— Ты уж, Мигачёв, ври, да не завирайся, — оборвал его Степан Иванович. — От колхозной жизни совсем ты отбился и совесть потерял: наше добро нам же и продаёшь, как распоследний торгаш. И Петьку в это грязное дело втягиваешь. Иди лучше да подумай, как дальше жить будешь. И о сыне подумай.
И, высунувшись из окна, председатель долго смотрел вслед уходящему Петьке.
По грибы мальчишки вышли большой компанией. Ещё по дороге в лес они договорились, что никто из них не станет кричать: «Чур, мои грибы, чур, мой курень!» — а будут собирать грибы все вместе, и каждый вернётся домой с полным кузовком.
В лесу грибники ходили кучно, далеко не разбредались, часто аукались и на каждый радостный возглас: «Нашёл, нашёл!» — сбегались друг к другу.
Правда, находка оказывалась не такой уж богатой: всего лишь несколько источенных улитками сыроежек или скользких, точно намыленных, маслят.
Мальчишки набрасывались на грибы и быстро разбирали их по кузовкам.
В одну из таких встреч у грибной находки из чащи леса вылез Петька Мигачёв.
Он был снаряжён, как заправский грибник: одет в тёплый ватный пиджак, подпоясан верёвкой, на ногах — высокие резиновые сапоги.
— И ты за грибами? — удивился Вовка. — А почему с нами не пошёл… мы же тебя звали.
— Шумите вы очень, — отмахнулся Петька. — А я люблю один за грибами ходить.
Вовка с недоверием покосился на Петькину корзину: она была раза в два больше любого ребячьего кузовка.
— И ты такую махину до полного наберёшь?
— Будь спокоен, — усмехнулся Петька. — Я такие грибные места знаю — закачаешься. А как ваши дела? Нашли что-нибудь?
— Идут помаленьку, — сказал Колька Силкин. — Мы уже донышки закрыли.
— Тоже мне, — фыркнул Петька, заглядывая мальчишкам в кузовки. — Маслята да опята… мусор один, а не грибы. С такой добычей лучше в деревню не показываться — засмеют. Вот какие грибы надо собирать. — И он показал на дно своей корзинки, где уже лежали смуглые подберёзовики, красноголовые подосиновики и крепкие, как камешки, белые грибы.
— А нам не попадаются… — вздохнув, признался Вовка. — Видать, мало их ещё народилось.
— Искать не умеете, вот и мало, — наставительно сказал Петька. — Чего вы на одном месте толпитесь? На пятки наступаете друг другу? Врассыпную надо ходить, в лес поглубже забираться. — И, махнув ребятам рукой, он полез в частый осинник.
Мальчишки растерянно переглянулись. И впрямь этот Петька знает грибные места и, конечно, наберёт грибов больше всех. А потом пойдёт через всю деревню, будет хвалиться своей добычей и посмеиваться над неудачливыми ребятами.
— А давайте следом за Петькой пойдём, — предложил Колька. — И все его места вызнаем…
— Ещё чего, — с досадой сказал Вовка. — Сами должны грибы найти. Пошли вот подальше… И не будем друг другу на пятки наступать.
Договорившись, что встретятся часа через два в Толченовском бору, у сторожки лесника, мальчишки углубились в лес.
И правда, чем дальше в лес, тем грибов становилось всё больше.
Сначала Вовка хватал всё подряд — и старые грибы, и молодые, и сыроежки, и опята с маслятами, и свинушки.
Кузовок стал заметно пополняться. Потом в изобилии пошли подберёзовики и подосиновики, стали попадаться белые грибы.
Они росли большими семьями-куренями: вокруг стариков с бурыми шляпами набекрень толпились молодые грибки в белёсых, точно облитых сметаной, колпачках. Вовка еле успевал срезать их ножом.
Вскоре кузовок наполнился до самого верха. А глаза находили всё новые и новые грибы.
Тогда Вовка высыпал грибы на землю и принялся их разбирать. Он отрезал корни, отбрасывал в сторону старые грибы, опята, сыроежки, маслята, свинушки и аккуратно укладывал в кузовок только молодые крепкие шляпки подосиновиков, подберёзовиков и белых грибов.
«Надо ребят позвать, — подумал Вовка. — Здесь грибов на всех хватит». И он принялся скликать мальчишек.
Но ему никто не ответил. Только ветер шумел в верхушках деревьев да поскрипывали стволы старых осин и елей.
Вовка решил, что сейчас он доберётся до сторожки лесника, дождётся ребят и потом приведёт их в эти счастливые грибные места.
«Теперь-то уж мы наберём не меньше Петьки, — торжествуя, подумал он. — И без всякого мусора. И пусть Петька больше не задаётся…»
Вовка огляделся. Солнце затянуло густыми облаками — в лесу стало сумрачно, и не разберёшься, куда же теперь идти, в какой стороне находится лесная сторожка.
Продолжая аукаться, Вовка пошёл наугад.
Неожиданно он услышал, что кто-то отвечает на его зов Вовка принялся кричать сильнее и прибавил шагу. Вскоре среди деревьев он заметил Петьку.
Мальчишки подошли друг к другу и ревниво оглядели собранные грибы: у Вовки их было полкузовка, у Петьки — почти две трети корзины.
— Ты что, Пахом, по следам за мной ходишь? — подозрительно осведомился Петька. — Мои грибные места выглядываешь?
Вовка покраснел:
— Ничего я не выглядываю… Я сам по себе шёл…
— Ну и как? Хорошо моё заповедное местечко?
— Богато грибов, — согласился Вовка. — Я вот сейчас ребят позову.
— Зачем это? — нахмурился Петька. — Не надо никого звать. Пусть это наше место будет… на двоих. Мы всегда с тобой по полной корзине грибов собирать будем.
Вздохнув, Вовка покачал головой:
— Нет, я позову…
Но не успел он углубиться в лес, как мальчишки услыхали за деревьями протяжный не то стон, не то вздох.
— Что это? — оторопев, спросил Вовка.
— Не… не знаю, — шёпотом ответил Петька. — Может, зверь какой…
Он приподнял корзину и потянул Вовку за собой:
— Давай лучше отойдём подальше.
— А может, беда с кем-нибудь? — Вовка шагнул вперёд.
Петька потоптался на месте и поплёлся за ним следом.
Лес вскоре поредел, показалось болото, заросшее чахлым кустарником, осокой и камышом. Под ногами зачавкала вода.
Вовка прислушался: за кустами действительно кто-то тяжело вздыхал. Поставив кузовок с грибами на землю, он продрался сквозь кусты и увидел на зелёной травянистой поверхности болота рыжую корову.
Ног её не было видно. Казалось, что корова лежала на траве, мирно отдыхая после сытной еды. На её широком лбу Вовка приметил крупную белую лысину, похожую на кусок заячьей шкурки.
— Петька! — закричал Вовка. — Это же наша Лыска! Колхозная! Первая удойница! Её тётя Степанида доит… Наверное, от стада отбилась.
— Ну и что? — подойдя к Вовке, без особого интереса отозвался Петька. — Лыска так Лыска. Она любит из стада убегать. Ишь, шкода, наелась да на боковую!
Вовка принялся звать Лыску.
Корова повернула к мальчишкам голову и жалобно замычала. Потом она вскинула передние ноги и, храпя, попыталась выбраться из болота. Но, сделав несколько судорожных движений, корова обессилела и вновь по самое брюхо погрузилась в топь. Бока коровы раздувались, словно кузнечный мех, лиловые её глаза тоскливо смотрели на мальчишек.
— Ты что, не видишь? Лыска же в трясину попала… — всполошился Вовка, стараясь поближе подойти к корове, но ноги его сразу же выше колен провалились в болото. Вовка с трудом выбрался на сухое место и озадаченно посмотрел на Петьку. — А знаешь, Лыске одной ни за что отсюда не выбраться.
— А может, это и не наша корова, — заметил Петька, вглядываясь в коровью морду. — У нашей и лысина вроде не такая.
— Как это не наша! Видишь, как она смотрит на нас. Надо её вытаскивать скорее…
— Разве нам вдвоём такую тушу одолеть? — хмыкнул Петька. — Придут мужики с верёвками и вытянут.
— А пока они Лыску найдут, её же совсем засосать может.
— Ну, а мы-то при чём? — Петька с досадой пожал плечами. — Корову кто упустил из стада? Пастух. Пусть он и отвечает. А мне ещё грибы добирать нужно… до полного… — Он покосился на Вовкин кузовок. — Да и тебе ещё ходить да ходить…
— Шут с ними, с грибами-то! — торопливо заговорил Вовка. — Можешь хоть мои забрать. Ты побудь здесь, а я сейчас…
— Куда ты?
— За ребятами… Мы договорились у сторожки лесника встретиться… Я сейчас всех приведу… чего-нибудь придумаем.
— Чудило! — махнул рукой Петька. — До сторожки отсюда три километра. А мы с тобой к лесному болоту вышли.
Тоскливо оглядываясь по сторонам, Вовка молчал.
— Слушай, Пахом! — Петька потянул его за руку. — И без нас корову выручат. Пошли грибы добирать.
— Ну и беги! Хватай свои грибы! — Вовка зло вырвал руку. — Жлоб ты!.. Сквалыга!
Он бросился в лес, принялся собирать сухие ветки деревьев и забрасывать ими трясину — так делал его отец, когда однажды колхозная лошадь завязла в болоте.
Вовка притащил одну охапку веток, вторую, третью, а на ходу всё ещё продолжал выкрикивать всякие обидные для Петьки слова.
