Так я мучилась часов до пяти утра, потом все-таки уснула. Мама вскочила очень рано, а я снова натянула повыше одеяло. Мама перебирала вещи, выдвигала и задвигала ящики комода, громко щелкала замочками чемодана…
В восемь она меня разбудила и принесла мне чашку чая.
– Проснись и пой, моя маленькая звезда экрана! – Мама чмокнула меня в щеку.
Я села, протирая глаза. Мама выглядела потрясающе. Она надела свое кремовое платье и только что вымыла голову – пушистые волосы рассыпались по плечам. Я отпила чаю и сказала ворчливым басом:
– Дилли, побрякушки какие-нибудь нацепи, а то шея голая совсем. Вот что – надень-ка тот свой ошейник с бриллиантами!
– Ох, перестань! – вскрикнула мама, и мы обе засмеялись, хотя губы дрожали.
Мама спросила:
– Как ты думаешь, нужно сообщить папе, что тебя покажут по телевизору?
– Не надо! Все равно я все сделаю не так. Лучше бы ты выступила. Мам, ты потрясающе выглядишь!
– Правда, моя хорошая? У меня в чемодане запасная одежда на случай, если там все будут в повседневном. Не хочу тебя подвести. Так, я отгладила твое серое платье и белый фартучек и начистила серые башмачки. Чтобы платье не помялось в машине, мы его повезем на плечиках, а в дорогу можешь надеть удобные джинсы с футболкой, хорошо?
Я кивнула. Мама столько потрудилась для этой поездки! А я по-прежнему боялась, что не смогу выйти на сцену под объективами телекамер. От одной мысли внутри все переворачивалось и горло перехватывало – я еле допила свой чай.
Майк сам приготовил завтрак, а нас усадил за стол, как будто мы приехали сюда в отпуск и остановились в коттедже «Лилии». Другие постояльцы все меня подбадривали, а когда подъехала большая черная машина, столпились у двери и желали мне удачи.
Майк обнял меня на прощание и шепнул:
– Удачи, детеныш!
Маму он тоже обнял и что-то пошептал ей на ухо. Она покраснела и захихикала. Я опять подумала: может, они все-таки будут вместе?
Мы с мамой забрались на заднее сиденье. Симпатичный толстый водитель по имени Гарри повесил мое платье с фартучком на специальный крючок в машине, а мамин чемодан загрузил в багажник.
– Ну что, дамы, удобно вам? Теперь сидите и отдыхайте!
Когда мы выехали из Кроличьей бухты, у меня больно сжалось сердце. Глупость, конечно, а только я вдруг испугалась, что все это придумала и как только мы окажемся на шоссе, весь городок исчезнет. Скроется на дне моря, как волшебная страна, и больше мы не найдем туда дороги.
Я встала коленями на сиденье, глядя назад.
– Не волнуйся, маленькая. Вечером мы вернемся, – тихонько сказала мама. – Кроличья бухта теперь наш дом. Здесь мы будем жить все лето… И зиму тоже.
– И следующие лето и зиму, и всегда-всегда? – спросила я.
– Ну да, если захотим.
Я прижалась к ней.
– Конечно, захотим!
Гарри предложил нам выбрать, под какую музыку мы поедем. Мы сначала подпевали, а потом я начала клевать носом. Когда проснулась, мы уже были в Лондоне.
– Ой, спасите! – испугалась я. – Гарри, уже подъезжаем?
– Пять минут, и мы на месте.
– Я не хочу!
– Спокойно, Красавица, все будет хорошо, – сказала мама и взяла меня за руку – но у нее самой рука была холодная и влажная.
– Увидите, барышня, вам понравится! – сказал Гарри. – Этот Саймон – парень веселый, а уж Миранда – о-го-го!
Мы подъехали к телестудии. Несмотря на страх, мне было приятно, когда Гарри сказал охраннику у ворот:
– Это мисс Красавица Печенинг с мамой, на передачу «Теле-ящик».
Нас немедленно пропустили. Гарри поставил машину на стоянку, вручил нам чемодан и мое серое платье и пообещал после съемок отвезти нас домой.
– Гарри, пожелайте нам удачи! – сказала мама.
– Само собой! Удачи! Да и не нужна она вам. Все у вас получится!
– Если Красавица испечет печенье, мы вас обязательно угостим! – сказала мама.
Нас встретила Джулз, помощница режиссера. Я не думала, что она такая молоденькая – в мини-юбке, волосы стянуты в хвостик. Джулз проводила нас в собственную отдельную гримерную. Даже с нашими именами на двери!
– Сейчас мы проведем небольшую репетицию, – сказала Джулз. – Познакомишься с Саймоном и Мирандой, и с другими участниками. Красавица, ты выступишь первой и начнешь готовить печенье. Покажешь Саймону и Миранде, как это делается. В «Теле-ящике» и духовка есть! А пока печенье выпекается, будут выступать другие участники. Сегодня у нас певица, фокусник и две танцорки. В конце покажем, как ты вынимаешь из духовки готовое печенье. А не могла бы ты нарисовать для нас кролика? Ведь это ты придумала и нарисовала эмблему для вашего печенья.
– Ах, это было бы замечательно! – сказала мама. – Я захватила с собой рисунки Красавицы. Она даже масляными красками пробовала работать.
Мама расстегнула чемодан. Оказалось, там была совсем не запасная одежда – там лежали все мои рисунки, посвященные Сэму и Лили.
Мне стало ужасно неловко.
– Мама, ну кому интересно смотреть эту ерунду?
– Нам очень интересно! – Джулз схватила всю пачку рисунков. – Можно я их покажу режиссеру? Они очень пригодятся для нашего особого финала.
– Что за особый финал? – спросила я.
– Да просто мы придумали хорошее завершение для сегодняшней передачи. – Джулз подмигнула маме, а мама подмигнула ей в ответ.
Когда Джулз ушла, я спросила маму:
– Что это вы перемигивались?
– Мы не перемигивались! Мне просто что-то в глаз попало.
Я не успела больше ничего спросить – нас вызвали на репетицию в студию. Это была очень большая комната. По полу тянулись провода от телекамер. В одном углу стояли два пухлых красных дивана, в другом – компактная кухня, и еще была круглая сцена с прожекторами вокруг.
В студии кроме меня было еще четверо детей с мамами. Мне стало чуточку легче, когда я увидела, что они тоже волнуются. Не волновалась только одна девочка – очень красивая, с длинными белокурыми волосами, в коротенькой юбочке и топике с блестками, и в туфлях на высоченных каблуках.
Я шепнула маме:
– Жутко похожа на Скай!
– Может, она споткнется на своих каблучищах и шлепнется, да так, что трусы будет видно, – прошептала мама.
Но как только в студию вошла Миранда, белокурая девочка показалась совсем обычной и ничем не примечательной. Миранда была одета очень просто – в футболку и джинсы с кроссовками, а все равно выглядела потрясающе. Длинные черные кудри развевались, медово-смуглая кожа сияла, огромные темные глаза сверкали. Миранда всем улыбалась, расспрашивала, кого как зовут, и каждому находила что сказать. Саймон тоже был очень дружелюбный, прыгал по всей комнате, строил смешные рожи и дернул за нос маленького мальчика, который собирался показывать фокусы.
Я смущенно улыбалась, но на самом деле совсем оцепенела от страха. Вообще не представляла, что нужно делать. Печенье-то печь я умею – а что надо говорить? В ужасе я спросила об этом Джулз.
– Не беспокойся, Миранда и Саймон будут задавать тебе вопросы, а ты отвечай, что в голову придет. Мы не будем проходить текст беседы заранее. Лучше, чтобы все получилось естественно, – сказала Джулз.
Мне велели встать у кухонного стола и притвориться, как будто я готовлю тесто. От смущения я не могла выговорить ни слова. Потом высокая рыженькая девочка по имени Меган исполнила акробатический танец, малышка Тина спела – неожиданно глубоким, сильным голосом, а крошечный Даррен показал фокусы. Под конец выступила Нэнси-Джо, блондинка на каблуках и в короткой юбочке. Она пела и танцевала, и делала это очень хорошо, отчего у меня окончательно испортилось настроение.
– Теперь, Красавица, мы вернемся к тебе. Ты покажешь нам печенье, нарисуешь кролика… Еще пару минут поговорим, и все, – сказала Джулз. – Так, а сейчас я вас провожу в вашу комнату. Подождите чуть-чуть, потом я отведу Красавицу накладывать макияж.
– Ей переодеться? – спросила мама.
– Мы все считаем, что Красавица будет отлично смотреться так, как есть, – ответила Джулз.
– Да-да, останься в джинсах! – подхватила Миранда. – Я вот тоже в джинсах.
– Нас всех сразили наповал твои красные бутсы! – добавил Саймон.
– Гора-аздо разумнее, чем у некоторых, – шепнула мне на ухо Джулз и многозначительно посмотрела на Нэнси-Джо.
И я не стала переодеваться. По-моему, мама чуточку расстроилась, опасаясь, как бы я не показалась оборванкой.
– Будем надеяться, что папа не увидит эту передачу, – пробормотала она. – Интересно, какой тебе сделают макияж? Надеюсь, не слишком наштукатурят.
Визажистка была очень приветливая. Она чуть-чуть припудрила мне лицо, чтобы кожа не очень блестела, а губы намазала бледно-розовой помадой. Потом расчесала и уложила мне волосы и сказала, что прическа «паж» мне очень идет.
– Выглядишь сказочно, лапуля, хоть и не хорошо хвастаться!
Я посмотрела на себя в зеркало. Конечно, ничего сказочного – но, в общем, не так уж и плохо. Я растроганно улыбнулась – и отражение ободряюще улыбнулось мне в ответ.
