Домик Житковых стоял на окраине города, на взгорье, там, где вьющаяся между виноградниками дорога, уходила в леса. Володя жил с матерью: отец еще в первые дни войны ушел на фронт. На чердаке у него был устроен потайной склад. Под строгим секретом он показал Вите вороненый пистолет и две обоймы патронов. Это сокровище было тщательно завернуто в тряпочку и хранилось под балкой.
Дома Володе делать было решительно нечего. Единственное его утешение составляли голуби. Прежде их было десятка полтора. Но полицаи переловили почти всех птиц. Они истребили бы и оставшихся голубей, не пустись Володя на хитрость. Двух, самых любимых, он припрятал в подвале и две недели держал их там. Голуби растолстели, разленились, но зато уцелели. И теперь ранними утрами и по вечерам, когда уже темнело и полицаи не решались показываться на окраинах города, Володя выпускал голубей и наслаждался их полетом.
Витя теперь часто бывал у Володи. Они договорились создать из верных ребят пионерское звено и нередко подолгу обсуждали свои планы.
— Будем учиться, — говорил подвижной, горячий Володя. — Гитлеровцы школы закрыли, а мы все равно учиться будем. Учебники у нас есть.
Когда Витя пришел на этот раз к Житковым, Володя рубил во дворе дрова. Он высоко поднимал тяжелый колун и, крякнув, опускал его на поставленную торчком чурку. Витя незаметно подобрался и зычным, скрипучим голосом крикнул над самым его ухом:
— Хенде хох![1]
Володя бросил колун и отскочил в сторону. А через минуту они тузили друг друга, заливаясь веселым смехом.
— Ишь ты, подкрался, словно кошка к мышке, — бранился Володя.
— Два ноль в мою пользу, — определил Витя. — Признаешь разведчика?
— Ну, положим, ты воспользовался тем, что я занят. Когда дрова рубишь, некогда по сторонам глазеть.
— Ладно, не отговаривайся. Сознайся лучше, что прозевал.
На шум вышла мать Володи. Она удивленно смотрела на веселую возню ребят.
— Что это вы? — такого заразительного смеха не слышала она уже давно.
— Смешинка в рот попала, — отшутился Витя и подтолкнул друга в бок. — Идем на чердак.
— Давай прежде дрова перетаскаем. Вдвоем они быстро сложили в коридоре невысокую поленницу дров.
На чердаке Витя вынул из-за пазухи сверток с лис товками.
— Что это?
— Сейчас узнаешь, — и Витя развернул пакет.
Володя обомлел: перед ним лежали свежие, еще пахнущие типографской краской листовки. «Смерть немецким оккупантам!» — стояло в правом верхнем углу.
— Где ты взял?
— Где взял, там их уже нет. А сейчас давай думать, как эти распространять будем.
Но Володя умолял:
— Не томи, Витька, расскажи, где достал?
— Вот что, Володька, — строго сказал Витя. — Давай условимся: поменьше спрашивать. Листовки с Большой земли, от Красной Армии. Это не игра. Больше я ничего не скажу.
Володя не настаивал. Он взял одну листовку и стал читать:
«К населению Крыма».
«Героическая оборона Севастополя».
— Смотри-ка, про Севастополь, — обрадованно сказал он. — А гитлеровцы по радио врут, что заняли его.
Он продолжал читать вполголоса:
«Не верьте гитлеровской брехне, будто Севастополь пал. Севастополь борется и наносит удары по врагу. Только за несколько месяцев героической обороны города гитлеровцы потеряли более ста тысяч своих солдат и офицеров».
— Вот здорово!
Дочитали листовку до конца и взялись за другую. Наконец, Витя вспомнил, зачем пришел. Они стали обсуждать, как поумнее справиться с порученным делом. Соображали, кому можно без риска подбросить листовку в дома кого лучше обойти — труслив и не в меру болтлив; в какое время суток безопаснее заниматься этим; где всего лучше клеить листовки.
Когда все, казалось, было обговорено и решено, Володю вдруг осенило:
— Витька! Есть идея!
— Ну?
— Голуби! Прикрепить пачку таких штук за ногу и пустить. Голуби полетят и будут разбрасывать по городу.
Витя загорелся. Предложение использовать голубей для распространения листовок, показалось ему великолепным.
— Вот голова! — одобрил он друга. — Это ты замечательно придумал. Только…
— Что только? — с нетерпением спросил Володя.
— Только… только, — шептал Витя и, подумав, окончательно разочаровался: — Нет, это не годится. Во-первых, голуби возле дома будут вертеться. Полицаи сразу догадаются, чья это работа. А потом, как же ты сделаешь, чтобы листовки падали? Полетает голубь да и опять с ними сюда прилетит. Не годится.
Но Володя не хотел так быстро расстаться со своей выдумкой:
— Листовки можно воском прикрепить, — оказал он. — Воск растает на солнце, и они разлетятся.
— Нет, это ненадежно, — решительно заявил Витя. — Самое верное — расклеивать на заборах, разносить по почтовым ящикам. Завтра соберем звено и распределим обязанности. А с голубями — детская забава.
— Да что там ящики, заборы, — отмахнулся досадливо Володя. — Тогда давай змей сделаем. Понимаешь? Запустим змея с листовками. Целую пачку прицепим. Так? Сбрасыватель сделаем. Потянул шнурок, и листовки полетят, как голубки. А? — и он с торжеством посмотрел на Витю.
Но Витя колебался.
— Да ведь надо так, чтобы в надежные руки попало…
Володька не сдавался.
— Ну, давай хоть часть со змеем пустим, хоть попробуем, — убеждал он.
В конце концов Витя согласился. Ему, если говорить честно, самому хотелось распространить листовки каким-нибудь совершенно необычным способом.
Мальчики сейчас же начали мастерить коробчатый змей, Володя принес сосновую доску для реек, старые газеты. До позднего вечера чертили, строгали, пилили…
Уходя, Витя сказал:
— Я завтра Славку Ручкина позову. Втроем дело быстро пойдет.
Два дня ребята сооружали змей. На чердаке пахло столярным клеем, сосновыми стружками. Увлеченные занимательной работой, мальчики иной раз забывали о том, что происходит за стенами домика на Карантине, и спорили и смеялись совсем по-старому.
На третий день змей был готов, решили его испытать. Отошли подальше от дома, чтобы потом не было на Вовку подозрений.
С моря дул слабый ветерок. Ярко светило щедрое солнце. Володя размотал шнур.
— Приготовиться, — крикнул он. — Запускаем!
Витя на высоко вытянутых руках подбросил змей, он качнулся, пошел вниз, клюнул в землю, но потом круто полез в небо. Вова, сияющий, бежал за ним:
— Давай, давай! Идет!
Он остановился. Теперь змей сам набирал высоту, рвал из рук шнур.
Ребята залюбовались змеем. Он плыл высоко-высоко, белым голубем сверкая в золотых лучах солнца.
На другой день мальчики собрались в доме Володи особенно рано: сегодня решено было запускать змей с драгоценным грузом — листовками. В последний момент выяснилось, что всем троим одинаково хочется своими руками отправить в полет необычного почтальона. Между тем надо было следить за дорогой: каждую минуту могли появиться фашисты.
— Жребий бросим, — заявил Славка. — Пустая бумажка — дозор. — Он снял кепку и положил в нее три бумажки, свернутые трубочкой.
Володя запротестовал.
— Это не игра, — сказал он, — а боевое задание. Кто старший? Витька. Пусть они решает, кому что делать. А другие должны подчиниться.
— Ладно уж, — согласился Славка. — Назначай, командир!
«Командир» покраснел от удовольствия и волнения.
— Боевому дозору, — приказал он, — занять наблюдательный пункт в овраге, у спуска к кладбищу. Наблюдать, зорко, следить внимательно. Сигнал — длинный свисток. Дозорным назначаю… — он помедлил. Две пары глаз с надеждой смотрели на него, — Славку Ручкина.
— Пошел, — вздохнул Славка.
Прячась за каждым камнем от невидимого противника, он начал спускаться с горы.
— Отходить по моему сигналу, — скомандовал вдогонку Витя.
Когда Славка скрылся, Витя достал из-за пазухи листовки. Усевшись на пригорке, они с Володей стали готовить змей к запуску.
Закрепили листовки, проверили, как действует защелка. Внимательно оглядели дорогу, ближние усадьбы — ничего подозрительного. Витя, закусив губу, молча кивнул и почему-то шепотом сказал:
— Начали!..
Покачиваясь под тяжестью листовок, змей плавно пошел вверх.
Запрокинув голову, ребята с замиранием сердца следили, куда относит его ветер. Змей вился уже почти над центром города.
Володя размотал весь шнур.
— Забивай колышек, — отрывисто бросил он. Витя камнем поспешно вбил колышек. Володя сделал на шнурке петельку, зацепил ее за сучок.
— Бросать? — взглядом спросил Витя.
Володя молча кивнул.
Змей трепетал под порывами ветра, рвал шнур. Витя осторожно потянул нитку сбрасывателя. До рези в глазах вглядывались оба в ослепительно-синее небо, где парил змей. Сработает ли защелка? Полетят ли к людям дорогие вести — приветы от родной Красной Армии, с Большой земли?.. Но вот что-то блеснуло легкой искрой, и через секунду возле змея закружились, завертелись белые чайки и понеслись, подхваченные ветром, на город.
