на школьных учителей. Купил жуткий костюмчик — темно-синий блейзер и брюки с отворотами.
— Катастрофа, ты похож на отставного британского полковника, — сказала я ему в пятницу вечером, когда он прихорашивался у нас в номере.
— Это маскировка, детка, — ответил он. — Англичане славятся тем, что не любят модной одежды. Шикарные шмотки их пугают.
— Значит, ты даже свои любимые темные очки не наденешь?
Катастрофа посмотрел на себя в зеркало. Попробовал снять очки, поморгал, потом быстро снова нацепил их на нос.
— Очки оставлю, — говорит. — Я без них ничего не вижу.
Я обняла его и шепнула:
— Так мы сможем вернуться в Штаты? Я соскучилась по дому.
— Само собой, — сказал Катастрофа. — Завтра в это же время мы уже будем в пути. Втроем. Плюс еще хороший жирный счет в банке.
— Чудесно, — промурлыкала я.
Но, сказать вам правду, на душе у меня было нерадостно, особенно насчет того, что мы будем втроем. Знаете поговорку: трое — уже толпа?
Она мне все рассказала. Он мне все рассказал. Правда вышла наружу, когда он провожал меня домой после школы. Надо бы рассердиться, но я не сердилась. Я была счастлива, так счастлива, как никогда в жизни.
Она на самом деле — он. Мы — это мы. А я? Для меня сбылись наяву слова моей песни.
Я в небе так высоко,
И мне ничего не жаль,
И персональная тучка
Меня уносит вдаль.
Сколько мог, я откладывал звонок отцу — думал, если тянуть подольше, глядишь, оно само собой как-нибудь решится. Но утром в субботу я почувствовал — сейчас или никогда. У нас телефон без шнура, я отнес его к себе в комнату и набрал номер.
— Джейк?
Отец вроде удивился и, как мне показалось, не слишком обрадовался, услышав голос своего сына. Он начал задавать обычные занудные вопросы про школу, про занятия, о чем угодно, только не о том, что на самом деле происходит в его и в моей жизни. Я его перебил.
— Сегодня вечером у нас в школе концерт. Ты можешь прийти?
— Концерт? Но… — Он хмыкнул. — Ты же ни на чем не играешь.
В этом он весь — всегда умеет поддержать сынулю.
Я сказал:
— Там будет играть кое-кто из моих друзей. Я думал, ты захочешь расспросить учителей насчет моей успеваемости.
— Когда это я занимался такими вещами? — сказал он, чтобы потянуть время. — А как же мама?
— Я тебя приглашаю. Пожалуйста, пап.
В трубке — молчание. Я уже собирался сказать, чтобы он забыл обо всем об этом, но тут он заговорил:
— Мне бы очень хотелось пойти, Джейк, но я не хочу больше конфликтов с мамой.
— А если она согласится?
— С огромным удовольствием приду.
Когда я спустился вниз, мама и Крисси были на кухне.
— Мам, — сказал я, — ничего, если я пойду сегодня на школьный концерт с папой?
Они обе посмотрели на меня так, как будто я сказал что-то жутко неприличное.
— Я иду с тобой на концерт, Джейк, — сказала мама. — Мы же договорились.
— Папа хочет пойти.
Мама рассмеялась:
— Лишь бы только меня задеть! Этого человека всегда видно насквозь.
— Да-да, — подсуетилась Крисси. — Как будто он когда-нибудь интересовался школьными концертами, верно?
Я сказал:
— Это я его пригласил.
— Очень мило, — с горечью проговорила мама.
— Мама так мечтала об этом концерте, — сказала Крисси. — Мужчины такие эгоисты, честное слово! У них везде и всюду только я, я, я!
Мама смотрела на меня, и я знал, каким будет следующий ход в нашей маленькой игре. Сейчас она начнет давить на совесть.
— Нет-нет, ничего страшного. — Мама мужественно улыбнулась. — Я, конечно, найду чем заняться. Я забочусь о тебе всю неделю, а папа развлекается с тобой по выходным. Так уж устроен современный мир.
— Просто я очень давно с ним не виделся.
— Ах! — воскликнула Крисси. — Давайте все будем жалеть бедненького Джейки.
Мама пропустила ее слова мимо ушей. И вдруг, к моему изумлению, она кивнула.
— Ради тебя, — сказала она. — Имей в виду — не ради него, только ради тебя.
— Спасибо, мам, — сказал я и быстро чмокнул ее в щеку, пока она не успела отвернуться.
Когда Сэм пригласил меня на репетицию, я сразу понял — что-то готовится. Зачем я девчонкам понадобился? Наверняка тут нечто, не связанное с музыкой.
Мама с папой по субботам делают закупки, а значит, дома, кроме нас, никого не было.
Девчонки пришли все вместе, Зая тащила на плече гитару и улыбалась от уха до уха, как будто ей только что сообщили самую замечательную новость на свете.
Я принес им лимонаду из холодильника, точно мы с ними лучшие друзья. Они направились в гостиную, и тут Сэм так это небрежно обронил, что я остаюсь на репетицию.
— По-моему, лучше не надо, — сказала Елена, бросив взгляд на Заю.
Но Зая пожала плечами, уселась на диван и раскрыла футляр с гитарой.
— Я не против, — объявила она. — Может быть, даже полезно, если у нас будет аудитория.
— Зая! — Елена встала перед ней, уперев руки в боки с самым возмущенным видом. — А может быть, решать должен коллектив?
Зая покосилась на Сэма и улыбнулась.
Сэм улыбнулся в ответ. Как-то очень по-мужски улыбнулся. Я вдруг понял, что сейчас будет.
Сэм встал.
— Девчонки! — произнес он.
Что-то такое прозвучало в его голосе, отчего Чарли и Елена встревоженно посмотрели друг на друга.
— Что значит — «девчонки»? — спросила Чарли.
— Ты к нам обращаешься? — спросила Елена.
Сэм широко раскинул руки, явно наслаждаясь моментом.
— Мне нужно кое-что вам сказать.
Нет! Об этом даже и думать нечего! Это невозможно! Вредная янки снова нас разыгрывает!
Но, слушая Сэм, я смотрела сперва на Заю, потом на Мэтта.
Я спросила:
— Это правда?
Мэтт кивнул:
— Сэм — мальчик. Всегда был парнем и всегда будет. Просто шутка вышла из-под контроля.
— Вышла из-под контроля?! — взвизгнула Елена. — Не то слово! Ах ты, урод! А мы-то думали, ты из наших…
— Я и есть из ваших. Послушай, Эл…
Но Елену уже было не остановить.
— Подумать только, что я для тебя делала! Рассказывала свои секреты, тратила на тебя время, делилась косметикой! Даже лифчик тебе одолжила!
Сэм скосил глаза на свою грудь.
— Мне будет чуточку не хватать этих буферов, — заметил он.
— Я даже делилась с тобой тампонами! — завопила Елена в полном отчаянии. — Ты
