– Вот он, стреляй! – крикнули за спиной. Ниша озарилась яркой вспышкой света… И в ту же секунду стена раздалась и, пропустив его навалившееся тело, тут же вновь сомкнулась перед его преследователями. Изнутри стена была совершенно прозрачной, и Грис некоторое время наблюдал за тем, как ошарашенные солдаты остервенело палят из своих лучеметов в непроницаемую стену, как под их широкими лучами горят, плавятся и текут камни.
Он некоторое время брел по узкому коридору, выкрикивая имя командора, но тот исчез, будто его и не было. Коридор окончился узенькой винтовой лестницей. И, немного поразмыслив, Грис принял решение подняться, тем более, что иного выбора, как вы понимаете, у него в общем-то и не было.
Стоило ему сделать десять или пятнадцать шагов, как булавка, вколотая в его воротник, загудела и стала подрагивать. Грис не сразу понял, что это такое, потом вспомнил и выдернул булавку. И сразу же раздался голос Тройки:
– Здравствуйте, ваша святость!
– Ты где, Тройка?
– Мы далеко, господин Какубан.
– Не смей меня так называть, слышишь? Не смей!
– Ой, а как же?.. Ну, хорошо, я буду звать тебя…
– Зови меня как раньше.
– Хорошо, – согласилась она, – ты уже залез на башню?
– Нет.
– Как – нет, когда детектор показывает, что ты уже там?
– Я стою на какой-то лестнице, винтовой. Она уходит куда-то вверх.
Она подумала и с кем-то посовещалась.
– Это плохо, Грис, это очень плохо. По лестнице ты никуда не поднимешься. На эту башню надо взбираться снаружи. А ты не сможешь выйти обратно? Попробуй спуститься и выйти тем же коридором.
– Там меня чуть было не сожгли!
– И все равно попробуй. Я же тебе сказала, наверх пути нет.
Грис спустился вниз на пять ступенек, потом еще на десять, потом побежал вприпрыжку, но коридор исчез. Вместо этого лестница все так же уводила его далеко-далеко вниз.
– Ну как?
– Никак. Я потерял этот коридор. Может, подняться?
– Бесполезно. Значит ты не сможешь взять ключ.
– Ключ! – воскликнул он в неистовстве. – Так значит, и вам нужен этот проклятый ключ?!
– А ты думал, что мы так-таки позволим этим проклятым унтерам взять власть в свои руки? – закричала она. – Думаешь нам не надоело трижды в день жрать эту проклятую белковую кашу, а клубни получать лишь по праздникам дважды в год? Думаешь, нам не опротивела эта проклятая служба? Думаешь не хочется, как и вам играть в разные нормальные детские игры?! Мы хотим построить новый мир, наш мир, добрый, искренний, человечный. Ты понимаешь меня?
– Понимаю, – сказал он. – Если я… если мне удастся найти его, что с ним делать?
– Выброси. В любое окно, только наружу. Мы держим магнитки наготове.
– Дался же вам всем этот ключ, – с грустью проронил он. – Что вы без него своего царя завести не сможете?
– Не говори глупостей! – возмутилась девочка. – Это же не просто ключ, это шифроблок. В нем собрано все программное обеспечение всех компьютеров, управляющих всеми звездолетами, батареями, воинскими частями и подземными военными заводами. Нам… нам без него никак нельзя, понимаешь?
– Понимаю, – невесело сказал он, – ну, я пойду. А куда, вниз или наверх?
– По-моему, это все равно. Лишь бы выбраться наружу. Только ты, Грис, постарайся остаться в живых. Очень постарайся, ладно?
– Ладно, – сказал он, вновь воткнул булавку в воротник и пошел.
Он стал подниматься, потому что спуск вниз казался ему ведущим в какое-то подземелье, из которого ему уж никогда не удастся выбраться. Он шел пять минут, и десять, и полчаса, и час, а лестница все не кончалась, и новые ступеньки все вырастали и вырастали перед его глазами, пока, наконец, усталость не взяла свое и он в изнеможении не опустился на ступени, прижавшись лбом к ледяной стене. В миг, когда перед его глазами все поплыло и он уже начал было дремать, потихоньку посапывая носом, до слуха его вдруг донеслась далекая мелодия и тихий, удивительно прекрасный голос зазвучал, запел, и казалось, что суровые каменные стены пели вместе с ним:
На границе тьмы и света,
Между завтра и сегодня,
Меж закатом и рассветом,
Между полночью и полднем,
Между истинным и ложным
Я от мира схоронилась,
Между будущим и прошлым
Потерялась, притаилась.
Ты нашел меня, любимый,
И с тобой я без оглядки
Из огня пошла в полымя,
Просив дивный мир Загадки…
Цепью скована я тяжкой.
Тянет мрак меня в пучину.
Будь же мудрым и отважным,
Не теряй меня, любимый…
– Отрада! – воскликнул Грис.
– Да, я здесь. Кто меня зовет?
– Это я, Грис. Я услышал, как ты поешь…
– Да? Это так называется? А я не знала. Просто мне очень понравилось сочинять стихи и я решила их чуточку усовершенствовать. Тебе нравится?
– Да. Очень. Очень нравится!
– Да не кричи ты так громко. Где ты?
– В башне. С такой винтовой лестницей, понимаешь…
– Ага.
– Она очень длинная, я иду по ней иду, а она все никак не кончается.
– Она и не кончится.
– Как же так?
– Очень просто. Эта башня имеет только одну сторону. Как бы тебе объяснить… Представь себе бумажную ленточку… изогни ее наполовину и склей кольцо…
– Ясно… – пробормотал Грис. – Лента Мебиуса.
– Не знаю, кто ее у вас изобрел, но эта башня устроена именно по такому принципу. Это ловушка, Грис, в нее можно войти, но невозможно выйти.
– А где же ты?
– Я – снаружи.
– Отрада…
– Да, милый.
– Это ведь не твое имя, правда? Тебя зовут Радой.
– Это мое официальное имя, но те, кто меня любят, зовут меня, как ты.
– Я очень тебя люблю.
– Я тебя тоже, Грис.
– Но я… – слезы отчаяния и бессилия брызнули из его глаз. – Я ничего не могу поделать. Я совершенно посторонний в вашем мире. Я ничего в нем не понимаю. Ты напрасно надеялась на меня, и напрасно бежала со мной… Ты знаешь, раньше я тоже читал сказки про злых колдунов и добрых волшебников, про рыцарей и драконов, и другие, про наших смелых космонавтов и каких-нибудь инопланетных чудовищ, и мечтал перенестись в этот сказочный мир, и сражаться со злом, и побеждать его, и помогать людям… И вот я попал в эту злую сказку, но остался в ней простым, плаксивым, земным мальчишкой, которым каждый как хочет… Отрада, прости, прости меня!
Царевна не отвечала. Все вокруг как-то странно вдруг закружилось. Грис поднял голову. Стены башни пришли в движение, стали оседать, расширились, нижние ступени лестницы поднялись, а верхние опустились и выпрямились, образовав гранитные плиты коридора.
И в одном его конце, прижавшись лицом к золоченым прутьям клетки стояла Отрада, а в другом – у настежь открытого окна находился царь Помпузиан со своей неизменной тележкой, и его церемониймейстер с ключом, и Старый Какубан, и царевич Миловид, и Тэрн-Транэр и следователь, и еще множество всякого народа, солдат, придворных.
– Как видите, ваше величество, – сказал Миловид, указав на Гриса широким жестом, – стоило вам лишь приказать, и преступник был вам доставлен в полной сохранности. Ко многочисленным его провинностям добавилась еще та, что он склонял к участию в заговоре доблестный унтер-офицерский состав вашей армии, который, к его чести, не поддался на провокации.
Помпузиан сонно мигнул и пробурчал:
– Бери его, Миловид, и делай с ним что хочешь.
– Если ваше величество позволит его отдать моим бойцам на завтрак… – предложил Тэрн-Транэр.
– Нет, мы казним его завтра в полдень, вместе с Вергойном, – отрезал Миловид. – Пусть наш дракон хоть раз в жизни насытится до отвала.
– Нет-нет, – прокаркал Старый Какубан, протискиваясь вперед, – я требую, чтобы его отдали мне. Не забывайте, что с ним связано древнее пророчество.
– Ваша святость, – отмахнулся Миловид, – как установили наши эксперты, вашему пророчеству нет и полугода. Вас и ваших фарарийцев попросту обдурили. Этот мальчишка не имеет никакого отношения к судьбам Мироздания, он просто ничтожный маленький щенок, которому суждено подохнуть собачьей смертью, – он сделал шаг вперед и протянул руку. – На колени, щенок. На колени!
Но Грис смотрел и не видел его. Все его внимание было устремлено на церемониймейстера, который вместе с царем поодаль от всех стоял у окна, и на большой тяжелый ключ, висевший у него на груди. «В окно, – вспомнился ему голос Тройки. – Брось его в любое окно». И тут же, не дожидаясь следующего шага царевича, Грис весь пригнулся, собрался, сжал кулаки и с отчаянным криком: А-а-а-а-! – понесся на церемониймейстера. Все оторопели, не ожидая такого развития событий, а церемониймейстер, попятился и в страхе замахал руками, разевая рот, возможно пытаясь что-то крикнуть. Но не успел. В следующую секунду Грис нанес ему сильнейший удар кулаками и головой в живот.
А затем все было, как во время замедленной съемки. Мальчик почувствовал, как тело, о которое он ударился, подалось назад, зашаталось и, подхватив его обеими руками, вместе с ним перекатилось через подоконник. А потом они понеслись вниз, вниз, вниз, и вновь Грис на мгновение испытал ощущение полета, но это был полет в бездну, в абсолютный кромешный мрак. Он не видел ничего вокруг, лишь ощутил в кулаке громадный тяжеленный ключ. Он знал, что его надо любыми средствами вырвать из чужих рук и вышвырнуть куда-то далеко, во мрак, туда, где его ждут его друзья. Что он и сделал за мгновение до того, как вместе со своей жертвой опустился на натянутые вокруг башни маскировочной сети.
