Продавец счастья: магия кинематографа, или Новые приключения Ское - Елена Эдуардовна Бодрова

— Один? Музыка, состоящая из одного звука?

— Да. Звук фортепиано на фоне скрипа качелей. И пусть он прекратится с исчезновением мальчика.

Ника провела пальцем по стеклу. За окном шел редкий дождь под аккомпанемент солнца. Слепой дождь. Почему его так называют?

— А танго ты будешь слушать? — Ника облокотилась о широкий подоконник школьного окна, отвернувшись от дождя.

— Нет.

— То есть как — нет?

— Я решил не слушать. Услышу на съемочной площадке.

— Почему?

— Как бы тебе объяснить. Хочу снять эту сцену — именно эту — чистой эмоцией. Чтобы музыка руководила картинкой, а не наоборот, как обычно бывает. Чтобы музыка поразила меня во время съемки. Чтобы получилось что-то невероятное, понимаешь?

— А вдруг это не то? Вдруг я сочинила неподходящую музыку?

Ское посмотрел на Нику внимательно и долго.

— Думаю, что подходящую, Ника.

Вадим провел мелом по черной стене.

— А чем стирать будем? — спросил он, потерев линию пальцем. Линия размазалась.

— Влажной губкой, как в школе. Стена здесь ровная, мел с нее хорошо стирается, я уже пробовал, — ответил Ское и передал Вадиму губку. Тот стер белую линию.

— Ладно. Я готов к первой фигуре.

— Хорошо. Аня, сделай из меня первую фигуру, — сказал Ское.

— С удовольствием, — Аня кокетливо улыбнулась, подошла к Ское и стала «лепить» из него нужную позу: руки опущены, ноги на ширине плеч, лицо в профиль.

Ское замер, а Вадим принялся переносить его силуэт на стену. Через несколько минут рисунок был готов, и Ское пошевелился.

— Теперь нарисуем невидимку на асфальте и его следы, ведущие сюда.

Ребята вышли из разрушенного здания на улицу.

— Я лягу на асфальт, ты меня просто обведи, — сказал Ское Вадиму. Он лег. Солнце светило в глаза.

— Как-то это мрачновато, — заметил Вадим. — Обводить твое тело, распластанное на земле.

Ское провел ладонью по шероховатому асфальту. На пальцах осталась мелкая пыль. Ское поднялся. Рисунок готов: человек-невидимка белел своим силуэтом на серой поверхности.

— Нарисуй следы, а я позвоню Нике, чтобы приходила, — сказал Ское Вадиму. — Можно снимать.

Ника легла на асфальт. Небо синее. Рядом с Никой силуэт. Она повернулась к нему всем телом, подтянула ноги к груди, посмотрела на силуэт. Он распластался и не двигался. Она погладила рукой его линию.

Вадим с камерой стоял на высоком бетонном заборе. Волосы Ники в кадре расплескались по серой шершавой поверхности рыже-каштановыми стрелами.

Ника поднялась на ноги. Потопталась немного рядом с нарисованным человеком и ушла. Рисунок остался один в океане города.

— Стоп, снято, — скомандовал Ское. — Отлично.

— Да? — Ника откинула рукой капюшон, прибившийся ветром к ее затылку.

— Да, — ответил Ское. — Теперь следы.

Ребята отошли от нарисованного человека. В разрушенное здание вели белые следы. Ника увидела их и последовала за ними. Они вели ее в рваную бетонную пасть дома. Ника зашла. Длинный коридор, располосованный падающим из боковых дверей светом. Коридор в серо-белую полоску. Ника вспомнила черно-белые фотографии из своего стола. Там бабушка и дедушка. На дедушкино улыбающееся морщинистое лицо тоже падала полоска света, стирая морщины со щеки.

Ника шла, перешагивая бутылки и куски шлакоблоков. Вадим шел следом. В видоискатель он видел, как свет из дверей проскальзывает по полосатым каштаново-рыжим волосам девочки. А в столбах света клубится пыль, тревожно вспархивая от Никиных движений. Ника идет вперед. Перед ней — человек-невидимка, белый контур на черной стене.

— Мы много репетировали. Давай, ты сможешь, — подбадривала Аня. Она делала это слегка раздраженно.

— А можно вы все уйдете?

— Кто — все? Я не могу уйти, я оператор, — усмехнулся Вадим.

— Я? — улыбнулся Ское. — Я режиссер.

— Мне кажется, она имеет в виду меня, — сказала Аня. — Все. Да уж.

— Нет, не тебя, — поспешно сказала Ника. Она не хотела никого обидеть. Посмотрела на друзей, они стояли в ожидании. — У меня не получается войти в роль, — жалобно сказала девочка. Она чувствовала, что танцевать будет тяжело под пристальными взглядами. И Ское… Он же хотел услышать ее музыку прямо во время съемки. А если у Ники не получится станцевать с первого дубля? И со второго? И с третьего? Музыку придется включать снова и снова, пока она не набьет оскомину. Это будет уже совсем не то, что хотел Ское. Не живая звучащая эмоция, а «заезженная пластинка». И потом… вдруг музыка не такая, как надо?

— Мы же репетировали. Все получится, — нетерпеливо сказала Аня. — Танцуй. А то мне еще на консультацию по ЕГЭ успеть надо.

Ника переступила с ноги на ногу. Сбоку, на черной стене, человек-невидимка повернул голову в ее сторону и, казалось, тоже чего-то ждал.

— Аня, не дави на нее, — сказал девушке Ское.

— А я давлю на нее? — мигом вспыхнула Аня. — Я не давлю. Хочу, чтобы она быстрее станцевала.

— А нам не надо быстрее, — заметил Ское.

— А как нам надо? Медленно? Уговаривать ее будем?

— Это моя работа. Разберусь.

— Да это вообще не работа! А так.

— Что — так? — Ское отвел взгляд и не смотрел на Аню. Ему стало неприятно от ее слов.

— Хобби. Развлечение. А вы все такие серьезные, как будто это дело вашей жизни!

Ское молчал, глядя на кусок вывороченного из стены шлакоблока, притулившийся возле его ботинка.

Вадим посмотрел на друга. Выглядит расстроенным. Или рассерженным. Редко он видит такое выражение лица у Ское.

— Слушай, Аня, — начал Вадим, но Ское не дал ему закончить.

— Выйдите из здания, Аня и Вадим, погуляйте. Я поговорю с Никой.

— Что? Выйти? — вскинулась Аня.

— Да.

— Хорошо. Я выйду. Но обратно уже не зайду!

Ское вздохнул, посмотрел на Аню.

— Как хочешь.

Девушка блеснула глазами, развернулась и зачастила каблуками по неровному полу, то и дело проскальзывая подошвой по шлакоблочной крошке. В конце коридора она скрылась, и стихло.

— Вадим, — Ское выжидательно посмотрел на друга. Тот продолжал стоять, обескураженно провожая взглядом обиженную Аню. Что это она на ровном месте вскипела? В воздухе еще висел отзвук ее каблуков.

— Я тоже? — Вадим, опомнившись, повернулся к Ское.

— Да. Только не говори, что обратно не вернешься. Я не пойму, — невесело усмехнулся тот.

Вадим послушно вышел. Ника опустила глаза на туфли. Аня отдала ей свои старые. Замочек на правой сломался, и его пришлось закрепить на скрепку.

— Похоже, она обиделась, — сказала Ника, разглядывая скрепку на туфле.

— Да.

— Может, догонишь ее?

— Может, догоню. Завтра. Сегодня у нас съемка.

Ребята немного помолчали. Ника оторвала взгляд