— Кто хочет десерта? — спросил папа. — Ванильного пудинга.
— Я, я хочу! — завопил Фадж, выпустил мою ногу и полез на стул.
— А ты, Питер?
— Почему бы и нет, — я тоже уселся за стол. Мама взъерошила мне волосы. На сей раз я милостиво позволил.
Глава вторая
Агу, агу, агушеньки
Фадж скрипел мозгами несколько дней, но всё же додумался до того самого вопроса.
— А как в тебя попал ребёнок, мама?
Так что мама одолжила у меня книжку «Откуда берутся дети» и прочла её Фаджу.
Узнав правду, Фадж незамедлительно взялся просвещать всех и каждого, каким именно образом мама с папой сделали ребёнка. Он поведал об этом Генри, нашему лифтёру. Генри с улыбкой сказал:
— Да, такое не враз переваришь, правда, малыш?
Он рассказывал кассирше в супермаркете. Её глаза делались всё больше, больше, пока мама не попросила:
— Хватит, Фадж.
— Но я ещё до самого интересного не дошёл, — удивился он.
— Питер, — сказала мама, — что-то тут очень жарко, может, выведешь брата на улицу?
Он увидел в автобусе беременную и сказал:
— Я знаю, что у вас растёт внутри и как оно туда попало.
Женщина пересела на другое место.
Он поведал всё бабушке. Она сказала маме:
— Энн, не рановато ли вы на него обрушили такие знания? В наши дни детям рассказывали про аиста.
— Что такое аист? — спросил Фадж.
— Большая птица, — быстро ответил я.
— Как Большая Птица из «Улицы Сезам»?
— Не совсем.
— Я люблю птиц, — сказал Фадж. — Хочу стать птичкой, когда вырасту.
— Птичкой не получится, — объяснила бабушка.
— Почему?
— Потому что ты мальчик.
— Ну и что? — Тут Фадж расхохотался и давай кувыркаться по полу.
Фадж не переставая говорил на свою любимую тему. Просветил всех в детском саду, и учительница была так впечатлена, что позвонила маме и попросила зайти. У детей, мол, к ней много вопросов. Мама сходила в садик и выступила с успехом. И предложила мне провести подобную беседу и в моём классе.
— Нет, спасибо, — ужаснулся я.
Я никому не сказал, что у нас будет ребёнок, одному только Джимми Фарго. Я с ним почти всем делюсь. Ещё Шейла Тубман знала, поскольку жила в нашем доме и видела маму с животом.
— А она не старовата детей рожать? — спросила меня в тот день Шейла.
— Ей тридцать четыре.
Шейла открыла рот.
— Ого, так она и впрямь очень старая!
— Не такая старая, как твоя, — говорю.
Я не представлял, сколько лет миссис Тубман, но Либби, сестре Шейлы, тринадцать, значит, миссис Тубман наверняка старше моей мамы.
— Но моя-то не беременная, — пожала плечами Шейла.
— Да, но…
Я не знал, что ещё сказать. И вообще не понял, к чему она ведёт.
Поднявшись к себе, я спросил маму:
— А в тридцать четыре не слишком поздно детей рожать?
— Да нет, — сказала мама. — А почему ты спрашиваешь?
— Просто интересно.
— Бабушка родила тётю Линду в тридцать восемь.
— А-а…
Значит, моя мама не самая старая женщина на свете, решившая завести детей. А Шейла, как всегда, несёт чушь.
* * *
Моя сестра родилась 26 февраля, пока мой класс был на экскурсии в музее «Метрополитен». Позже выяснилось, что это случилось в 14:04, мы как раз были в Египетском зале, изучали мумии.
Её назвали Тамарой Роксаной, но несколько недель все называли её просто Малюткой. «Малютка плачет». «Малютка проголодалась». «Тсс… Малютка спит».
Потом мама перестала звать её «Малюткой» и начала сюсюкать и говорить всякие глупости типа «Как поживает моя Тутси-Вутси?» Как будто младенец может взять и ответить. «Не нужно ли моей Тутси-Вутси поменять подгузник?» Да, нужно, почти всегда! «Не хочет ли моя Тутси-Вутси покушать?» Да, хочет, почти всегда!
Ещё мамина Тутси-Вутси никогда не спала дольше двух часов подряд. Каждую ночь я просыпался от её воплей. Черри, который обычно дрыхнет у меня в ногах, тоже просыпался — и начинал подвывать. Они всегда выли дуэтом.
К тому времени, когда ей исполнился месяц, все уже называли её Тутси. Я-то сразу понял, что с этим возникнут проблемы, и попытался предупредить родителей.
— Когда она придёт в школу с таким именем, её станут дразнить. «Тутси-Ролл» — это же шоколадные конфеты такие!
Мама с папой только посмеивались:
— Ну и забавный же ты, Питер!
Ничего забавного в этом не было. Я-то на своей шкуре знал, как это бывает в школе. Но взрослых попробуй убеди. У меня уже есть брат по имени Фадж — «сливочная помадка». А теперь ещё и сестра Тутси. Может, моим родичам просто нужна конфетная фабрика? Выходит, мне хоть с именем повезло.
Тутси была намного мельче, чем я ожидал, однако оказалась довольно прочной. Это обнаружилось, когда Фадж попытался оторвать ей большой палец на ноге.
— Я просто хотел посмотреть, что получится, — объяснил он, когда Тутси завопила.
— Никогда больше так не делай! — рассердилась мама. — А если бы Питер захотел оторвать палец тебе?
Я рассмеялся, а Фадж сказал:
— Питер знает, что у меня не отрываются.
— У Тутси тоже, — сказала мама.
Однажды возвращаюсь из школы, а Тутси нет в кроватке. Наверное, мама её кормит, решил я и пошёл в мамину спальню поздороваться. Мама лежала, закрыв глаза руками.
— Привет, — говорю, — а где Тутси?
— В кроватке, спит, — пробормотала мама.
— Неа, нет её там, — говорю.
— Конечно, там. Только что её положила.
— Мам, я в кроватку заглядывал, пусто.
Мама убрала руки с лица.
— Что ты такое говоришь, Питер?
— Мам, Тутси нет в кроватке. Вот что я говорю.
Мама подскочила.
— Где ж она тогда?
Мы оба помчались в столовую.
— Нет! — взвыла мама, заглянув в кроватку. — Её похитили!
— Да кому она нужна! — И я тут же пожалел о своих словах.
— Звони в полицию, Питер! Нет, погоди, сначала папе… Нет, в полицию. 911.
— Подожди-ка, мам. А где Фадж?
— Фадж? Наверное, у себя в комнате. Он слушал запись, когда я уложила Тутси. — Тут до неё дошло. — Ты думаешь…
Мы бросились в комнату Фаджа. Он сидел на полу, играл с машинками и слушал пластинку «Волшебный дракон Пафф».
— Где Тутси? — спросила мама.
— Тутси? — Фадж переспросил точно так же, как и я, когда не хочу отвечать на вопрос.
— Да, Тутси! — Мама повысила голос.
— Прячется.
— Как это?
— Мы играем, — объяснил Фадж.
— Кто играет?
— Мы. Я и Тутси.
— Тутси не умеет играть. Она ещё слишком маленькая.
— А я ей помог, — сказал Фадж. — Помог ей спрятаться.
— Фадж, — сказала мама, и я почувствовал по голосу, что сейчас она ему задаст, — где Тутси?
— Я не могу сказать. Она рассердится.
И когда мама готова была взорваться, я вдруг кое-что придумал.
— Давай сыграем в «горячо-холодно», — предложил я Фаджу. — Иди за мной, и когда я пойду в сторону Тутси, кричи «горячо», а когда не туда, кричи «холодно». Понял?
— Я люблю играть, — сказал Фадж.
— Хорошо. Готов?
— Готов.
— Вперёд. — Я спустился на первый этаж и двинулся к гостиной.
— Холодно, холодно, холодно, — пел Фадж.
Я свернул на кухню.
— Холодно, холодно, холодно.
Я вышел в коридор.
— Горячо. Ой, горячо! — закричал Фадж.
Я открыл шкаф для верхней одежды.
— Очень горячо… Осторожно, обожжёшься! — Фадж прыгал и хлопал в ладоши.
Тутси лежала на дне шкафа и спала. Мама схватила её и давай причитать:
— Слава Богу, моя Тутси-Вутси жива-здорова! Она положила её обратно в кроватку — и началось.
— Это очень, очень плохой поступок! — шумела она. — Я на тебя рассердилась, Фадж!
— Но Тутси нравится играть.
— Ты что, и раньше её прятал?
— Да.
— Никогда больше так не делай, слышишь! Ты понял?
— Нет.
— Нельзя её так носить.
— Она не тяжёлая.
— Но младенцев носят совсем по-другому.
— Как мамы-кошки котят? — спросил Фадж.
— Да, примерно.
Фадж засмеялся.
— Но ты-то не носишь Тутси в зубах.
— В зубах — нет. Но я беру её на руки очень осторожно, чтобы ничего ей не повредить.
— Ты меня любишь, мама?
— Да, очень люблю.
— Тогда отдай кому-нибудь Тутси, — сказал Фадж. — Она мне надоела. Неинтересная.
— Когда-нибудь с ней станет интересно. Она сможет играть с тобой в прятки. Но придётся подождать. Она ещё не готова.
— Не хочу я ждать. Я хочу, чтобы ты её отдала. Прямо сейчас!
— Тутси — наша малютка.
— Я твоя малютка!
— Ты мой сын.
— Нет, я твоя малютка.
— Ладно, — согласилась мама. — Ты тоже малютка.
— Тогда возьми меня на ручки, как берёшь Тутси.
Мама раскрыла объятия, и Фадж запрыгнул ей на руки. Положил голову ей на плечо, сунул пальцы в рот и зачмокал.
