Карла встречала его в коридоре. Но открыть рот она не успела — Брэдли её опередил.
— Привет, Карла, — сказал он. — Как я рад вас видеть! Спасибо, что встречаете меня!
Она улыбнулась и ответила:
— Не за что. Это тебе спасибо.
Он рассмеялся. Собственная вежливость доставляла ему удовольствие.
Они пожали друг другу руки, вошли в кабинет и сели за круглый стол. На ней была тёмно-синяя, почти чёрная рубашка с крошечными белыми звёздочками. Карла была как ночное небо.
— Что нового? — спросила она.
Он открыл было рот, но не смог ничего сказать. Говорить расхотелось. Он сам не понимал почему.
— А у вас что нового? — спросил он.
— У меня? — переспросила Карла. — Меня никто раньше об этом не спрашивал.
— Вы же всегда спрашиваете, что у меня нового, — сказал он. — Почему я не могу вас спросить?
— Можешь, конечно! Спрашивай о чём хочешь. Что нового, говоришь? Сейчас подумаю. У меня новая занавеска для душа. Я её вчера купила. Но это, кажется, не очень интересная новость?
— Какого цвета?
— Ну такого… бежевого, что ли. Наверно, никакого.
— Хороший цвет, — сказал Брэдли. — Красивый.
— Нормальный, — сказала Карла.
— А что случилось со старой занавеской для душа? — спросил Брэдли.
— Она полиняла, — сказала Карла.
— Она тоже была бежевая?
— М-м… нет, — сказала Карла. — Когда я её только купила, она, кажется, была жёлтая, но потом позелене…
— Коллин пригласила меня на день рожденья! — выпалил он и дальше уже не мог остановиться: — И Джеффа пригласила. Мы с ним единственные мальчики. Все остальные — девочки. Мы с Джеффом опять друзья. И остальные ребята со мной подружились. Мы играем в баскетбол. Сначала я боялся бросать по кольцу, но потом они все стали кричать: «Давай, Брэдли, давай», и я бросил и попал! Все так удивились. И я тоже удивился. Я всё равно часто промахиваюсь, но у меня уже лучше получается. Все так говорят. Папа меня учит дриблингу. И он повесит кольцо на гараж. Они сперва хотели меня побить, но я сказал: «Привет, Джефф», а он сказал: «Привет, Брэдли», а Энди спросил: «Будешь с нами в баскетбол?» А потом Коллин спросила: «Придёшь на мой день рожденья?», а я сказал: «Да», а она сказала: «Хорошо». Она бы и раньше меня пригласила, но она забыла, когда у неё день рожденья.
К счастью, Карла многие из этих новостей уже знала, иначе она ничего бы не поняла.
— И всё это сделали вы, — заключил Брэдли.
— Что ты, Брэдли! Это ты сам.
— Нет, это ваша волшебная книга!
— Моя книга? При чём тут… Ой, Брэдли, что с тобой?!
Брэдли плакал. Только что он, сияя от радости, говорил про волшебную книгу — а в следующий миг уже всхлипывал и трясся.
— Брэдли?
Он закрыл лицо руками. Из глаз катились слёзы.
— Что с тобой? — допытывалась Карла. — Что стряслось?
Он замотал головой.
Карла поднялась из-за стола, достала коробку салфеток и поставила перед Брэдли. Он взял салфетку и зажал в кулаке.
— Я никогда не был на дне рожденья, — прорыдал он и икнул. — На настоящем, где дети. — Он снова икнул, потом высморкался. — Давным-давно, в третьем классе, я пошёл на день рожденья, но меня отправили домой, потому что я сел на торт.
— Но теперь-то ты гораздо умней, чем в третьем классе, — сказала Карла.
— Всё равно я не помню, что делать! — всхлипывал Брэдли. — Мне нужно приносить с собой стул?
— Стул? Зачем? С какой стати?
— Чтоб играть в музыкальные стулья — это когда выключают музыку и все срочно должны куда-то сесть. Ну я и сел на торт. Я разозлился, потому что больше сесть было некуда. — Он шмыгнул носом. — А мороженое там будет?
— Ты любишь мороженое?
— А если мне не хватит мороженого? Всем хватит, а мне нет? А если мы будем играть в «прицепи ослу хвост»?
— Ну уж осла-то с собой точно приводить не надо, — сказала Карла.
Он засмеялся сквозь слёзы.
— А если я прицеплю хвост не туда?
— Сказать тебе, что я про всё это думаю? — спросила Карла. — Я думаю, с тобой слишком много всего произошло. И тебя это испугало. Ты у нас как Золушка.
— Как Золушка? — повторил он и снова засмеялся.
— Ты Золушка, и тебя только что пригласили на бал, и теперь ты боишься, что в самый разгар праздника всё превратится в тыкву!
Он вытер глаза салфеткой.
— Ты боишься, что всё хорошее, что с тобой произошло, внезапно исчезнет. Что все вдруг перестанут с тобой дружить. Но ты не в сказке, Брэдли.
Своим друзьям ты нравишься таким, какой ты есть. И книга моя не волшебная. Волшебство — в тебе самом.
— А подарок я должен принести? — спросил он.
— Ты ничего не должен, — сказала Карла. — Но если принесёшь, это будет очень мило, правда? Коллин приглашает тебя, потому что ты ей нравишься, а ты даришь ей подарок, потому что она тебе нравится и потому что ты хочешь, чтобы она побольше радовалась в свой день рожденья.
— А что ей подарить? Куклу? Девчонки же любят кукол?
— Я не знаю. Все любят разное. Подари ей что-нибудь такое, что тебе самому нравится. Если тебе нравится, то и ей, возможно, понравится. Пусть твой подарок будет от всего сердца.
— А занавеска для душа подойдёт? — спросил Брэдли.
— Если она от всего сердца, — сказала Карла.
Брэдли улыбнулся.
Когда пришло время возвращаться в класс, Карла сказала:
— Спасибо, что поговорил со мной. Мне было очень приятно.
— Не за что. Это вам спасибо, — ответил он.
Он заранее готовился это сказать.
Собрание Комитета неравнодушных родителей, на которое была приглашена Карла Дэвис, проходило после уроков в кабинете номер восемь. Это был кабинет второклассников.
Карла сидела лицом к родителям, на низеньком стульчике. Она выпрямила спину, скрестила лодыжки и положила руки на колени. За спиной у неё сидели все пятеро членов школьного совета. Рядом с ней, за учительским столом, сидел директор школы.
Миссис Чокерс в кабинете номер восемь не было. Она пошла с Брэдли выбирать подарок для Коллин. А на собрание решила не ходить, потому что у неё не было претензий. На собрание пошли только те родители, у которых претензии были.
— Могу я поинтересоваться, зачем нам вообще нужен школьный психолог? — сказал один папа. — Детям не психология нужна, а строгая дисциплина. За плохое поведение надо наказывать!
Родители захлопали в ладоши.
— Мы должны вернуться к основам! — заявила одна из мам. — Чтение, письмо и математика. И компьютеры, конечно.
Её муж показал всем листок бумаги с расчётами. Он подсчитал, что если уволить психолога, то школе хватит денег, чтобы поставить компьютер в каждый класс.
Эта идея привела родителей в восторг. Все они оказались любителями компьютеров.
— Никто никого увольнять не собирается, — сказал директор. — Цель нашего собрания состоит в том, чтобы вы могли поговорить с мисс Дэвис, задать ей вопросы.
— Она сказала моему сыну, что плохо учиться — это хорошо! — крикнула женщина, стоявшая возле плаката с изображением осьминога. — Сказала, что оценки не имеют значения.
— Я не говорила, что плохо учиться — это хорошо, — спокойно ответила Карла. — Я хотела, чтобы он успокоился и расслабился. Детям трудно учиться, когда их заставляют. А если им нравится в школе, если им приятно сюда приходить, то и учёба идёт на лад.
— Мой сын ходит в школу не затем, чтобы ему было приятно! — сказала женщина. — Он ходит, чтобы получать хорошие оценки, чтобы потом поступить в хороший колледж!
Директор напомнил, что мисс Дэвис не беседует с детьми без разрешения родителей.
— Тогда почему наши налоги должны идти на оплату её разговоров с другими детьми? — возмутилась ещё одна мама.
Несколько родителей её поддержали.
Поднялась рыжеволосая женщина.
— Наша дочка принесла домой бланк разрешения, и мы отказались его подписывать. Мы не хотим, чтобы она ходила к психологу. Потому что мы сами, дома, дадим ей все советы, какие надо. Но оказалось, что психолог всё равно с ней разговаривала.
— Как зовут вашу дочь? — спросил директор.
— Коллин Вериголд.
Карла признала, что беседовала с Коллин без разрешения её родителей.
— Коллин пришла ко мне в кабинет ужасно расстроенная и сказала, что ей нужно со мной поговорить. Что у неё важное и неотложное дело.
— Дело какого характера? — спросил председатель школьного совета.
— Очень личного, — ответила Карла.
— Ну а конкретно? — допытывался председатель. — Что за дело?
— Извините, пожалуйста, — сказала Карла. — Я никогда не пересказываю того, что говорят мне дети.
Она знала, что Коллин не обрадовалась бы, если бы все узнали, что она заходила в мужской туалет.
— Вы не вправе беседовать с детьми без разрешения родителей, — сказал председатель школьного совета. — Да, если ребёнок обратился к вам с важным и неотложным делом, ваше нарушение может быть оправдано. Однако мы должны знать природу этого неотложного дела.
