Однако свой привычный образ жизни нашим героям и после всего этого удалось сохранить. Как и все прочее. Потому что им, находящимся на своей исторической и какой угодно Родине, даже менять местожительство не пришлось.
11. ПУЩЕННАЯ В БЕЛЫЙ СВЕТ
Жили-были в одном довольно скучном, но зато почти что самом безопасном, в смысле природных катаклизмов, месте нашей планеты Иванушка и дед, горя, в общем и целом, не зная. Точнее, благополучно и с честью преодолевая любые напасти, поскольку оба были только с виду простоваты и даже, возможно, малость придурковаты, а на самом-то деле — пацаны реальные и порой страшно башковитые. Особенно Иванушка, который обещал с годами вырасти в самого настоящего Царевича. Ну, а дед уж в силу возраста ничего такого, понятно, не обещал, мечтая лишь увидеть внука взрослым и счастливым.
И вот однажды пристал Иванушка — сделай да сделай, дед, настоящий лук, какой у всех порядочных Иванов Царевичей имеется. И, само собой, — колчан со стрелами.
А у деда к тому моменту уже был печальный опыт. Он увидел как-то у больших пацанов рогатки, и до того эти рогатки несерьезные да просто неправильные были, что деду стало жаль явно умирающей вековой традиции, и он сам, не дожидаясь, когда Иванушка попросит, сделал классную рогатку. Из которой не просто — в белый свет пулять, а вполне серьезно охотничать. На воробьев, на кошек, а если жалко тех и других — по бутылкам можно. Вроде как — стендовая стрельба.
К счастью, Иванушка тогда глаз никому не вышиб, а только — одно маленькое стекло у соседей в кухне. Зато уж настыдили деда… Все кому не лень. И в основном сомнения относительно здоровья дедовой головы высказывали. Мол, конечно, что старый — то малый. И ведь не возразишь ничего по сути. И не объяснишь, что возраст тут ни при чем, что мы всегда такими были. А объяснишь — так тем хуже.
И стал дед всяко изворачиваться. Мол, луками теперь только полные дикари на островах Полинезии да затерявшиеся в джунглях африканские пигмеи пользуются. А так лук безнадежно и навсегда устарел.
А Иванушка — свое. Знает, что все равно по его, в конце концов, выйдет.
А дед ему, чуть не плача:
— Слушай, внук, у тебя и дома, и здесь оружия всякого — арсенал! И автоматического стрелкового с лазерными прицелами, и гранаты всех систем. Средних размеров пехотное подразделение вооружить можно. Стыдно же будет — с луком-то. Засмеют же!
А Иванушка:
— Сделай, говорю, мне лук! И колчан со стрелами.
— Может, лучше — воздушного змея?
— Давай — змея. Но потом все равно — лук.
— Да на фига он тебе?!
— А — вот…
И дед наконец начал догадываться. Парень-то — в пору входит. Семь лет уж через пару месяцев стукнет… Как, однако, время летит… Видать, надумал внук личную жизнь начать устраивать. Да не как-нибудь примитивно и обыденно, а так, чтоб… Подобающе, в общем. Как Иваны Царевичи да Иванушки Дурачки, которые многих царевичей умней, обычно поступают. Сам же давеча ему — очередную сказку про такое-эдакое впаривал. Вот и…
А не рановато ли? Да, пожалуй, нет. Девки-то нынче чуть не с пеленок порочные… Куда-то придем… К тому ж «начинать устраивать» — это ведь не жениться еще!.. Нет, впрямь — пора…
— Ладно, внучек, будь по-твоему. Но если опять начнешь стекла бить, то лучше я сразу — опять в маленькую серую птичку…
— Стекла бить не буду.
— Что ж… Однако если выйдет не так — не обессудь. Мы в «полинезиях» не обучались. Сделаю, как умею. А вот колчан… Колчан вообще не умею. Мы без колчанов замечательно обходились.
— Колчан, так уж и быть, не делай, — неожиданно легко согласился внук на компромисс.
— Но придется тебе терпением запастись…
И работа закипела. И дед уж постарался, ни в чем не схалтурив. Полдня в лесу разыскивал можжевеловую палку нужной длины и толщины да чтоб еще прямая. Насилу нашел. Сушил эту палку несколько дней, хотя видно было, что запас терпения внуку удалось скопить не очень большой. Да и у самого-то деда с терпением всю жизнь не ахти.
Великолепная тетива получилась из капронового, что ли, шнурка. В дедовом детстве таких веревочек еще не существовало. И когда загибал — не сломал, хотя такая опасность всегда более чем реальна. Ведь хочется как следует загнуть, а не то что…
А вот со стрелами намучился дед. Он их в детстве выстругивал ножиком из расколотой предварительно доски. Из такой доски, которая ровно раскалывалась. Конечно, теперь у него в хозяйстве был инструмент и более прогрессивный, чем ножик, но дед решил ничего в отработанной технологии не менять. Во избежание дополнительных проблем. Мол, пусть не быстро, но — наверняка. И нечего тут мудрить.
Он, выстругав кое-как только одну стрелу, уже завалил стружкой весь двор. А надо ж было — хоть несколько.
Впрочем, и одну-то еще предстояло до конца довести. Для чего требовался наконечник, который изготавливался из консервной банки. Но тоже дед несколько банок перепортил, прежде чем у него получилось более-менее. Да и то… Между тем когда-то — запросто. А теперь — не загибается жестянка, как надо, и все тут! Видать, какой-то был технологический прием, но забылся напрочь. И руки, которые якобы могут что-то такое помнить помимо головы — нет.
Видать, слишком много времени прошло. Вот если бы дед сыну своему луки мастерил, то, может, теперь было легче. Но у деда сыновья вообще никогда не получались.
Наконец была готова и стрела. И внук незамедлительно приступил к баллистическим испытаниям. Сперва — на втыкаемость и на целкость. Стрела легко вонзилась в нужную доску забора, и даже ее кончик вибрировал по-настоящему. Тогда Иванушка вышел на улицу и запулил вертикально. На — взлетаемость. Стрела взлетела высоко и упала на лужайку возле дома, довольно глубоко уйдя в грунт. Потом был выстрел на улетаемость. И стрела улетела далеко. Так что ее не удалось найти.
Однако за это время была готова — вторая. Мастерство росло не по дням, а по часам, и руки, кажись, все-таки что-то помнили.
Вторая стрела упала к соседям в огород, Иванушка и дед очень вежливо попросили соседей поискать, соседи нашли, но предупредили, укоризненно глядя деду в глаза, что — первый и последний раз. Поэтому когда стрела упала к ним на крышу, дед кротко вручил внуку — третью.
— Иди-ка ты, Иванушка, уже в чистое поле. Ты ведь туда собирался. А я сделаю тебе еще пару штук, и все. Видишь, мозоль какая. Кровавая. Щ-щас прорвется, дак…
И пошел Иванушка в чистое поле. В смысле, на пустырь, где раньше стояла какая-то воинская часть, которую потом расформировали и военные, побросав весь хлам, разъехались кто куда, но оставшееся пространство, наверное, так и числилось за их ведомством. А дед, доделав стрелы и прорвав-таки мозоль, пошел отдыхать, потому что устал, как собака.
Но только он задремал, слышит — Иванушка. Да и не один. С девушкой годов пяти. Принцесса не принцесса, но — ничего. Во всяком случае, одета чистенько, и сопли под носом не блестят. И, кажется, некурящая. Хотя что из нее вырастет, с определенностью, конечно, не скажешь, однако — не лягушка-квакушка, точно.
— С кем это ты, Иванушка?
— Дед! — А у самого глаза — «по семь копеек». — Дед, это — Лиза!
И дед аж вскочил на диване. Но тут же охнул, за поясницу схватился, в глазах потемнело.
— Лиза — это! — повторил внук, думая, что дед все позабыл.
Но дед ничего не позабыл. Бедную Лизу из Антарктик-Сити, которая им обоим очень нравилась, но с которой ни у деда, ни у внука ничего серьезного в силу возрастных причин быть не могло, никогда ни на миг не забывал.
— Вижу, — молвил наконец дед, когда боль слегка отпустила. — Проходи, Лиза. Сейчас мы будем пить какао. Ты любишь какао, Лиза?
— Не знаю. Мы дома его почему-то не пьем, — ответила смущенно девочка, но прошла в комнату.
И деду все в ней понравилось. И голос, и смущение, и непосредственность, с которой она в чужой дом вошла. К мужчинам. Хотя на ту Лизу она нисколько не походила. Ну, нисколечко. Потому что имела типично азиатский тип внешности и фамилию «Судзуки». Лизавета Судзуки. В чем после всемирного Потопа ничего странного нет. Как и во многом другом.
Сели пить какао. Стали разговаривать. Дети — просто так, а дед — чтобы все разузнать и выведать. А потом выводы сделать. И обобщения, если получится.
— Дед, я две стрелы потерял. Но последняя — вот! Лиза подобрала. Я, представляешь, чуть ее не подстрелил!
— Это большое счастье, что — чуть. А то нам бы… Мог бы и международный скандал выйти… Лиза, а у тебя наше гражданство есть?
— Откуда? — девочка тяжко вздохнула. Как маленькая, уставшая от жизни старушка.
— А что — так?
— Да мама с папой пробовали, но это очень-очень сложно. И если даже — то нескоро.
— Хм-м… Точно. У нас, как говорится, имеет место быть… А кто твои мама с папой, девочка, в смысле, чем занимаются?
