котором хлеб лежит, – проговорил Митя. – А каша в серединке ставится.
– А чай где стоит?
– Не знаю, бабушка. Но мы сейчас по-другому попробуем. Эй, скатерть, – сказал он, – хотим, чтоб хлеб был с маслом!
– И с колбасой! – вставила Баба Яга.
Лоскуток свернулся и развернулся опять. В этот раз хлеб уже был намазан маслом, а сверху лежала колбаса.
– Теперь дело другое! – сказала старуха.
Потом Баба Яга повесила на двери избушки замок и приказала ей:
– Иди к лесу и жди нас там! Да смотри без дела не разгуливай! И посторонних не пускай!
Избушка завздыхала, запыхтела и с неохотой направилась к лесу.
Позади у путешественников была длинная дорога, а впереди мостик. Где-то уже недалеко, за мостиком, лежал стольный город.
И Митя с Бабой Ягой пошли туда.
– Эй, вы! – подбежал к ним какой-то человек в красных сапогах. – Вы Соловья-разбойника не видели?
– А что? – спросила Баба Яга.
– Письмо ему передать велено. Кощей его в помощники зовёт. Нет его на этой дороге?
– Нет его на этой дороге, – ответил Митя.
– И никогда не было! – подхватила старуха.
Скороход задумался:
– Куда ж мне теперь бежать?
– А вы бегите в другую сторону, дяденька.
– Верно. Беги, милок, туда! – сказала Баба Яга.
– Только и остаётся, – согласился скороход. – Вот так всю жизнь и бегаю туда-сюда, туда-сюда! Жену полгода не видел!
Не выполнил Финист – Ясный сокол поручения Василисы Премудрой.
– Я сделал всё, как велено, – рассказывал он на следующий день. – Отыскал дуб у Лукоморья, а на нём сундук, про который ты сказывала. Обернулся я добрым молодцем, стал ветки раскачивать. Сундук упал – и вдребезги! Из него медведь выскочил и бежать! Я в медведя шапкой! Сбил его с ног, смотрю, что дальше будет.
– И что было? – спросил Домовой.
– Из медведя заяц выскочил. И по полям. Я в зайца рукавицей кинул. Подбил его. Из зайца утка вылетела. Что, думаю, за напасть? Оборотился я соколом – и за ней! Ударил утку, а из неё яйцо вывалилось! Я за яйцом. Долбанул его клювом. Ну, думаю, всё – выполнил поручение. Ан нет. Из яйца иголка выпала – и вниз. Прямо в стог сена. Искал я, искал – не вижу иголки. Так и осталась она в стогу. Ты уж не сердись, Василиса!
Василиса Премудрая задумалась.
– Обидно, что так вышло. Ну что же, Финист, облети всех богатырей наших. Скажи им – беда пришла. Всем нам несдобровать: Кощей на трон сел. Воевать с ним надо.
– Понял.
– Пусть каждый дружину возьмёт. И пусть подойдут все к Плещееву озеру.
– А как ты сама, Василиса? – спросил богатырь. – Может, мне сначала тебя вызволить?
– О себе я сама позабочусь. Ну, прощай.
Финист снова превратился в сокола и вылетел в окно, так никем из кощеевой охраны и не замеченный. А через полчаса из терема Василисы Премудрой вышла древняя, согнутая старушка.
– Ты это куда, бабка? – забеспокоились стрельцы. – А ну, назад!
– Так мне ж на рынок нужно! Овощей к обеду купить. Накормить Василисушку, – отвечала старушка.
– Выпускать никого не велено! – упёрлись стрельцы. – Только впускать.
– Вам же хуже будет, как умрёт она с голоду! – пригрозила бабка. Часовые почесали в затылке.
– Ладно, – сказал один из них, – постой пока тут, а я за Чумичкой сбегаю.
Чумичка в это время крутился на берегу пересохшего пруда.
Там сидели и плакали Несмеяна с Фёклой.
– Всё плачете, Несмеяна Макаровна?
– Плачу-у. А что?
– А ничего. Плачьте, плачьте на здоровье. Я вам мешать не стану. Только напрасно вы стараетесь!
– Это почему?
– А так, – ответил Чумичка. Заложив руки за спину, он медленно пошёл вокруг пруда.
– Ты чего говоришь? – закричала Несмеяна. – Нам же карету дадут!
– Да! – поддержала Фёкла.
– Ничего вам не дадут! – отвечал Чумичка, обойдя весь пруд кругом.
– Как – не дадут? Ведь батюшка обещал!
– Да? А где теперь ваш батюшка?
– Где?
– Не знаю где. Вот где. Подите и сами узнайте.
– Как же я пойду? Я плакать должна.
– А как хотите!
– Слушай, ты уж поплачь за меня. А я во дворец сбегаю, – сказала царевна.
– Не-е, – возразил Чумичка. – мне теперь плакать не хочется. Я раньше плакал. Вы уж сами, Несмеяна Макаровна. Без меня уж!
Тут к нему подбежал стрелец и что-то сказал на ухо. И писарь быстро ушёл.
– Что делать? – спросила Несмеяна у Фёклы. – Что он такое наговорил?
– Не знаю.
– И я не знаю.
– Может, доплакать сначала? Уж немного осталось.
– Давай доплачем, – согласилась Несмеяна.
А Чумичка подходил уже к синему терему.
– Ты откуда это, бабка, взялась? Чего это я тебя раньше не видел? – нахально спросил он.
– А я всегда на печи лежала, – отвечала старушка. – Я оттуда не слазила.
– Чего же теперь вылезла?
– Вот пришлось. Вы же внучку мою не пускаете.
– А что это у тебя за сумка такая? Где взяла?
– Сумка как сумка. Обыкновенная, хозяйственная. Мне её Василиса подарила.
– У Василисы Премудрой ничего обычного не бывает! – возразил Чумичка. – У неё все вещи волшебные. А ну давай сюда!
– А ведь ты прав, милок. Эта сумка и в самом деле волшебная. Ты ей скажи: «Сума, дай ума!» – и она тебе даст, поприбавит ума. Сразу поумнеешь!
И она пошла, опираясь на тяжёлую суковатую палку. Палка эта чем-то Чумичке была знакома. Где-то он её видел! А вот где – писарь никак не мог вспомнить!
Старушка отошла в сторону, достала из кармана красное яблоко и стала есть. Она ела и становилась всё моложе и моложе.
И вот уже перед изумлёнными стрельцами и Чумичкой вместо старушки стояла Василиса Премудрая.
– Держи! – заорал Чумичка. – Хватай её немедленно!
Не тут-то было! Василиса свистнула, и словно из-под земли вырос конь. Только её и видели.
Чумичка перепугался.
– Что же делать? Сказать Кощею – убьёт! Не сказать – тоже убьёт!
Он вспомнил про волшебную сумку.
– А ну, сума, дай ума! Да побыстрее!
Из сумки выскочили два дюжих молодца.
– Это тебе надо дать ума? – спросили они в один голос.
– Да, мне.
Молодцы подскочили к писарю и принялись охаживать его огромными кулаками.
– Караул! – кричал Чумичка истошным голосом. – Убивают!
– Не убиваем, а ума вкладываем! – степенно отвечали молодцы.
Писарь бросился к Кощею Бессмертному.
– Вы кто такие? – сурово спросил Кощей, когда все трое прибежали к нему.
– Мы – двое из сумы! – отвечали молодцы, продолжая колотить Чумичку.
– А
