— Не спуститься ли нам к реке? — спросил Лотар. И они пошли все вместе, впятером, как самые лучшие друзья. Вольфи сразу понял, куда они держат путь, и помчался вперед — ведь он отлично умел плавать.
Они шли через лесочек. Вдруг Вольфи остановился, оскалил зубы и заворчал.
— Вольфи кого-то почуял. Поблизости враг, — сказал Генрих.
Вольфи пробежал еще несколько шагов и сунул морду в кучу хвороста. Он заворчал еще сильнее.
— Чья-нибудь нора, — сказал Фриц и стал помогать Вольфи, который передними лапами разгребал сухие ветки. Вдруг Фриц тихо свистнул и поманил Лотара.
— Ого, — тихо сказал Лотар, подойдя поближе. И оба мальчика посмотрели по сторонам, точно ища кого-то.
— Тсс, Вольфи, молчи! — сказал Фриц собаке, когда Вольфи залаял.
Что они нашли? Генрих и Хильда тоже осторожно подошли поближе. Они увидели под хворостом форменную одежду пимфов. Три пары штанов, три желтые рубашки с черными галстуками, три кепки и три кушака. И еще башмаки и чулки.
— Кто это закопал? — тихо спросил Лотар.
— Наверное, они здесь поблизости купаются, — шопотом ответил Фриц. — И припрятали свое тряпье, чтобы его не украли.
— Ведь без своей формы они ничего не стоят, эти трусы, — сказал Лотар. — Они только тогда и задирают нос, когда все видят, что это пимфы.
— Вот если бы им пришлось побегать без своей формы, и полицейские и фашисты обращались бы с ними, как с нами… — Не кончив фразы, Фриц подмигнул Лотару. Он, видимо, что-то придумывал. Лотар улыбнулся и утвердительно кивнул головой. Он понял его без слов.
— Поглядим-ка сначала, куда запропастились эти пареньки, — зашептал Фриц. — Я подползу к реке с этой стороны, а ты, Лотар, оттуда…
Река была недалеко.
Трое пимфов купались у берега, хотя купаться в этом месте было запрещено. Один из них был Эвальд фон Панвитц. Его сразу можно было узнать по раздутым красным щекам. Другие мальчишки тоже были из их дома.
Они шлепали ладонями по воде и ничего не видели и не слышали.
Момент был самый подходящий. Нужно было действовать быстро и решительно. Фриц и Лотар обменялись друг с другом свистом и поползли обратно быстро и бесшумно, как змеи.
Лотар и Фриц увязали всю одежду пимфов в узел и скрепили его крест-накрест двумя кушаками. Потом Лотар вынул записную книжку, вырвал из нее листок, что-то написал на нем и приколол записку к дереву, под которым была спрятана одежда. Затем Фриц взвалил узел на спину, и все пятеро друзей пустились бежать: Генрих, Хильда, Вольфи и двое старших — Лотар и Фриц Лампе.
Они добежали до шоссе. Там был забор, только что выкрашенный в зеленый цвет. У забора еще стояло ведерко с краской.
Фриц остановился и указал на ведерко. Он ничего не сказал и только подмигнул Лотару. На этот раз Лотар не сразу понял его.
— Ты что? — спросил он.
— Они же будут искать под хворостом свою одежду. И будут руками ощупывать и трогать каждую ветку, не находя своих тряпок. Верно? И если бы вот такое ведерко с краской очутилось под хворостом…
Больше Фрицу не пришлось говорить. Лотар рассмеялся и продолжал:
— Тогда они угодят руками в краску и опрокинут ведерко. Но как это сделать?
Фриц быстро сунул Лотару в руки узел.
— Держи. Я все сделаю.
— Будь осторожен, Фриц.
Но Фриц уже схватил ведерко с краской и побежал обратно в лесок, а остальные остались ждать его. Лицо Генриха пылало от волнения. Вдруг он услышал, как Лотар зашептал:
— Ты не должен думать, Генрих, что ты навсегда потерял твоего отца. Многим уже удалось бежать из тюрьмы и из концентрационного лагеря.
Генрих с удивлением взглянул на него. Но Лотар глядел в воздух, словно это вовсе не он говорил, а кто-то другой.
Генрих не посмел расспрашивать его. Может быть, он ослышался. Но в голове и в сердце крепко засела эта мысль. Отец убежит, он вернется.
Вскоре они увидели Фрица Лампе. Запыхавшись, он подбежал к ним.
— Все в порядке. Хотелось бы мне видеть, как они вылезут на берег.
— Жаль, что их не застукал полицейский во время купанья в запрещенном месте, — сказал Лотар.
— Ну, это можно устроить, — ответил Фриц и задумался.
— Мы, конечно, сами сделать этого не можем… Это вызвало бы подозрения. Но… погодите-ка, а Хильда? Скажи, Хильда, ты не боишься?
— Я? — Хильда вскочила и подняла кверху вздернутый носик. — Я ничуть не боюсь!
— Ну, тогда слушай. Там, возле лесочка, где мы вышли на шоссе, стоит шуцман. Возьми с собой куклу и подойди к нему. Вежливо поздоровайся с ним и скажи, что в лесу — коммунисты. Подведи его к записке, которую прилепил Лотар. И удирай, чтобы тебя не увидели мальчишки. Если тебя узнают, — мы пропали.
— Мне кажется, все-таки опасно посылать туда Хильду, сказал Лотар. — Она слишком мала.
— Вот и хорошо. У шуцмана не будет никаких подозрений. А Хильду мы знаем. Она уже выполняла всякие поручения. Верно, Хильда?
— Я думаю, — гордо сказала Хильда.
— Ну беги, — засмеялся Фриц, — действуй!
Хильда взяла на руки куклу и побежала по шоссе. Но, увидев шуцмана, она быстро повернула направо, в лесок, и, сделав круг, возвратилась на шоссе, как будто только что вышла из лесочка. Она подошла к шуцману и подняла руку.
— Хейль Гитлер, господин шуцман! — пропищала она, стараясь казаться еще меньше, и подняла кверху вздернутый носик.
— Хейль Гитлер! — с довольной улыбкой ответил шуцман.
— Господин шуцман, — прошептала она таинственно. — Там, у реки, коммунисты.
Шуцман рассмеялся.
— Почему ты думаешь, малышка?
— Я уже умею читать, господин шуцман, — пищала Хильда, лукаво склонив головку набок.
— Ну и что же ты прочла?
Хильда сунула куклу под мышку, чтобы обеими руками прикрыть рот:
— Там, на дереве, висит записка. На ней написано «Ротфронт». А ведь так говорят коммунисты.
— Что?! — крикнул шуцман, и лицо его стало серьезным. — Там так и написано?
— «Ротфронт», — повторила Хильда и покачала головой, как при очень печальном известии.
— Пойдем, покажи мне, где это.
Хильда быстро побежала вперед, потому что нельзя было терять ни секунды. Сначала она сделала вид, что не может сразу найти дерево. Ей хотелось прежде удостовериться в том, что Эвальд и его друзья еще не вылезли на берег. Поэтому она сперва осторожно дошла почти до реки. Эвальд и остальные все еще сидели в воде.
— Ах, — сказала она. — Теперь я вспомнила. Вот здесь… Вот оно, это дерево. — И она привела шуцмана к месту, где они раскопали пимфовскую одежду и где хворост снова лежал так, точно до него никто и не дотрагивался.
— Вот, господин шуцман. Видите — записка.
— Вот, господин шуцман. Видите — записка.
Шуцман прочел. И прочел еще раз, точно не веря своим глазам. Он покраснел от злости, как индюк.
— Какая наглость! — воскликнул он. — Тут написано: «Купальня Ротфронт».
Хильда грустно покачала головой, как бабушка, когда она рассказывала о своих болезнях:
— Да-да… Да-да…
— Кто же это налепил?
— Может быть, вон те, что купаются в реке.
— Купаются? Но ведь здесь запрещено купаться!
— Там купаются три мальчика. Вы разве не заметили, господин шуцман?
— Ну, уж я им покажу купальню Ротфронт! — И шуцман быстро направился к реке.
Хильда повернулась и бросилась бежать, что было силы. Подбежав к ребятам, она хотела было все рассказать, но Фриц не дал ей раскрыть рта:
— Беги сейчас же домой и до завтрашнего дня не выходи из квартиры. Если шуцман снова увидит тебя, все погибло. Чтобы духу твоего не было. И никому ни звука.
— До свиданья! — крикнула Хильда и исчезла.
— Я думаю, — сказал Лотар, — что и нам пора домой. Надо же позаботиться о том, чтобы во дворе было побольше зрителей, когда этих пимфов приволокут в трусах домой.
— Вылезайте из воды! Одеваться! Марш! — скомандовал Эвальд. — Сегодня день рождения моего папы. В шесть часов у нас соберется много гостей, и я должен прочесть стихотворение. Ну, пошли!
В этот момент они услышали с берега басистый и не слишком приветливый голос:
— Эй вы, негодяи! Вылезете из воды или нет? Я вам покажу, как купаться в местах, где это запрещено!
— Ой, беда! — крикнул один из мальчиков.
— Только без паники, — гордо ответил Эвальд и пригладил пробор, как это делал его отец. — Только без паники. Если мы ему скажем, кто мы такие, он сейчас же замолчит.
И он пошел вперед. Двое других неуверенно зашлепали за ним по воде. Как только Эвальд вылез на берег, шуцман схватил его за ухо.
— Купаться там, где запрещено! — зарычал он. — И еще к тому же безобразничать! Записочки приклеивать…
— Пустите меня! — закричал Эвальд. — Мы пимфы!
