ничего не узнаю. Всё здесь новое, добротное, прочное, сделанное на века.
— Здравствуй, Хар Булук! — кричу я. — Здравствуй, новый Хар Булук, моя степь, моя любовь! Здесь живут мои друзья, мои родственники, люди, воспитавшие меня. Они отдали мне всё, чтобы сегодня я смог вернуть им свой долг.
Я ещё не видел своих друзей, но ясно представляю их лица. Вот Харцха, Иван, Болха, Людмила Ивановна, Наран… Какие они теперь? Изменились, наверное, как и сам Хар Булук…
Вспоминаю своего друга Нимю. Он тогда был совсем молод. Но за труд, за любовь к людям его все в колхозе, даже старики, звали по имени и отчеству.
Потом я вспомнил Бамбу и Бембю. Какими теперь стали они? В последний раз я видел Бембю, когда он болел. Я зашёл к Харцхе проститься, а Бембя не узнал меня. Он лежал бледный, худой…
Сколько их было, маленьких и пытливых, в Хар Булуке! Я помню их всех — Наташу, Кермяш, Руслана, Бамбу… И все они любили Хар Булук. Эту любовь привили им родители, учитель Нимя Нармаевич и многие другие.
Сколько у меня здесь друзей! Весь Хар Булук! Как они живут? К чему стремятся? О чём думают?
Бежит и бежит под колёсами машины широкая асфальтированная дорога. Ветер треплет мои волосы и, точно котёнок, лезет под рубашку. А на сердце всё теплее и теплее.
А вот и возвышенность Ярты! Я взбираюсь на её вершину и вижу прямо перед собой посёлок. Какой же он красивый и зелёный! Считаю постройки. А ведь раньше не было ни одной. А сегодня!.. Плывут по зелёной степи двухэтажные красавцы дома. А сразу за ними — голубая гладь большого пруда. В нём отражаются ивы, облака, пролетающие птицы.
«Да Хар Булук ли это?» — думаю я. Конечно же, Хар Булук! Вон старая кошара Харцхи, за нею — Дорджи Шалбурова, а ещё дальше — Баты Очирова… И всё-таки это совсем другой, новый Хар Булук.
Меня встречают первые деревья, приветливо машут ветвями.
— Куда везти? — спрашивает шофёр.
— К школе! — кричу я.
Останавливаемся у двухэтажного розового дома. На нём трепещет на ветру красный флаг. Рядом стоят девушка и юноша. Подхожу поближе. Да, они будут стоять здесь вечно: это памятник погибшим в войну. У девушки в руках автомат, а сбоку медицинская сумка с красным крестом. У юноши правая рука сжата в кулак, а левая висит, как крыло у подбитого сокола. А внизу надпись, обычная, скромная: «Юные партизаны Калмыкии — Тамара Хахлы́нова и Володя Коси́ев. Погибли в бою с немецко-фашистскими оккупантами за свободу и независимость нашей Родины».
Ко мне подошла со стопкой книг и тетрадей девушка, спросила удивлённо:
— Вы откуда?..
— Скажите, Нимя Нармаевич у себя?
— Да, у себя. Вы к нему? Из районо, наверное? Пойдёмте, я провожу вас.
Дорогой знакомимся. Деля́ш Бадма́евна, учительница. Преподаёт в этой школе ботанику.
Директора школы на месте не оказалось: пошёл в сад-огород.
— А что это за сад-огород? — спросил я.
Деляш Бадмаевна объяснила:
— А это наш пришкольный участок. У нас и сад свой, и огород. Пойдёмте покажу.
И мы идём с ней к саду-огороду по широкой красивой улице. Какие красивые дома! С палисадниками, с резными наличниками, с большими светлыми окнами… И все они какие-то разные, будто теремки выскочили из сказки и загородили нам дорогу.
— По какому вы делу приехали? — интересуется Деляш Бадмаевна.
Коротко рассказываю о себе.
И вот мы подходим к южной окраине Хар Булука. Передо мной зеркало большого пруда. Смотрю и не верю своим глазам: раньше здесь расстилалась бескрайняя степь, а теперь на сотни метров вдаль и вширь раскинулась водная гладь!
А вот и сад-огород, о котором мне с такой любовью успела рассказать молодая учительница. Он почти на самом берегу пруда. Женщины, шедшие нам навстречу, обрадовались:
— Деляш Бадмаевна, а мы вас давно ждём!..
— А в чём дело? Здесь же должен быть Нимя Нармаевич…
— Уехал он, а нам огурцы собирать надо, да не знаем, кому сдавать.
Не удержавшись, восклицаю:
— Огурцы?! В сентябре? Никогда в Калмыкии не было в сентябре огурцов…
Деляш Бадмаевна улыбается:
— А это наш второй урожай.
— Здесь, в Хар Булуке?
— Да, в Хар Булуке.
Женщины окружили учительницу, не обратив на меня внимания. И я их понимаю. Разве мало здесь приезжих? Раньше в Хар Булуке каждый новый человек был событием. А теперь к приезжим здесь привыкли.
Они говорят о своих делах, а я с волнением оглядываюсь вокруг.
Как всё изменилось! Рядом с огородом — огромный сад. Сколько здесь яблок и абрикосов!.. А поблизости вызревают краснобокие помидоры, огурцы, капуста, жёлтые дыни, арбузы…
Какое богатство! И всё это принесла вода. А может, люди, их любовь к земле, к труду, а не только вода?..
А вот появился и сам Нимя Нармаевич, высокий, такой же бледнолицый, как и прежде. Мой друг Нимя!.. С ним несколько учеников. Женщины почему-то называют его бригадиром.
— Бригадир, мы морковь уже убрали. Что делать дальше?
— Убирайте арбузы, — отвечает Нимя. — Скоро из города придут машины, надо будет погрузить всё. — И повернулся к ученикам: — А вам придётся убирать огурцы и помидоры…
Он только сейчас заметил меня, бросился навстречу:
— Дружище! Каким ветром к нам занесло?
— Здравствуй, Нимя! Соскучился, вот и приехал…
— Спасибо! Спасибо, друг! А мы недавно вспоминали тебя…
Опять подошли женщины:
— Бригадир, а куда носить арбузы?..
Я смотрю на директора и думаю: прошло столько времени, а он мало изменился. Разве только возмужал, солиднее стал.
Нимя заметил мой взгляд, спросил:
— Ты о чём задумался?
— Да вот не пойму, кто ты: директор или бригадир?
— A-а, вот оно что! — И, тоже смеясь, отвечает: — И директор, и бригадир. Сад-то наш, школьный, вот сами и управляемся. Тут приходится быть и садоводом, и пчеловодом, и агрономом, и рабочим… А как же! Хозяйство-то вон какое! Раньше колхоз меньше был.
Потом он спрашивает:
— Тебя ещё не посвятили в наши планы? Нет? Тогда слушай. Сейчас наша школа восьмилетняя, а в следующем году откроем десятилетку…
— У тебя семья есть?
— Это что, допрос? — смеётся Нимя. — Есть, конечно! Сын Цеце́н растёт.
— А как живут Харцха, Иван?..
— О, о них я рассказывать не буду, увидишь сам. Впрочем, мы сейчас вместе поедем к ним. Это твоя машина у школы стоит? Вот и подкатим.
Нимя отдаёт последние распоряжения, и мы с ним идём к школе. Дорогой он рассказывает:
— Знаешь, как только нашли воду, сразу же построили плотину в балке. Видал, что получилось? Настоящее озеро! Да ещё какое!
