Ари тяжело вздохнула и потерла глаза тыльной стороной ладони. По-видимому, ничего нового она не услышала.
— Кармен, подумай, кто будет ухаживать за Валией? Сама она не сможет, особенно теперь, с больным коленом. — Ари произнесла это быстро, без запинки, как хорошо заученный текст.
— Ее друзья! Ведь они для нее как семья, вы это прекрасно знаете. Она радуется лишь тогда, когда переписывается по Интернету с Реной. — Кармен перевела дух. — Да, Валия не может принести себе стакан воды, но я уверена: она смогла бы собрать космический корабль, чтобы улететь на нем домой.
Ари устало, но ласково взглянула на Кармен.
Неужели Ленина мама не замечала, что не только Валия страдает у них в доме? Кармен никогда не видела Ари такой подавленной, а отца Лены таким сердитым и грубым. Да и девочки мучились не меньше.
Кармен не решилась бы поговорить об этом с мистером Калигарисом, но Ари она доверяла. Знала, что та ее любит и поймет правильно.
— Кармен, милая, я же не говорю, что ты не права. Я знаю, что ты хочешь помочь, но все не так просто. Подумай, как Валия вернется туда, где прожила с Бапи пятьдесят семь лет? Вернется в их пустой дом?
Кармен погрустнела:
— Я, конечно, понимаю, что ей будет тяжело возвращаться на остров. Но там ее дом, ее жизнь. Она выдержит это. А вот если она останется здесь, то погибнет.
* * *
Тибби не могла уснуть. Она сидела в кровати и смотрела из окна на роковое дерево, на котором уже созрели и налились яблоки. Почему она ни разу их не попробовала?
Наверное, потому, что никогда не поднимала яблоки с земли. Тибби поморщилась, вспомнив сладковатый тошнотворный запах гниющих плодов, которые никто не собирал, и многочисленных червяков и жучков, копошащихся в лопающейся от сока мякоти. Итак, Тибби была противна мысль о паданцах, но почему бы не сорвать яблоко прямо с ветки?
Казалось, дерево смотрело на Тибби так же пристально, как и она на него. Более того, яблоня ее осуждала. Нет, не за то, что в тот день окно осталось открытым. Преступления, совершенные Тибби, были намного серьезнее: она не любила Катрину так, как та того заслуживала; боялась любить Брайана так, как того заслуживал он. Она не смела воскрешать в памяти образы тех, кого любила (Бейли, Мими), и думать о причине их смерти.
Тибби умела только прятаться! Игра в прятки была ее основным занятием. Тибби любила забираться в укромные уголки, тихо сидеть там и ждать. Ждать чего? Почему вообще надо чего-то ждать?
Тибби полагала, что из падения Катрины она извлекла урок: не открывай, не лезь и тогда не упадешь. Но теперь она знала: вывод оказался неверным!
Стоило лишь посмотреть на Катрину, чтобы убедиться, истина была иной: пытайся, лезь, желай, может быть, ты при этом упадешь, но даже если упадешь, с тобой ничего не случится.
Тибби легла. Натянула на себя одеяло и свернулась клубочком. Можно было подвести итог своим размышлениям? Если не попытаешься осуществить то, что хочешь, останешься ни с чем и, возможно, скоро умрешь.
Бриджит потеряла ощущение времени. Кэти и Элисон вернулись в номер, решили, наверное, что она спит, но тем не менее включили свет и поставили музыку на полную громкость. Бриджит подумала, что они вернулись с вечеринки для тренеров, от девушек сильно пахло спиртным. Прошло еще какое-то время и появился Эрик, который тут же принялся орать:
— Вы что, не видите, что Би плохо! Какого черта вы так шумите? У вас что, не все в порядке с головой?
Даже сквозь температурную завесу Бриджит поняла, что Эрик никогда так не заводился.
— Парень, отвали, — бросила Кэти. — Какого черта ты вваливаешься в наш номер и раздаешь указания? — Она была явно пьяна и смотрела на Эрика мутным взором.
Эрик присел на корточки рядом с Бриджит и снова потрогал ее лоб. Потом наклонился и прошептал ей на ухо:
— Я тебя не оставлю с этими идиотками. Хочешь, пойдем ко мне? У меня сегодня никого нет, и ты хотя бы выспишься.
Она с благодарностью кивнула, гадая, как бы добраться до комнаты Эрика и не замерзнуть до смерти. На ней не было ничего, кроме нижнего белья и кокона из простыней.
А Эрик осторожно поднял ее, спеленатую, как младенец, и понес к выходу, в ночь. Кэти и Элисон смотрели им вслед, разинув от изумления рты.
Эрик легко нес Бриджит, а она уткнулась горящим лицом ему в шею: Би снова знобило. Он крепче прижал ее к себе.
Потом Бриджит мучительно пыталась вспомнить, что именно Эрик делал в ту ночь, потому что еще никто и никогда так о ней не заботился. Бриджит надеялась, что не выдумала все это. «Пожалуйста, пусть это будет правдой, — молила она. — А если я брежу, то пусть бред не прекращается».
Он толкнул плечом дверь в номер и осторожно опустил Бриджит на кровать — она надеялась, что на свою кровать. Эрик плотно завернул Би в простыни, и она попыталась перестать дрожать, правда, безуспешно.
— Я, пожалуй, накрою тебя одеялом, но не хочу, чтобы ты перегрелась.
Она кивнула и заметила, что у него в руке пакет.
— Вот, смотри. — Он достал аспирин, бутылку воды, бутылку сока, градусник и пластиковый стаканчик. — Медсестра вернется только в воскресенье, но я открыл аптечку.
Бриджит попыталась сосредоточиться.
— Но на аптечке сейфовый замок?
Он пожал плечами:
— Уже нет.
Потом Эрик наполнил стаканчик водой и высыпал на ладонь две таблетки.
— Ну что, готова? — С его помощью Бриджит села в кровати.
Она не решалась высунуть руку, боясь холодного воздуха. Наконец плотно завернулась в одеяло, вынула кисть, как лапу тираннозавра, и жадно выпила три стакана воды.
— Бедняжка, ты хотела пить, — сочувственно сказал Эрик.
Она проглотила таблетки, моргая от усилия. Би казалось, что гортань вот-вот сомкнется.
— Спасибо, — поблагодарила она, с облегчением опускаясь. Ей захотелось плакать от благодаряности.
Эрик снова приложил прохладную руку к щеке Бриджит.
— Ты меня беспокоишь, — тихо произнес он. И, взглянув ему в глаза, Бриджит поняла: сомнений нет, они действительно друзья.
Он вынул из чехольчика градусник.
— Открой рот.
— Думаешь, надо? — спросила она.
Он кивнул, Би открыла рот и прижала губами градусник. Столбик ртути сразу же пополз вверх. Нахмурившись, Эрик достал градусник и принялся изучать результат.
— Ничего себе, сорок и четыре. Ты уверена, что все в порядке?
— У меня часто бывает температура, — слабо отозвалась она.
— Давай я вызову врача, — предложил Эрик.
— Думаю, все обойдется, — ответила Би.
Не сводя с Бриджит внимательного взгляда, он прилег у нее в ногах.
— Тогда я позвоню твоему папе, — объявил он, доставая мобильный телефон из тумбочки.
— Не надо, — тихо сказала Бриджит, — его… сейчас нет.
— На дворе полночь, где же ему быть?
— Нет. Не в этом смысле. — Она перевела дух, ей было трудно говорить. — Просто его сейчас нет. Не в прямом смысле. — У нее не было сил объяснять точнее.
Эрик с изумлением посмотрел на нее и сморщился, словно от боли. Казалось, эта новость его безумно расстроила.
Би старалась сдерживать дрожь, но ее знобило и трясло все сильнее. Больше всего на свете сейчас она хотела, чтобы Эрик перестал волноваться.
А Эрик, видимо, уже не мог смотреть на ее мучения. Он встал, подошел к Бриджит, подоткнул ей со всех сторон одеяло и осторожно пододвинул девушку на середину кровати. А потом… Потом, к ее изумлению и радости, лег рядом, обнял ее и прижал к себе. Бриджит показалось, что сердце ее вот-вот разорвется.
Эрик держал ее так крепко, словно хотел вобрать в себя ее жар, ее боль и грусть по поводу того, что у нее нет мамы и, в общем-то, и отца. Эрик гладил Би по голове, и они пролежали так, возможно, много часов.
В конце концов ему, наверное, удалось забрать ее жар, потому что она заснула крепким сном.
В четыре утра на небе забрезжил слабый свет, и Тибби захотелось встретить восход как-то особенно.
После долгой бессонной ночи она поняла, что стала по-другому относиться к дереву и, возможно, дерево стало иначе относиться к ней. Дерево выглядело вполне дружелюбным, но тем не менее бросало Тибби вызов.
Часа в два Тибби вспомнила, что у нее есть Волшебные Штаны, которые много дней пролежали под кроватью. Все это время Тибби пряталась от них, но теперь достала и решительно надела.
Она открыла окно и села на подоконник, подперев голову руками. Дерево качалось на ветру. Катрина думала, что достанет из окна до ветки, но, как выяснилось, не смогла. Тибби достала бы, но думала, что не сможет. Наверное, с возрастом структура маминых клеток кардинально изменилась.
Тибби высунула из окна сначала одну, потом другую ногу. Она посмотрела вниз и ужаснулась: было очень высоко. Что ж, будет забавно, если она упадет. Они с Катриной смогут носить одинаковые шлемы, что, конечно, приведет сестренку в неописуемый восторг. Только захочет ли Ники помочь ей с наклейками?
