— Ничего, он уже большой, реветь не станет, — сказал старик.
И вот они уже в поезде. С Мартином поехала только красивая дама. Звали ее Уллой.
— Когда откроют ресторан, я тебя содовой угощу, — сказала она.
Наконец они подъехали к переправе, и Мартин онемел от восторга. Сначала он уставился на буксирный катер, который тянул за собой баржу, доверху наполненную отбросами. Над баржей вились чайки — миллион, не меньше, подумал Мартин.
Рядом с Мартином стоял какой-то мужчина и смотрел на баржу.
— Вот свиньи! — пробормотал он.
Мартин удивленно взглянул на него. На вид мужчина был вполне приличный. Он показал трубкой на баржу.
— Это вывозят отбросы с сахарного завода, — сказал он, — и кто знает, еще откуда. Пройдут, понимаешь ли, пролив Большой Бельт и сбросят все это в воду.
— Как это «сбросят»?
— А так — опрокинут всю эту гадость в море. А вот ты вырастешь и будешь подбирать помои. Большой Бельт к тому времени уже превратится в огромную клоаку.
Мужчина повернулся и зашагал прочь. Мартин плохо понимал, о чем идет речь, но, само собой, сбрасывать помои в море — свинство.
Чуть позже показались три эсминца. Они медленно выплывали из порта, один за другим. Спустя две-три секунды они выпустили в небо черные клубы дыма и ушли в пролив. А моторы их громыхали так, что грохот оставался во всем теле — он проникал сквозь толстые стекла иллюминаторов. Рядом с Мартином стояли пожилые супруги, они тоже глядели вслед эсминцам.
— Хорошо, что у нас эсминцы есть, — сказал мужчина. — Уж они в наше море русских не пропустят.
По другую сторону от супругов стоял парень, он так и прыснул.
Пожилой супруг сердито покосился на него. А его жена, состроив скорбную мину, сказала:
— Чего же ты хочешь, Тóрвальд? Одно слово — молодежь… Сам знаешь…
И отвела мужа от окна.
Парень сложил ладони рупором:
— Выстрел, предсмертный вопль, и нет человека! — крикнул он.
Девушка, что стояла рядом с ним, взяла его под руку.
— Все войны затевают старики! — еще крикнул он.
Молодые еще постояли чуть-чуть и ушли.
А Мартин подумал: как же так, в солдаты-то ведь берут молодых! Может, парень генералов имел в виду, генералы, известное дело, всегда старики, молью траченные. Хотя среди них даже принцы встречаются. А интересно, хорошо ли быть принцем? Что, если бы мне принцем стать? Да нет, вроде бы ни к чему.
Улла отыскала его уже у киоска: Мартин разглядывал книжки и журналы. Он испугался, когда она вдруг дернула его за рукав и изрядно встряхнула.
— Я же тебе говорила: никуда не уходи, жди, пока я вернусь!
Мартин молчал.
— Ты уж прости, я не хотела тебя пугать, но должны же мы полагаться друг на друга, не так ли?
Мартин понимал, конечно, что полагаться надо, да никак не мог вспомнить, что она запретила ему куда-либо уходить.
Часам к пяти они добрались до места.
«Птичье гнездо» оказалось обыкновенным крестьянским хутором — совсем не таким, каким его представлял себе Мартин.
Это был очень большой хутор. Откуда-то доносилось мычание коров. И собака тоже была на хуторе, самая настоящая охотничья собака. Она лениво лежала на ступеньке крыльца и взглянула на Мартина без всякого интереса. Улла расплатилась с таксистом, тот выгрузил вещи — Мартин взял с собой маленький бабушкин чемоданчик и два фирменных мешка из магазина «Ирма».
«Как далеко теперь до «Ирмы»!» — подумал он.
Около дома стояли двое мальчишек. Они с любопытством оглядели Мартина.
— Хиляк, — сказал один из них.
Другой не ответил, только сплюнул.
Улла с Мартином уже собрались войти в дом, как вдруг подкатила полицейская машина.
Улла опустила вещи Мартина на землю, и Мартин тоже замер в ожидании. В машине был один-единственный полицейский. Мартин подивился этому: в Копенгагене полицейские всегда разъезжают по двое.
Полицейский вылез из машины. Потом открыл заднюю дверцу и выволок парнишку, года на два-три постарше Мартина.
«Э, да это же иностранный рабочий!» — подумал Мартин.
У мальчика были раскосые глаза и желтоватая кожа. Он настороженно озирался, словно готовясь тут же удрать.
Потом он взглянул на Мартина, смекнул, что тот тоже новичок, и улыбнулся ему. Мартин улыбнулся в ответ. Мальчик исподтишка сделал ему знак рукой и подмигнул.
Мартин тоже подмигнул в ответ. Значит, они вроде бы подружились, хотя мальчишка, само собой, из семьи иностранных рабочих.
Чуть позже обоих отвели в просторную кухню. Перед ними поставили ужин — ржаной хлеб, маргарин и колбасу.
— Бутерброды делайте сами!
Косоглазый мальчишка с любопытством озирался по сторонам. Он еще не проронил ни слова. Потом, снова подмигнув Мартину, засунул под рубашку три куска хлеба.
Мартин подумал, что, может, он боится, что после проголодается, и поэтому хочет иметь про запас кусок хлеба. Самому Мартину есть особенно не хотелось, но он тоже утащил два куска хлеба. Мальчишка расплылся в улыбке, и Мартин подумал, что, может, кстати он смекнул — запастись хлебом. В кухню снова вошла Улла.
— Будете жить вместе! — сказала она. И добавила: — Вот это Мартин, а вот это — Ли.
И показала сначала на одного, потом на другого.
— Так-так, — сказал Ли.
Мартин проглотил последний кусок бутерброда.
— А когда я вернусь домой? — спросил он.
— Мда… Это, знаешь ли, от многого зависит. Прежде всего твоя мама должна поправиться.
— А когда она поправится?
— Не могу тебе сказать, но увидишь, это будет довольно скоро.
«Кто знает, сколько это — «довольно скоро», — подумал Мартин.
— Так-так, — буркнул Ли.
Мальчикам велели вымыть после себя посуду. Улла помогла им убрать хлеб и колбасу.
— А теперь пойдите и познакомьтесь с директором, — сказала она. — Его зовут Гéрман.
— А фамилия у него какая? — спросил Мартин.
— Герман — это и есть фамилия. А зовут его Пáуль.
— А он хороший человек?
— Конечно. Только вы должны хорошо себя вести, — ответила Улла.
Они зашагали длинным коридором, где на стенах висели изображения Христа с младенцами и еще картина, где Христос был распят на кресте. В этом коридоре были старые-престарые часы, которые даже и не тикали.
Герман дожидался их в своем кабинете.
Все вокруг сверкало чистотой.
— Так, стало быть, Мартин — это ты, а вот этот мальчик — Ли, — начал директор. Потом оглядел их поверх очков: — Ужин вам дали?
Мартин кивнул.
— Надо отвечать: «Да, спасибо» или же «Нет, спасибо», — сказал директор.
— Да, спасибо, — повторил Мартин, Ли промолчал.
— Так-то оно лучше! Мы здесь прилагаем все силы к тому, чтобы наши маленькие друзья стали самостоятельными людьми, людьми, которые всегда и везде трудятся на своем месте и не зависят от других. Людьми с правильным образом мыслей и правильным отношением к обществу. Людьми с прямодушным характером, людьми, которые всегда будут высоко держать голову.
Мартин ни слова не понял из того, что наговорил директор.
— Разумеется, тут потребуется известное руководство, так сказать, определенная система, но любовь к детям и дисциплина — залог нашего успеха. Фрекен Улла, не будете ли вы так добры показать этим юношам их комнату? Спать у нас ложатся в девять часов.
Улла кивнула:
— Я сейчас же отведу их в комнату.
И они пошли.
Улла много-много всего наговорила им про то, что они должны делать, и еще больше про то, чего они делать не должны.
Сладости запрещены, зубного врача здесь нет. И вообще школа не может тратить деньги на зубоврачебную помощь.
Завтра, перед занятиями в школе, все обязаны отработать час в конюшне. После уроков воспитанникам дается час на уборку комнаты, а затем им надлежит потрудиться на кухне до пяти вечера. Когда они перемоют всю посуду и сделают уроки, им предоставят свободное время. А спать надо ложиться самое позднее в девять часов.
— Так-так, — сказал Ли.
Улла ушла, а мальчики уселись на свои кровати и уставились друг на друга. Ли ухмыльнулся и ткнул себя в грудь:
— Датчанин — нет, — сказал он. — Я из Тибета.
Мартин и слыхом не слыхал про какой-то там Тибет, но подумал, что, наверно, это где-то в Гренландии; во всяком случае, Ли похож на гренландского эскимоса.
Ли принялся исследовать шкафы и ящики. Своих вещей у него было немного. Мартин понял, что Ли, должно быть, уже бывал в детском доме — уж очень уверенно он держался.
Мартин только хотел подняться с постели, как дверь распахнулась и в комнату ворвались те двое, что стояли у дома, когда привезли новичков.
— Ах, вот они, голубчики! — Мальчишки насмешливо оглядели Мартина и Ли.
— Вам лучше сразу узнать, кто здесь командует парадом! Все решаем мы вдвоем. А вы делайте, что вам велят, не то получите по шее. Понятно?
