А та уже суетилась:
— Сейчас я коляску сюда привезу! Но только проводите меня какой-нибудь короткой дорогой — хорошей, а не той, дурацкой!..
— У нас и хорошая есть… — согласился Шурка. — Та числится тренировочной, а эта для ходьбы…
Он отрядил вместе с Наташкой рядового Деда, а сам с остальным личным составом стал докупываться, раз уж «переход через Альпы» все равно сегодня не состоялся…
Хорошая дорога была такая коротенькая, что никто не успел даже как следует озябнуть в воде, когда посланцы вернулись, катя коляску, где вдобавок находилось и серое одеяло для маскировки.
Шланг уложили внутри коляски, замаскировали одеялом, опустили верх и по очереди покатили коляску к городу — будто они своего маленького братишку или сестренку прогуливают по берегу и по дороге…
Далеко впереди пробиралась разведка, чтобы заранее предупредить, если где-нибудь покажется Витюша…
Через улицы коляску везла одна Наташка, а остальной отряд маршировал по дороге, отвлекая на себя внимание прохожих, и получалось, что отряд проводит строевые занятия сам по себе, а девочка катает ребенка сама по себе… Так благодаря хорошему командованию, которое учло каждую мелочь, перевозка шланга прошла благополучно, и вскоре он уже лежал в двух шагах от подсобного хозяйства в чаще репейника, где его никто не мог еще раз найти, потому что ни один дурак не решится залезать в такие колючие заросли, откуда сам Шурка выбрался весь с ног до головы в репьях, наподобие Дедова козла Кузи.
Завершение операции командир не доверил никому и решил провести лично, взяв себе в помощники только своего начштаба Калиныча как человека, хорошо знающего местность и обстановку подсобного хозяйства.
— Как совсем стемнеет, жду тебя в больничном скверике, где самая большая акация… — инструктировал его Шурка. — Пароль такой: как будешь подходить, мяукни, я отвечу…
— Я хорошо умею по-утиному крякать! — предложил Калиныч.
— Эх ты! — усмехнулся командир. — Каждый догадается, что это не утка, а мы! Утки-то в это время давно спят! А коты мяукают круглосуточно!
— Верно… — согласился начштаба. — Я и позабыл, что утки рано ложатся…
Таким образом, все было уточнено.
…Если бы какой-нибудь больной вышел поздно вечером в больничный скверик, он мог бы заметить странные и даже немного жуткие события…
Небо заволоклось темными тучами, месяц и звезды куда-то спрятались, и только далеко на горизонте бесшумно вспыхивали молнии. В окнах больницы погас свет, в темном сквере не было ни души и царила тишина.
В этой тишине время от времени кто-то мяукал на разные лады, как будто какой-то кот от скуки пробовал свой голос, чтобы выяснить, сколько у него имеется в запасе разных мяуканий. Их насчитывалось много: от слабого жалобного писка, когда просят чего-нибудь поесть, до громкого отвратительного вопля с шипением и фырканьем, которым пугают противника перед вступлением в бой с другим котом.
Но все эти крики, оказывается, издавал вовсе не кот, а один неизвестный человек, притаившийся в темноте под акацией.
Потом под другой акацией тоже раздалось мяуканье, и неизвестный человек двинулся туда, спрашивая:
— Это ты?
Но никто не откликался.
— Чего молчишь? — спросил тот человек, но заметил, как мимо ног быстро прошмыгнуло что-то маленькое и белое, являющееся живым котом.
— Тьфу ты! Бегают тут… — пробормотал неизвестный человек и начал прохаживаться по скверику, прислушиваясь во все стороны.
Громкое мяуканье раздалось в другом конце сквера, неизвестный человек поспешил туда, но навстречу ему шарахнулось уже два кота, которые, очевидно, собирались спокойно подраться в сквере один на один, но человек им не дал.
— Брысь! Я вас!
Пошарив по земле, он нашел что-то длинное и твердое, по-видимому, палку, и начал слушать.
Когда невдалеке опять послышалось мяуканье, он на цыпочках прокрался туда и запустил палкой на звук. Она ударилась во что-то мягкое и живое. Раздался чей-то крик:
— Это что за новости? Кто тут кидается?
— Ты зачем сюда? — прошипел первый незнакомый человек.
— Посмотреть! — ответил второй. — Зачем в меня кидался?
— Я не в тебя, а настоящих котов тут гоняю! Кричат везде, путают… Я думал, что ты — это они. Зачем пришла?
— Посмотреть, говорят тебе, балда!
— Уходи!
— Вот еще!
Появился третий незнакомый человек и спросил:
— Что расшумелись на всю больницу? А эта как тут очутилась? Пошли скорей, я без спросу убежал…
Три незнакомых человека двинулись к зарослям репейника, и все затихло, если не считать шорохов, а также частых ойканий, которые издают люди, если их колоть чем-нибудь колючим… Вскоре они опять появились, таща что-то длинное, — очень похоже на трех дикарей, поймавших себе длинного удава.
Через некоторое время неизвестные люди прошли назад, ведя таинственный разговор:
— Ты все следы замела?
— А как же…
— Главное, следов не оставлять… А метлу назад приставила, где стояла?..
— А как же…
Они удалились неизвестно куда, и больше в этом месте ничего загадочного и страшного не произошло. А если что и было, то не такое интересное.
3
На другой день в подсобном хозяйстве появились двое мальчишек, которых там все знали и думали, что они пришли проведать поросят и завхоза Егора Ефимыча, с которыми давно подружились. Но на самом деле это были ловко замаскированные разведчики из Шуркиного отряда в лице самого командующего и его начштаба Калиныча, прибывшие для проверки результатов одной секретной операции.
На их приход никто не обратил внимания: и завхоз, и его помощница тетя Маруся, и Витюша разговаривали про шланг, ничего не понимали и думали по-разному.
Шурка с Калинычем первым делом взглянули на большой железный бак, установленный на высоких деревянных опорах, где грелась на солнце вода для купания поросят: шланг был на месте и свисал вниз, как хобот у слона.
Лодырь Витюша не сидел и не лежал на мешках, как обычно, а расхаживал по двору и нервно заглядывал в бочки, за ящики и во все другие закоулки, словно хотел найти там еще один шланг или обнаружить спрятавшегося человека, который принес старый.
— Диковина! — удивлялась тетя Маруся. — Может, он тому вору не годился? Дак кинул бы его куда-нито, и всех делов! На кой обратно-то несть?
— А по-моему, у того вора совесть проявилась, — угрюмо бурчал Егор Ефимыч, сшивая какие-то ремни. — Все ж таки не до конца потерял, хоша он и лодырь…
— Почему так говорите? — подозрительно спросил Витюша. — Может, вы на меня думаете? Напрасно…
— Я ни на кого не думаю… А воры, они всегда лодыри… Ежели трудящему человеку понадобится вещь, он на нее всегда себе заработает, а лодырь норовит задаром утащить… А у этого, значит, кой-какая совесть остается, хоша он и вор… Опомнился, стало быть! Теперь бы еще кто лучковую пилу принес, что намедни пропала…
— Ну это вы, Егор Ефимыч, зря говорите! — горячо заспорил Витюша. — Никогда бы вор обратно не отдал, точно вам говорю! Чокнутый он, что ль? Зачем же он тогда трудился — воровал да прятал?.. Никогда у него совесть не проявится… Об этом не может быть и разговору!
— Стало быть, нисколько нет совести у энтого вора?
— Почему же… — запутался Витюша. — Совесть есть… То есть она у всех людей есть… И у него тоже… Только не на всё распространяется… Да хватит вам, Егор Ефимыч, слепых на бревна наводить: лучше сознайтесь, как же вы все-таки его нашли?
— А откудова ты знаешь, что он был спрятан? — спросил Егор Ефимыч, и Витюша совсем запутался.
Но его выручила тетя Маруся:
— Ефимыч, а может, ты нас разыгрываешь? Сам нашел и помалкиваешь? Это я к тому говорю, что бывает у людей такая особенность — пропавшие вещи отыскивать! В прежнее время в нашей деревне, говорят, жила такая бабка, Филимоновной звали; та знала! Кого обокрадут, шли прямо к ней… Она глянет в котелок с водой: твое, говорит, краденое прибрано в омете там-то… в углу правом, под соломой, к примеру сказать… Сейчас пойдут: тама!
— Так то ясновидение! — важно объяснил Витюша. — В журнале писали: имеют такую способность, где что спрятано — видят! Под землей руду, даже клады могут находить… Ну руда мне до лампочки, а вот кладик клёво бы откопать! Правильно я говорю? Хотя бы для первого разу небольшой: мне абы на «Жигули» хватило, и законно! Я эту способность теперь в себе развиваю, а что?
— Ну и как? — с любопытством спросила тетя Маруся, — Чай, много кладов раскопал?
— Какая скорая! — оттопырил губу Витюша. — Недавно только начал… А у вас, Егор Ефимыч, как с этим делом обстоит?
— Да есть маленько… — усмехнулся Егор Ефимыч. — Вот примерно угадываю, у кого лучковую пилку следовает искать…
— Далась вам эта пилка! — покраснел Витюша. — Чего про нее толковать? По-моему, она накрылась с концами! Сактировали бы, и все! Вы вот лучше скажите, как же вы все-таки шланг нашли?
