— Это довольно дорого за одну упаковку батареек для слуховых аппаратов, — говорит администратор.
Я кладу карточку поверх альбома, но, прежде чем я успеваю придумать слово, в дверь врывается Кэрол с ребенком на бедре.
— А на мосту была такая пробка! — обращается она через голову Джейсона к идущей следом миссис Морхаус. — Видимо, мост развели, чтобы пропустить корабль, и это именно в тот день, когда я и так всюду опаздываю.
Оправдание. Я записываю слово как можно быстрее.
— Так всегда и бывает, да? — Миссис Морхаус толкает кресло Джейсона через приемную прямо ко мне, и мама берет закладку, оставляя Гарри посреди коридора.
Джейсон улыбается. Его волосы вьются надо лбом и за ушами, но в глаза больше не лезут.
— Отличная стрижка.
Я запихиваю стопку карточек под себя.
Слишком. Коротко. Он кивает на карточку, что лежит у меня на коленях.
Какое? Слово.
Я хмурюсь, засовывая Оправдание в кармашек разговорника. Без картинки карточка выглядит довольно халтурно и убого. У меня так и чешутся руки вытащить ее обратно..
— Прости, — говорю я, — остальные слова плохие.
Хочу. Плохое. Слово.
— Плохие не в этом смысле, — говорю я не в силах сдержать ухмылки. — Просто я была не в духе, когда их писала. Может, я тебе к следующей неделе сделаю другие?
Он мотает головой. Хочу. Те. Слова.
Я оглядываюсь на маму — она уткнулась в журнал.
— А когда ждать доставку? — говорит администратор в телефон. — Штат Мэн.
Джейсон пристально смотрит на меня, тихо постукивая пальцем по пустому кармашку.
Я вытаскиваю карточку из-под ноги. Даже не глядя, что там, вставляю слово в разговорник. Гнусно.
Что? Рисунок. Гнусно.
— Что я нарисовала для слова «гнусно»? — переспрашиваю я.
Он кивает.
— Я хотела этим словом выразить чувство, — говорю. — Но чувство трудно изобразить, поэтому я нарисовала пруд, где мы купаемся. Там есть мостки, и мы прыгаем на спор — кто достанет до дна. Нужно опуститься довольно глубоко, а вода там внизу ледяная. Но хуже всего, когда касаешься дна. Оно такое вязкое, ил со старыми сосновыми иголками засасывает по щиколотку. А у тебя почти не осталось воздуха, и ты уже думаешь, что на этот раз трясина тебя не отпустит. Ведь по правилам нужно достать горсть этой гнусной жижи, чтобы доказать, что ты коснулся самого дна.
Я ожидала увидеть на лице Джейсона омерзение, но в его взгляде горит зависть.
Это? Здорово.
Я киваю.
— Когда выныриваешь, понимаешь, что оно того стоит.
Он вздыхает, и только тут до меня доходит, что ему не дано пережить тот восторг, который испытывает каждый из нас, пробивая толщу воды стиснутым кулаком. Разве это возможно — прожить целую жизнь и ни разу не испытать ничего подобного?
Ты. Говоришь. Ты. Пишешь. Гнусно. Потому что. Чувство — показывает Джейсон. — Что случилось?
Я достаю карточки и кладу их рядом.
— Помнишь, я тебе рассказывала про мою новую соседку Кристи? Она зашла ко мне во вторник. И все было бы просто замечательно, если бы только с ней не было Райана. Этого парня я терпеть не могу. Дэвид попросил Райана угостить его жвачкой, а тот стал его дразнить, и случилась… Катастрофа.
Самое ужасное то, — я перехожу на шепот, чтобы меня не услышала мама, — что Дэвид считает Райана своим другом. Он не понимает, что Райан над ним издевается.
Я быстро добавляю слова — Жестоко. Дразнить. Стыдно.
— Все пошло наперекосяк, и я ничего не могу с этим поделать.
Ненавижу. Несправедливо.
Я стряхиваю несколько светло-желтых песчинок, налипших на колесо инвалидной коляски. Они такие крошечные, что моментально исчезают из виду.
— Вот так я себя и чувствовала, — я касаюсь слова Гнусно. — Как будто я снова оказалась на дне пруда, только на этот раз трясина не хотела меня отпускать.
Иногда. Джейсон колеблется, его пальцы застыли над книгой. Я. Хочу. Умереть.
— Ты что!
Миссис Морхаус вздрагивает:
— В чем дело?
Палец Джейсона остановился на слове Секрет. Я спешу успокоить миссис Морхаус.
— Все в порядке, просто я очень удивилась.
Я переворачиваю страницы в поисках нужных слов. Я. Бы. Скучать. По. Тебе.
Джейсон улыбается.
Но. Почему? Хочется. Умереть.
Он пожимает плечами. Нет. Слово. Сильнее. Отчаяние.
Я перекатываю последнюю оставшуюся песчинку, безупречную и острую, между большим и указательным пальцами.
Я. Он переворачивает страницу и показывает на слово Неполный.
— Вовсе нет. Но я знаю, что ты имеешь в виду. Иногда я тоже утрачиваю чувство цельности.
Я ищу пустой кармашек для слова Боль.
— Меня будто разрывает пополам. Одна половинка хочет бежать к друзьям и вести себя как все нормальные люди, а другая боится отступиться от Дэвида, потому что он сам не справится.
Сделать. Слово. Пожалуйста.
Я открываю рюкзак и достаю чистую, карточку.
— Какое тебе нужно?
Идти. Очень. Быстро.
— Бегать?
Он кивает, и я наспех пишу буквы с наклоном вправо, как будто они бегут наперегонки по верхнему краю карточки.
Джейсон показывает. Иногда. Мне. Снится. Я. Могу. Бегать.
— Правда?
Он кивает.
Какое? Чувство. Бегать.
— Чувствуешь силу, — я мучительно пытаюсь подобрать нужные слова, — скорость и, как ни странно, невесомость. Кажется, если как следует разбежаться, можно взлететь. Такое удивительное чувство свободы.
Я поджимаю пальцы ног, представляя себе, как мои кеды шлепают по тротуару.
— Это похоже на то, что ты чувствуешь во сне?
Нет. Он смотрит мимо меня, сжав губы.
Как я могла сделать эти слова по своей прихоти и причинить ему столько боли?
— Хочешь, я прокачу тебя вокруг парковки быстро-быстро? — шучу я. — Это будет вроде пробежки.
Джейсон показывает. Давай.
Улыбка застывает на моем лице.
— Давай?
Конечно. Почему нет?
За окном мужчина в серой рубашке подходит к магазину подарков. Какая-то женщина входит в лавку Эллиота, а из ресторана со смехом выходит семейство. Между рядами припаркованных машин, важно поглядывая по сторонам, расхаживает чайка.
— Потому что там машины, — говорю я, — и туристы, и чайки.
Ты. Можешь. Осторожно!!! Где. Машины.
Джейсон улыбается. Птица. Будет.
Уходить.
— Не думаю…
Скажи. Мама. Я скоро вернусь. Его палец останавливается на слове Пожалуйста.
Я делаю глубокий вдох.
— Миссис Морхаус? Мы с Джейсоном выйдем на парковку. Ненадолго. Чтобы побегать.
Последние слова я произношу совсем тихо.
— Чтобы что?
Она отрывает взгляд от журнала.
— Побегать.
Я берусь за коляску Джейсона и толкаю ее. Коляска катится по ковру легко — легче, чем я ожидала.
— Думаешь, стоит? — спрашивает миссис Морхаус, когда мы проезжаем мимо нее.
Мне не видно, что Джейсон ей отвечает, но она встает, чтобы открыть дверь.
— Будь осторожна, Кэтрин. — Миссис Морхаус провожает меня строгим взглядом.
Когда мы спускаемся по пандусу, я цепляюсь за кресло что есть силы, мои мускулы натягиваются как веревки. Ручки удобные, но я не решаюсь пошевелить даже пальцем — боюсь упустить коляску.
Но вот пандус остался позади, и мы оба вздыхаем с облегчением. Я разворачиваю кресло к стоянке.
— Если почувствуешь опасность, подними руку, чтобы я знала, что нужно остановиться, ладно?
Джейсон кивает. Бегать.
Я разгоняю коляску. Сначала это больше похоже на быструю ходьбу, чем на бег. В асфальте полно трещин — голова и плечи Джейсона трясутся на каждой кочке. Слишком много препятствий: ямки, камни, еще и песок у стены.
Мы останавливаемся около мусорных контейнеров.
— Прости, но здесь очень трясет. Ты уверен?
Бегать. Быстро.
И вот я опять толкаю коляску Джейсона впереди себя. Мы минуем пожарную колонку и огибаем дорожный знак. Краем глаза я слежу за движением машин на стоянке и каждые несколько футов мельком поглядываю на руки Джейсона.
Он их не поднимает, он крепко сжимает свой разговорник. Поэтому после первого разворота я начинаю бежать быстрее. Освобождая нам путь, чайки с криками и бранью взмывают в небо.
Я стараюсь изо всех сил, упираюсь ногами в асфальт, слышу только хлопанье крыльев и собственное дыхание. На нас смотрят люди, но я стараюсь не обращать на них внимания, притворяюсь, что это лишь статуи, мимо которых надо пробежать.
На последнем развороте я замечаю миссис Морхаус. Она стоит у въезда на стоянку, выставив перед собой руку, как регулировщик, который останавливает поток машин.
