вскрикнул, обернулся и, попятившись от злобной собачьей пасти, упал в яму, когда-то образовавшуюся от дерева-выворотня.
Почти перед его лицом яростно рычала, скаля волчьи зубы, сильная овчарка. «Вытащить ножик? — собака вцепится в горло. Бежать? Девчонка спустит собаку с поводка. Эта девчонка много понимает. Понимает, зачем ставят петарды. Понимает, что сейчас она сильнее»…
— Чего ты ко мне привязалась? — закричал он. — Ну, вернул я петарды и все. Убери ты этого пса, он мне и так руку раскровянил.
Ксюша не отвечала, Она даже чуть отвела назад Пальму. И в глаза незнакомому человеку она не глядела. Так, вскользь, сквозь ресницы, смотрела мимо его лица. И только один раз, когда он стал ругать девочку, она посмотрела с ненавистью.
— А если б люди погибли, кого судить бы стали? Путеобходчика?
Он замолчал.
Но это не усыпило внимания Пальмы. Собака лежала против человека, в двух шагах от его горла. Карие глаза неотрывно следили за ним и при малейшем его движении загорались злобным огнем.
Валя бросила сумку тут же, на тропинке, и побежала к станции. Она бежала ровно, не напрягаясь, надо было экономить силы.
Как там Ксюша? Это волновало ее больше всего.
Она добралась почти до первой путевой будки, когда услышала на линии стрекотание дрезины. Валя свернула с тропинки к откосу.
Дрезина быстро приближалась. Валя увидела на ней несколько человек. Сдернув платок, она замахала им.
— Скорей! — закричала она. — Скорей!
Дрезина ускорила ход. Обернулся в сторону девочки какой-то пожилой человек с бородкой.
«Это, наверное, Парфеныч», — подумала Валя. Она проводила взглядом дрезину и медленно пошла в сторону сорок девятого километра.
Парфеныч и бригадир пути первыми сообразили, что на участке не все ладно. Парфеныч заметил, что петарды переставлены.
Бригадир, спрыгнув с дрезины, побежал под откос, в сторону Ксюши. И вдруг остановился, увидев шагах в трех от себя, в яме, человека в замазанной спецовке.
— Хотел петарды с рельсов снять! — немногословно ответила Ксюша, встретив вопросительный взгляд бригадира.
— Э-э! Да ведь это Хрипунов, с бетонного! — узнал незнакомца один из рабочих.
Сошел с насыпи Парфеныч.
— Встретились, значит, Евграф? — сказал он. — Давно говорили мне, что ты, как волк, кружишь тут. Да я и сам примечал, что кто-то мной интересуется. Что, тебе легче бы стало, если бы меня под суд отдали?
Бригадир позвал двух рабочих и велел везти Хрипунова на станцию.
Пальма злобно зарычала, когда Хрипунова вели мимо нее.
— Ну, пойдем, Пальмочка, домой! — похлопала ее по спине Ксюша.
— Хороша собачка! — похвалил бригадир. — Медаль можно дата!.. А ты, дочка, — улыбнулся он Ксюше, — молодец! Настоящая железнодорожница! — он повернулся к линии и крикнул рабочим на дрезине: — Там поторопите насчет балласта…
Парфеныч по праву давнего знакомого семьи крепко обнял Ксюшу.
Только сейчас девочка почувствовала, как она устала. Она медленно перебралась через насыпь.
— Ты вот посмотри, — говорил за ее спиной Парфеныч бригадиру. — Видишь, что получается: вода бежит с откоса, не успевает проходить через трубу и размывает насыпь. Вон опять какие промоины…
— Последнее лето мучаемся! — ответил бригадир. — Начальник говорил, что будут переносить колею…
Медленно, чувствуя разбитость во всем теле, Ксюша поднялась по откосу на тропинку и тут увидела улыбающуюся Валю.
— Я так за тебя волновалась! — сказала кареглазая подружка.
Вот и закончился учебный год. Последние дни были заполнены веселой суетой, ожиданием радостных происшествий.
Еще раз собран все дневники Виктор Седых. Прасковья Михайловна поставила в них оценки по предметам, за весь год. Ей помогали Ксюша и Рая Давидович, у которых был самый красивый почерк.
В последней графе учительница вписала всем: «переводится в седьмой класс». В седьмой класс!
Собрались все. Прасковья Михайловна положила на стол стопку дневников.
— Вот сейчас, ребята, — сказала она, — настало время вспомнить первое сентября и нашу первую беседу.
И откровенно стала говорить о каждом своем питомце…
…Каждую весну, когда заканчивался учебный год, ребята из железнодорожной школы отправлялись в походы, — такова была школьная традиция.
Шестой «б» отправлялся нынче на Хрустальный ключ.
Организаторы похода поработали на совесть, и, когда ребята в последний раз пришли в школу, Виктор Седых сообщил всем день похода, место сбора, стоимость билета.
Юра Логунов выпустил небольшую стенгазету или, вернее, «молнию» и в ней в карикатурах изобразил: сколько брать с собой провизии, чтобы не умереть с голода, но и не погибнуть в дороге от изнурения.
Далее он доказывал, что не обязательно брать с собой одеяло и подушку, но не стоит отправляться в носочках, трусиках и тюбетейке…
Не станем рассказывать о сборе ребят у вокзала, о путешествии в вагоне электрички. С семиклассниками (уже с семиклассниками!) отправились в поход учитель Павел Романович и старшая пионервожатая. По просьбе Кирилла Григорьевича со станции Хрустальный ключ пошли со школьниками два комсомольца, хорошо знающие дорогу. У каждого было ружье. Шли ребята в глухие места, и осторожность была не лишней.
На станции участников экспедиции встретил Черноок. Когда Павел Романович спросил его, насколько трудна дорога, Черноок улыбнулся.
— Не беспокойтесь, все будет хорошо! А какие там места! Какой Хрустальный ключ! — он даже зажмурился от восхищения.
Ребята засмеялись. Кирилл Григорьевич притворно обиделся.
— Что смеетесь? Я сам там был. Воду из Хрустального ключа пил. От этого и могуч, как лев. А ну? Кто принесет мне оттуда фляжку волшебной воды?
К нему потянулось много рук, но он нашел среди ребят Валю и засунул фляжку в ее небольшой рюкзачок.
Наконец, двинулись в путь.
Вот справа, у полотна показалась путевая будка, в которой живет семья Ксюши. Об этом громогласно сообщила ребятам Валя. Не утерпев, она подбежала к заборчику и ласково позвала собаку: — Пальма, Пальмочка!
Та, выделив Валю среди всех ребят, помахала ей хвостом.
Отряд прошел участок соснового леса. Скоро должно было начаться болото.
Павел Романович заметил, что несколько мальчишек, ускорив шаг, опередили всех. Им, очевидно, хотелось непременно стать «первопроходцами».
Он собирался вернуть мальчишек, но один из комсомольцев тронул его за рукав:
— Не беспокойтесь! Они сами остановятся.
— Остановятся? Почему?
Но когда большая часть отряда вышла к болоту, Павел Романович в изумлении и сам замедлил шаги.
Сколько говорили о трудности дороги на Хрустальный ключ! А теперь через все болото шла превосходная дорога из широких смолистых плах, способных выдержать тяжелонагруженную машину. Над истоком реки Темной дорога переходила в новенький мост.
— Давно пора бы сделать! — сказал Павлу Романовичу один из комсомольцев. — Сколько там, за болотом, леса
