— Они же маленькие! Хворостинки какие-то! — разочарованно протянул Вовка.
— А тебе подавай большие деревья, да чтобы сразу и с листьями? Ничего, они вырастут, оденутся листвой, — улыбаясь, ответил садовник.
— Да, а как же на площади Коммунаров? Там сажали большие деревья. Папа говорил, их привезли с корнями и посадили в огромные ямы, — не сдавался Вовка.
Видя, как стараются дети, во двор вышли и взрослые.
Дядя Криш поплевал на ладони, взял лопату и, будто играя, стал копать яму за ямой. Вовка стоял рядом и, разинув рот, наблюдал, как ходят выпуклые мускулы на руках дяди Криша.
Мать Альки, тёть-Силинь и мать Гунтиса помогли сажать деревья, кусты, цветы. Девочки подносили воду. А бабушка Заринь поливала из своей маленькой лейки.
Пришла нарядная Янкина мать и принесла целую корзину рассады гвоздики.
— Гвоздика — это, знаете ли, мои любимые цветы, — сообщила она.
— Хорошо, хорошо, спасибо? Сажайте ее вон на ту клумбу, — указала тёть-Силинь.
— Я — сажать?! — переспросила мать Янки и посмотрела на свои холеные руки. Но больше она ничего не сказала, а пошла и посадила рассаду, да еще полила ее водой.
Когда много работы, время летит точно на крыльях ветра.
— День короток, понимаете? — жаловался Майгонис. — То школа, то уроки, то красить скамейки в новом саду. Глядишь — тут уж и вечер подошел.
Однако ребята твердо решили закончить все к майским праздникам. Приближались экзамены в школе, которые для многих, как например для Альки, Гунтиса и близнецов, были первыми в жизни. Кроме того, у ребят были свои, как выражался Гунтис, «общественные обязанности». Заключались они вот в чем.
Частенько отворялось какое-нибудь окно и одна из матерей кричала Майгонису, Альке или еще кому-нибудь из ребят:
— Будь добр, принеси мне два батона с изюмом, — и подавала деньги.
Тот, к кому обращались, стряхивал с себя песок и стрелой летел в булочную.
Подобные услуги были для ребят делом чести. Давно миновало то время, когда их называли озорниками и хулиганами.
Бабушке Заринь никогда больше не приходилось самой спускаться в подвал за дровами. Ребята доставляли ей хлеб, молоко и другие продукты. Когда зимой однажды она заболела, девочки готовили ей еду и убирали комнату. К бабушке Заринь особенно крепко привязались малыши, потому что она знала много прекрасных сказок.
Однажды, когда сад уже был посажен, футбольное поле устроено и оставалось доделать лишь кое-какие мелочи, к Альке прибежала сильно расстроенная тёть-Силинь.
— Конец вашему саду и футбольному полю.
— Как «конец»? — не понял Алька.
— Вот так. Один из исполкома разрешил там построить гаражи, целых четыре штуки. Молодой Тимофеев уже возит материалы.
— Не может быть! — Алька одним махом скатился по лестнице.
И верно! Посередине футбольного поля стоял грузовик, и из него как раз выгружали доски. Зеленая, только что взошедшая травка была затоптана, площадка вся в бороздах от автомобильных колес.
— А мы так ровняли, ухаживали за ней, поливали. — На глазах у Лары стояли слезы.
Алька бросился к селектору.
— Наш сад разоряют! — От волнения он кричал во весь голос.
— Что ты выдумываешь! Кто разоряет? Говори толком, — откликнулись со всех сторон.
— Сейчас же всем собраться на большом дворе! — выкрикнул Алька и бросил трубку.
Вскоре возле досок собрались почти все ребята. Туда же пришли мать Альки, мать Янки, дядя Криш и другие взрослые.
В эту минуту во двор въехала еще одна машина и направилась прямо туда, где росли гвозди́ки, посаженные матерью Янки.
— Куда вы едете? Разве не видите — там цветы и кустики! — закричали все.
— Нам-то что? Как велели, так и делаем. Здесь нам отвели место под гараж. — Из кабины вылез Тимофеев.
— Как же так? — вступилась Алькина мать. — Ребята старались, мы все им помогали, а теперь вдруг — гараж! Так нельзя.
— Ну, что ж, там, наверно, знают, что делают. Могу показать разрешение. — Тимофеев вытащил из кармана какую-то бумагу. — Пожалуйста, посмотрите.
Дядя Криш взял бумагу и громко прочитал:
— Настоящим разрешается гражданину Тимофееву Ф. М. строить гараж во дворе дома № 44. Подписал начальник коммунального отдела. Подпись, правда, не разобрать, но печать есть.
— Но остальные трое вовсе не живут в нашем доме, — воскликнул Петерис.
— Ну так это тройное свинство, — не удержался Майгонис. — Сами сперва разрешают, а потом заваривают такую кашу!
— Тише, ребята! Криком не поможешь. Поговорим с управдомом и полковником, тогда будет видно, что делать, — успокаивал детей дядя Криш. — А вам, гражданин, советую пока не спешить с постройкой гаража. И другим это передайте.
— Это дело рук Скалыня, он всегда так, не посоветовавшись с нами. — Управдом тоже рассердилась. Да и как не сердиться — домоуправление вложило в сад немалые средства.
— Надо идти к самому председателю райисполкома. Вот сейчас же и отправлюсь, пока не поздно.
Вся бригада провожала управдома до райисполкома, но вместе с нею вошли туда только Алька и Гунтис.
— Председатель в отпуске. Принимает его заместитель, — сказала секретарь.
— Ладно, поговорим с заместителем.
— Прошу. Вы по какому делу? — заносчиво выпятив узкую грудь, еле шевеля губами, спросил заместитель.
У Альки упало сердце — это оказался никто иной, как Скалынь, тот самый Скалынь, который не хотел давать денег на устройство сада.
— Почему вы разрешили строить в нашем дворе гаражи? — спросила управдом. — Мы там уже разбили сад.
— Я еще тогда предостерегал вас от глупостей. Сад, видите ли! Кому он нужен? Людям некуда девать транспортные средства. Я ничем не могу вам помочь. Вы сами необдуманно истратили денежки. Теперь кусайте локти.
— Нам председатель разрешил, — вмешался Алька.
— А у вас есть письменное разрешение?
Нет, письменного разрешения у них не было.
— Так не о чем нам с вами и разговаривать. Я про сад ничего знать не знаю, а человеку нужен гараж. Ясно?
Скалынь встал, давая понять, что разговор окончен.
— Но ведь остальные трое не живут в нашем домохозяйстве, — не сдавалась управдом.
— Это не имеет значения. Они живут в нашем районе, — высокомерно заявил Скалынь и крикнул: — Секретарь, просите следующего!
Вечером во дворе собрались все, кто участвовал в посадке сада.
— Иначе, видно, не обойтись, придется искать самого председателя, — решили ребята.
— Я уж справлялся: он уехал лечиться в Кемери, — грустно сказал Алька.
— Тогда ничего не выйдет, — Янка горестно поник головой. — А мы-то думали, что к 1 Мая все будет готово.
— Кемери — это ничего. Туда идет электричка. Хорошо, что не в Сочи укатил, тогда действительно была бы неприятность, — не унывал Петерис. — Мы в воскресенье раз-два съездим и поговорим.
— Это ты толково придумал, Петерис, — Алька хлопнул его по плечу.
— Я поеду с вами. Что он воображает, этот бюрократ Скалынь? — возмутилась управдом.
Когда председатель исполкома вернулся в палату после грязевой ванны, санитарная сестра ему сказала:
— К вам гости.
— Пожалуйста, пригласите их.
— Но там целый класс, вместе с учительницей.
— Не может быть! Я сейчас сам выйду.
Председатель сразу узнал Альку.
— Привет, герои! Что у вас стряслось?
Все разом закричали так, что председателю пришлось их остановить:
— Тише! Тут ведь санаторий, кричать запрещается. Выйдем в парк, там вы мне все расскажете. Только — чур! Говорить по очереди.
В прекрасном Кемерском парке они уселись на скамью, и управдом все подробно рассказала председателю.
— К сожалению, мне сейчас трудно вам помочь, — председатель развел руками. — Сами видите: лечу больную ногу. Поговорите-ка еще раз с моим заместителем.
— Нет смысла с ним разговаривать. Он нам уже показал фигу, — ребята безнадежно махнули рукой.
— Ничего не поделаешь. Сейчас все решает он. — В глазах председателя вспыхнули лукавые искорки.
— Товарищ председатель, на нашем проекте есть ваша подпись и печать, — вдруг спохватился Гунтис.
— Ну, если уж подпись и печать, так это официальный документ. Что с вами поделаешь, придется вмешаться.
— Пожалуйста, мы очень вас просим! Нам так хочется свое футбольное поле, — просили мальчики.
— И цветы и деревья, — добавили девочки.
— Договорились, поезжайте спокойно домой, я позвоню товарищу Скалыню по телефону.
— Товарищ председатель, но ведь он опять скажет, что это не в письменной форме, — с этими словами Гунтис подал блокнот и ручку.
Улыбнувшись, председатель взял блокнот и написал:
«Товарищ Скалынь! Разбивка сада во дворах домов № 44 и 46, как вам известно, произошла с моего согласия. Об этом было специальное решение исполкома. Прошу отнестить к нему с уважением. Жильцу Тимофееву следует отвести место для гаража в каком-нибудь другом дворе, а остальным троим — по месту их жительства».
