воздух, аромат цветов. Стал слышен шелест листвы и чириканье воробьев.
Осмотрели две комнаты поменьше. Одна была оклеена темными строгими обоями.
— Ну что ж! — сказала Руфина Алексеевна. — Пусть эта будет нашей. А в той поселятся Валя и Анна Никифоровна.
Теперь, после решения мамы, Валя уже с новым, хозяйским чувством вошла в небольшую светлую комнатку… Вот здесь, у окна, можно поставить столик, чтобы учить уроки. Тут будет Валина кровать, а у печки, где теплее, — кровать Анны Никифоровны.
Кто же была Анна Никифоровна, о которой упоминали и Валя и ее родители?
Чтобы ответить на этот вопрос, нам придется вернуться на много лет назад.
Когда началась Великая Отечественная война, Кирилл Григорьевич Черноок, в то время молодой и полный сил, одним из первых ушел на фронт. В большом уральском городе он оставил жену и совсем крохотную дочь. Жена Кирилла Григорьевича, инженер-экономист, работала, как и все, не считаясь со временем. Днем — в Управлении железной дороги, вечером и в воскресенье — в госпитале, где она помогала в уходе за ранеными.
Маленькая Валя оставалась дома с няней.
Однажды, возвращаясь домой, Руфина Алексеевна встретила на улице пожилую женщину. Та шла прихрамывая, неуверенно ступая по мостовой.
Поравнявшись с ней, Руфина Алексеевна взглянула ей в глаза. Молодой женщине стало не по себе. Она увидела неподвижные, словно остановившиеся, черные глаза. Такая боль и отчаяние были в этих глазах, что Руфина Алексеевна, уже пройдя вперед, оглянулась.
Женщина шла все так же медленно, прихрамывающей походкой.
Руфина Алексеевна вернулась.
— Извините… Куда вы идете? — спросила она.
Равнодушным, монотонным голосом женщина рассказала о своей горькой судьбе.
Она с Украины. Дом Анны Никифоровны (так она назвала себя) был разрушен во время бомбардировок, все родные ей люди погибли. Ее, тяжелораненую, вывезли в далекий тыл, на Урал. Здесь она лежала в госпитале. Теперь ее выписали.
— Что же вы думаете делать? — спросила Руфина Алексеевна, близко к сердцу принявшая горе одинокой женщины.
— Надо найти квартиру… — ответила Анна Никифоровна. — Мне обещали дать на следующей неделе. А пока, хотя бы временную…
— Пойдемте ко мне! — неожиданно для самой себя сказала Руфина Алексеевна. — Найдется для вас уголок.
Так в семью Черноок вошел еще один человек. Только первые дни Анна Никифоровна позволяла ухаживать за собой. Потом она стала делать кое-что по дому. Руфина Алексеевна пробовала спорить с ней, но вскоре поняла, что этой преждевременно состарившейся женщине необходимо как можно плотнее заполнять сутки, чтобы одна лишь ночь оставалась ей на воспоминания о прошлом.
Присматривать за бойкой, шумливой Валей ей было нелегко. Но она привязалась к ласковой, веселой девочке. И сердце ее словно оттаивало в этой маленькой дружной семье.
Зимой Руфина Алексеевна тяжело заболела. Болезнь дала осложнение на сердце. Анна Никифоровна ухаживала за больной, следила за пятилетней Валей, ходила в аптеку и магазины. Все заботы легли на нее…
Когда капитан Черноок вернулся домой, Анна Никифоровна решила уехать на Украину.
— Кто есть у вас там? — спросил ее Кирилл Григорьевич.
— Кто-нибудь найдется…
— Анна Никифоровна! — Черноок взял ее руки в свои. — Для меня Украина, как и для вас, — родина. Но вот я приехал на Урал, привык к людям, вложил свой труд в труд уральцев и вижу: здесь тоже моя, родная земля. И здешние люди стали мне близкими. А для вас? Неужели здесь вы на чужбине?
Старая женщина взглянула на него и опустила голову.
— У меня есть моя пенсия, и мне ее хватит на жизнь, — сухо сказала она.
— Анна Никифоровна! — возразил Черноок. — Верите вы, что люди могут стать близкими, даже если они не родные по крови? И какие между нами счеты? Я у вас в неоплатном долгу за все, что вы сделали для жены и Вали…
Анна Никифоровна молчала.
— Никуда мы вас не отпустим! — решительно сказал Кирилл Григорьевич. — Мы знаем, что есть у нас родной человек — Анна Никифоровна. И где же ей жить, как не у нас!
Так и случилось, что Анна Никифоровна осталась на Урале, в семье, ставшей ей родной.
Ксюша очень любила собирать ягоды.
Едва кончался голубой июнь и начинался знойный июль, Ксюша, сначала с кем-нибудь из взрослых, потом одна или с Тайкой, частенько уходила в лес.
Каждый год повторялось чудо. Под защитой узорных листиков земляники на тонких веточках начинали алеть, наливаться соком душистые ягодки.
В первый день сбора, едва Ксюша, ложась спать, опускала на подушку утомленную голову, у нее перед закрытыми глазами возникала все та же картина: лесные поляны, густые заросли земляники. Крупные алые ягоды как будто звали: «Сорви меня! И меня… А я вкуснее всех!»
Кончалась земляника. В затененных местах, в густых борах начинала созревать черника. Все ребята ходили с фиолетовыми губами и зубами.
А там поспевала и костяника. Повсюду, и в лесу, и на просеках, среди крупных вырезных листьев, рдели кисти костяники: то обильная и крупная, а то всего пять-шесть ягодок, сложенных плотно и аккуратно. Словно ограненный камень — рубин, — возьми его и вставляй в перстень.
Вскоре и брусника из фарфорово-розовой станет темно-красной. И до чего же кустик брусники похож на маленькую яблоньку! Где-нибудь, у трухлявого пенька, на пригорочке стоят два-три кустика брусники. Среди темно-зеленых, жестких, словно кожаных, листиков висят ягодки, будто яблочки. Одни белые, другие порозовей, а третьи совсем румяные.
И Ксюша представляла себе: а вдруг живут в лесу такие маленькие человечки, для которых кустик брусники — совсем как яблоня…
Собирать ягоды девочка умела. С подросшей уже Таей отправятся они в лес. Вернутся, посмотрит мама в их кузовки и вздохнет.
У Таи в кузовке чего только нет! И сухие иглы хвои, и легкая, похожая на прозрачно-желтую бумагу, пленочка со ствола сосны, и даже комар, которого Тая убила, хлопнув себя по лбу.
А у старшей сестры (как будто не в одном месте они брали!) все ягоды одна к одной, крупные, спелые, И хоть бы одна соринка!
Нередко Клавдия наставляла Тайку:
— Учись у Ксюши! Вот как надо ягоды брать!
Вблизи дома Чердынцевых брусника попадалась только изредка, много ее не наберешь.
А теперь Ксюша отправится с бабушкой за болота, в богатые заповедные места, где бруснику собирают ведрами. С бабушкой пойдет давняя знакомая, мать вагонного мастера, Матвеевна.
Опытные ягодницы не всякого с собой в лес возьмут. Насколько выносливой Ксюша окажется?
Девочка понимала, что ей предстоит в своем роде экзамен.
Бабушка заранее приготовила для себя
