят.
Вернулся Дима, один, Татьяна не пришла.
— Что теперь? — осторожно спросила Маша.
— Ничего, доктор осмотрел его, сказал, вылечат.
