В ресторане оказалось малолюдно – Соня немного опоздала, и основная масса едоков уже успела отдать должное японской и европейской кухне. Сонин айфон лежал на подносе. То и дело он вздрагивал, и тогда девушка забывала про еду и хватала телефон. Прочитав очередную эсэмэску, она быстро печатала ответ.
«А знаешь, что? Мы ведь так и не потанцевали! Приглашаю тебя на танец», – писал Данила.
«На какой?» – любопытствовала Соня.
«Вначале – на вальс».
«Так ты и стандарт танцуешь?»
«Ну да. Есть за мной такое. Так ты согласна?»
«Так и быть. А на какой вальс – венский или медленный?»
«Венский. А ты, кстати, умеешь?»
«Кстати умею. У нас в программе элементы всех бальных танцев. И еще историко-бытовых».
В таком упоительном духе диалог двух сердец продолжался, не прекращаясь, чуть ли не час.
Потом рядом появилась какая-то фигура. Соня вскинула глаза и увидела Олесю Кочубей. Соперница выглядела ужасно – бледная, с трясущимися губами, остановившимся взглядом.
– Что-то случилось? – сочувственно спросила Соня. Потом отодвинула соседний стул и пригласила: – Давай ко мне!
Олеся, не отвечая, присела – напряженно, на самый кончик стула.
– Освежись, – Соня придвинула ей бутылку минералки.
Олеся кивнула, взяла бутылку, открыла – рука дрогнула, вода расплескалась на куртку спортивного костюма.
«Да что это с ней? Может, заболела?»
Соня, нахмурившись, поискала глазами тренера. Но Инги Павловны в зале не было – наверное, уже ушла в спорткомплекс.
Раздался звонок айфона – Соня потянулась к своему телефону, но Олеся, вздрогнув, вытащила из кармана свой.
Ее телефон оказался точно таким же, как у Сони, в таком же салатовом футлярчике.
Звонили Олесе.
– Я в ресторане, – безучастно ответила она. – Скоро буду.
Раздался еще один звонок – на этот раз звонили Соне.
Это была тренер.
– Я в ресторане! – воскликнула Соня. – Скоро буду!
Она хотела добавить про Олесю, но та, не отрываясь, смотрела на нее, и Соня нажала кнопку отбоя.
И только потом поняла, что Олеся смотрит не на нее, а сквозь нее. На что-то – или кого-то – у нее за спиной.
Невольно Соня обернулась – и увидела входящую в ресторан пару. Это была Динара Акдавлетова и какой-то незнакомый парень – высокий, мускулистый, черноволосый и на редкость привлекательный. Они шли, держась за руки, и выглядели абсолютно счастливыми.
Пока не увидели Олесю.
И тогда произошла немая сцена – двое растерянно замерли, а Олеся, схватив айфон, бросилась к выходу.
– Предатели! – закричала она на весь зал, расталкивая счастливую пару. – Я вас обоих ненавижу!
Динара побежала следом, но рука парня удержала ее.
– Не парься! Поплачет и все забудет. В этом возрасте ранки быстро заживают.
Ох, как же не понравился Соне этот парень! Его нагловатый самоуверенный взгляд, его равнодушие к Олесиному горю. Она не знала, что произошло, но была уже на стороне Олеси, хотя всегда терпеть ее не могла.
Айфон снова затрезвонил – сердито и требовательно.
– Олеся, ну где же ты? Давай побыстрее, – нетерпеливо поторопила тренер.
Олеся? Соня недоуменно посмотрела на айфон, а потом вскочила и бросилась вслед убежавшей сопернице. Та случайно перепутала телефоны и унесла с собой сокровище Сони – с эсэмэсками Данилы!
Драма под дождем
Олеся была уже на улице, и Соня выскочила за ней. За дверью бушевала стихия. Молнии кромсали свинцовое небо, громовые раскаты следовали один за другим. Резкий порыв ветра, смешанного с дождем, чуть не сбил с ног, и Соня непроизвольно отступила назад, в безопасность и спасительное тепло здания. Но потом пересилила себя и выскочила прямо под холодные струи – бежать за зонтиком было некогда.
Олеси нигде не оказалось. Лишь приглядевшись, Соня увидела вдали, на пустыре за территорией комплекса, белое пятно – Олесину куртку.
Она ринулась следом, напрямик по газонам, размахивая айфоном и крича во весь голос:
– Олеся! Кочубей! Ты перепутала мобильники!
Но белое пятно удалялось и вот-вот грозило затеряться в окаймлявших пустырь кустах.
Соня припустила быстрее, но расстояние между девушками не сокращалось. Неплохая, однако, беговая подготовка у этой Кочубей!
Бег помог согреться, теперь от Сониной мокрой одежды валил пар, хотя дождь не прекращался ни на минуту. «Ну да, сейчас тут сезон дождей, – с досадой вспомнила Соня, – очень своевременно!»
Потом пришла другая мысль, тоже ироничная: «Вот тебе и посмотрела Японию!»
Узкая тропинка через пустырь вывела на сплетение железнодорожных путей – теперь Соня мчалась по шпалам, перепрыгивая через одну, – именно такое направление избрала беглянка. Было страшновато – пока что мимо не проехало ни одного поезда, но когда-то ведь они должны быть! А шум вокруг стоял неимоверный – грохот дождя, раскаты грома, бешеный стук сердца – приближения поезда можно и не услышать…
Она прибавила шагу, теперь бежала, как на соревнованиях по ОФП[24] – и постепенно маячащее впереди белое пятно начало приближаться. Соня воспрянула и рванула еще быстрее, но Олеся вдруг исчезла, пропала – совсем, как будто ее и не было.
В растерянности Соня остановилась, огляделась – вокруг ничего, только дождь барабанит по шпалам, да провода гудят над головой.
Она пробежала немного дальше и увидела белую куртку.
Девушка в белом лежала на рельсах и не двигалась.
А потом Соня услышала кое-что, от чего кровь застыла в жилах. Вдалеке раздалось гудение, рельсы мерно и гулко завибрировали.
Приближался поезд.
Она бросилась к Олесе, не сомневаясь, что с той что-то случилось – иначе почему она лежит вот так, без движения? – и оказалась рядом в тот момент, когда впереди, сквозь пелену дождя, засветились яркие, стремительно увеличивающиеся желтые глаза – фары приближающегося поезда.
– Тебе плохо? Вставай! Поезд идет! – затормошила она Олесю.
Та не реагировала, только резко поводила плечами, скидывая Сонины руки.
Поезд приближался. Машинист отчаянно сигналил, и яростные гудки били в дождь, как в барабан.
– Да вставай же! – рассердилась Соня, вцепившись в куртку. – Тебе что, жить надоело?
– Да! – повернулось вдруг к ней сердитое заплаканное лицо. – Надоело! И вы все надоели, а ты – больше всех! Уйди! И оставь меня в покое!
– Ах так?! – рассердилась Соня. – Ты, значит, в полном порядке? Просто решила полежать под милым дождиком и отдохнуть на рельсах? Попугать машиниста и стать героиней завтрашних новостей?
Говоря это, она изо всей силы стягивала Олесю с рельсов. А потом, дурея от нарастающего грохота и лязга тормозов, уперлась руками в неподатливое тело и столкнула его на насыпь – и сама полетела вслед – в самый последний момент перед тем, как огромная воющая темная махина с лязгом и грохотом пролетела мимо.
И тогда она вскочила и яростно набросилась на Олесю:
– Хочешь кому-то что-то доказать? Тогда лучше на ковре. Или боишься, что не получится?
Но та в ответ даже не пошевелилась. Девушка лежала без движения, вокруг текли ручейки воды и собирались лужицы, и только наклонившись совсем близко, Соня расслышала тихие, произнесенные едва слышно слова:
– Посмотрела бы я на тебя, если бы твой парень целовался с твоей лучшей подругой!
Так вот в чем дело!
Сердце Сони защемило – она вдруг представила, как Данила целуется с кем-то другим… И чуть сама не улеглась рядом с Олесей.
Но вместо этого протянула сопернице айфон:
– На, возьми, это твой. У нас одинаковые, ты в столовой перепутала.
Но та вдруг дернулась, ощетинилась:
– Не лезь ко мне! Ничего мне от тебя не надо! Думаешь, спасла меня, и я на тебя молиться буду? Ну уж нет! Я тебя не просила! И никого ни о чем не просила!
Она перебросила Соне айфон, вскочила и побежала в направлении спорткомплекса.
А Соня, спрятав мобильник в карман, медленно двинулась следом. На этот раз она наступала на каждую шпалу и старалась не думать о хлещущем сверху дожде и грязном, испорченном костюме.
Твердое решение
– Меня из-за вас инфаркт хватит! Или инсульт! – возмущению Инги Павловны не было предела. Она растирала Соню махровым полотенцем, подливала горячий чай. – Где вас носит? Почему не отвечаете на звонки? В какой грязи вы умудрились изваляться? И – как можно быть такими безответственными? У нас совсем не осталось времени!
В углу раздевалки, повернувшись к ним спиной, стояла Олеся, рядом на скамейке валялся грязный, скомканный белый костюм. Движения девушки были неловкими, порывистыми – она надела купальник наизнанку и теперь переодевалась, путаясь в рукавах и бормоча ругательства. Даже толстый слой макияжа не мог скрыть следы слез, и сейчас глаза все еще были на мокром месте и подозрительно сверкали.
– Ты не в курсе, что это такое с Кочубей? – тихо спросила тренер.
– Драма в личной жизни, – лаконично ответила Соня. Ее томило беспокойство, неясное предчувствие, хотелось как-то помочь Олесе, но та с момента возвращения ершилась, щетинилась и даже на замечания тренера отвечала резко и грубо.
