Ознакомительная версия.
— Готовы? — спрашивает мама.
— Йес! — отвечает Терье.
Мама опускается на корточки и вставляет вилку в розетку. Огни вспыхивают, они блестят и переливаются по-настоящему красиво.
Мама переводит дыхание.
— Ну все, теперь я пойду и лягу, — говорит она.
Мы желаем маме спокойной ночи, и она уходит к себе. Но дверь полностью не закрывает, оставляет щелочку.
— На вид она не так уж боится, — шепчет Терье.
— Да, сейчас она совершенно спокойна, — говорю я.
— Надо же.
— У нее день на день не приходится, — говорю я.
— Как у папы: сегодня он веселый и отличный, а завтра псих психом.
И глаза у Терье снова становятся грустными.
— Терье? — окликаю его я.
— А? — невнятно отзывается Терье.
— У нас принято в двенадцать открывать подарки…
Терье смотрит на часы.
— Ого! — говорит он. — Уже больше двенадцати. — Он улыбается, и у него ямочки на щеках и мягко лучатся глаза.
Мы слезаем с кровати и садимся на пол перед елочкой. Подарки разложены красивыми кучками. Их не так и много. Но подарок мне от мамы, который покупал Терье, здесь. А полчаса назад мы услышали какую-то возню на лестнице. Я выглянул в окно и увидел, что папа Терье положил под дверь сверток с подарком. Глаза у него были грустные, он огляделся по сторонам и побрел прочь.
Мой подарок просвечивает сквозь остатки упаковки. И хорошо видно, что это пиратская шхуна. Правда, коробка очень мятая. Хотя могло быть и еще хуже.
Я беру эту огромную коробку и кладу ее перед Терье. Он мотает головой.
— Не, ты что! — говорит он.
— Я хочу, чтоб ты это взял, — говорю я.
— Я же знаю, что там такое, — оскорбляется Терье.
— Это все равно выяснится через пару минут, — отвечаю я.
Терье смотрит на подарок, и на лице его написано сомнение.
— Он испорчен! — выпаливает Терье.
— Не хочешь — как хочешь, — говорю я, ставя коробку на место.
Но Терье успевает вырвать ее у меня из рук.
— Ну, если ты так настаиваешь, — бормочет он, срывая остатки оберточной бумаги.
Терье вытряхивает шхуну из коробки. Мачта сломана, на палубе щель. Но в остальном как новенькая.
— А у меня для тебя ничего нет, — вздыхает Терье.
— Ерунда, — отвечаю я.
Вдруг глаза его вспыхивают, и со словами: «Ой, я сейчас», — он убегает в туалет.
Назад он возвращается со свертком туалетной бумаги. Он протягивает его мне.
— Извини, подарочной бумаги под рукой не было, — говорит он.
Я принимаюсь разворачивать бумагу, а Терье говорит серьезно:
— Не забывай, дорог не сам подарок, а кто и как его дарит.
Сняв последний слой, я вижу того питбуля из пенопласта, которого Терье сделал на рождественской мастерской.
Это, конечно, не самый дорогостоящий в мире подарок. И он не отличается особой красотой. Но это настоящий подарок, и вручил мне его Терье.
— Спасибо, — говорю я. — Какой он… прекрасный.
Терье опускает глаза, смотрит себе на руки.
— Про питбуля это я наврал, — бурчит он себе под нос.
Становится тихо. Слышно, как у себя в комнате храпит во сне мама.
— Я тоже наврал, — говорю я, пряча в кулак питбуля, похожего на несколько составленных вместе комков, — он страшненький.
Терье провожает питбуля взглядом.
— Мы оба с тобой вруны, — говорит он.
Потом мы играем в новую пиратскую шхуну. Питбуль стал у нас чудовищем, на которого капитан Рыжая Борода и его команда наткнулись на острове недалеко от Африки. Терье играет чудище, а я капитана. Рыжая Борода выучил язык чудовища, и теперь по вечерам они ведут долгие беседы о философии и мироздании. Но команде не нравится их дружба, и поднимается мятеж. Бедным чудищу с капитаном не остается ничего другого, как всех перестрелять.
— Папа бы не ходил такой грустный, будь у него женщина, — говорит Терье. А чудище лежит в трюме и думает о своей семье, оставшейся на родине в Питбулии.
— Мама мужчин в основном боится, — говорю я, пока Рыжая Борода совершает на палубе вечерний моцион.
— Надо бы ей завести мужчину, — говорит Терье. — Заведет — привыкнет.
Я направляю капитана к штурвалу. Надо обойти кой-какие скалы по курсу.
— Когда папе предстоит свидание с дамой, он всегда ужасно напивается, — говорит Терье.
— Мама особенно боится пьяных мужчин…
И вот тут-то меня и осенило. Тут в моей голове и взорвалась, как петарда, эта фантастическая идея. Я посмотрел на Терье.
— У меня есть план, — сказал я.
В глазах Терье вспыхнул огонек. Неужели он подумал о том же самом? Я сказал:
— Может, нам их свести?
Терье задумывается, морща лоб.
— Они уже встречались, — говорит он. — Дело кончилось… неплохо.
Хотя бы попробовать мы можем.
Терье кивает.
— Может, и получится, — говорит он.
— Может быть, — отвечаю я.
Очень трудно жить с мамой, которую донимают страхи. Или с папой, который швыряет в окно рождественскую елку. А если к тому же твои лучшие приятели отнимают у тебя единственное место, где ты мог быть самим собой, а в друзья напрашивается жирный псих? Кажется, что хуже уже ничего быть не может…
И уже не так важно, получится ли праздник, будут ли у тебя подарки и удастся ли поиграть с любимыми игрушками. Просто приходится становиться взрослым. И брать на себя ответственность за себя и своих близких.
За несколько предрождественских дней герою книги Эндре Люнда Эриксена Джиму приходится справляться с таким количеством трудностей, что его отношение ко многим вещам, которые раньше казались естественными, совершенно меняется. Раньше естественным казалось смеяться над тем, кто не похож на тебя и твоих друзей, скрывать от всех свои настоящие мнения и интересы, чтобы не выглядеть в чьих-то глазах «размазней». Казалось, что взрослость заключается в умении пить пиво и смеяться над тем, кто слабее, а дружба — в общении с «крутыми». Но появление в классе странного, агрессивного и отталкивающего Терье помогает Джиму за всей этой мишурой увидеть нечто другое — настоящее.
Книга «Осторожно, Питбуль-Терье!» — для подростков. Потому что в Джиме, который старается казаться старше, чем есть, и подстраивается под более «крутых» одноклассников, многие узнают себя или кого-то из своих друзей — и им станет чуть менее одиноко. А еще они поймут, что только когда перестаешь обманывать самого себя, когда начинаешь отстаивать и защищать то, что для тебя действительно важно, то становишься по-настоящему сильным.
Но роман «Осторожно, Питбуль-Терье!» — и для взрослых тоже. А как еще они поймут, что творится в душе подростка, которому приходится самому справляться с такой сложной и новой для него жизнью? Они могут только догадываться, предполагать, додумывать. А в книге они «из первых рук» узнают, насколько это все непросто и что стоит за попытками подростка прятаться или, наоборот, нападать. Они вдруг вспомнят, как трудно отказаться от своего детства и взвалить на себя груз взрослой жизни и как важно все-таки не бояться, что станешь посмешищем для других, и оставить в душе место для старых игрушек. И поймут, что дети знают и могут гораздо больше, чем порой кажется, и что им можно доверять.
Анна Тихомирова,
психолог, руководитель центра социально-психологической адаптации и развития подростков «Перекресток»
Ознакомительная версия.
