Сестрица Алёнушка Карысю не понравилась, потому что показалась похожей на Верку. А вот братец Иванушка... Иванушку Карысю было жаль.
Миновав огород, Карысь аккуратно закрыл за собою калитку, обогнул большой черёмуховый куст и вышел на зелёную лужайку. Здесь паслась единственная на всю деревню коза, принадлежавшая бабке Аксинье. Коза была старая, лохматая, с длинной бородой и ещё более длинными рогами. За чёрную шерсть звала её бабка Аксинья Ночкой. Имя это Карысю нравилось, а вот сама коза — нет. Большие жёлтые глаза, маленький хвостик, а особенно задиристый характер Ночки симпатий в Карысе не вызывали. Он всегда с некоторой опаской проходил мимо неё, хотя и знал, что Ночка длинной верёвкой привязана к колышку, который бабка Аксинья дважды в день перебивала на новое место. Но случалось и так — Ночка как-то умудрялась выдрать колышек из земли и тогда сумасшедше носилась по деревне, и колышек весело поднимал пыль далеко позади Ночки. В такие минуты ребятишки старались не показываться козе на глаза, прятались за плетнями и уж оттуда дразнили её вовсю. Да что ребятишки, Карысь собственными глазами видел, как налетела Ночка на Баяна Киле, повалила его на дорогу возле магазина и, смешно потрясая бородой, победно заблеяла. Это уж потом дед Баян опомнился, схватил её за рога и, громко ругаясь, повёл к бабке Аксинье. А вначале-то Ночка повалила его.
Выйдя на лужайку, Карысь увидел, что Ночка лежит в самом дальнем её конце и спокойно жуёт жвачку. Длинная острая бородка козы равномерно опускалась к земле и потом поднималась, и издалека Карысю показалось, что Ночка приветливо кивает ему головой. Он нечаянно тоже кивнул несколько раз и подошёл ближе, и только теперь заметил, что коза даже и не смотрит в его сторону. Такое пренебрежение немного обидело Карыся. Тогда он, всё время двигаясь на безопасном расстоянии, обошёл Ночку и вопросительно уставился в её жёлтые безбровые глаза. Ночка на секунду перестала жевать, мотнула головой, отгоняя назойливую муху, потом мельком глянула на Карыся, потом отвернулась. Её тёмный круглый бок равномерно вздымался, на голой шее в такт жеванию напрягались и ослабевали какие-то жилы.
— Ноч-ка... а,— тихо позвал Карысь и опустился на траву.
Он сидел, поджав под себя ноги, как это делал дед Плехеев, и с усилием размышлял о том, что если это мальчик, превратившийся в козу, то почему тогда коза такая старая? И разве бывают у мальчиков такие длинные рога? А уж бороды — совсем не бывает.
Карысь ещё долго размышлял об этом, а потом его вдруг осенило. Он даже рот приоткрыл в изумлении, так просто всё показалось.
Он долго ползал по полянке на четвереньках в поисках козьего следа от копытца. Но всюду густо росла невысокая, жёсткая трава, и никаких следов на ней не осталось. Карысь уже почти отчаялся, когда вдруг обнаружил у самой дорожки, по которой ходили за водой к колодцу, неглубокую сырую ямку, в которой трава почему-то не росла. Опустившись на колени перед ямкой, Карысь с восторгом обнаружил в самом её центре глубокий отчётливый след, с тоненьким гребешком земли посередине.
— Вот,— обрадовано вздохнул Карысь и торжественно посмотрел на далёкие, притомлённые от жары сопки. Там, над сопками, медленно клубились тёмные тучи, солнечные лучи ударялись и разбивались о них, но этого Карысь не заметил. Он быстренько вскочил на ноги и, минуя полянку, огород, побежал домой. Лёгкий ветерок, потянувший со стороны сопок, трепал его длинно отросшие русые волосы. Выбравшаяся из штанишек рубашка пузырилась за спиной.
Дома Карысь разыскал стеклянную двухлитровую банку, зачерпнул из бочки дождевой воды и, держа банку перед собой в вытянутых руках, засеменил назад.
4
Пока он бегал, Ночка поднялась и теперь мирно щипала траву под самым черёмуховым кустом. Увидев Карыся, она вскинула голову и неторопливо направилась к нему, растягивая по полянке длинную верёвку. Метрах в трёх от ямки верёвка у Ночки кончилась и она остановилась, нервно вздёргивая коротким хвостиком. Карысь ещё помедлил и, лишь убедившись, что Ночке до ямки никак не достать, сел на землю.
Он долго сидел неподвижно, пристально разглядывая круглый след в ямке, и с каждой минутой сердце у Карыся стучало всё сильнее. Коза, нетерпеливо дёргая верёвку, с недоумением смотрела на него. Наконец Карысь тяжело вздохнул и вылил почти половину воды в круглое углубление. Он внимательно смотрел, как тоненькие ручейки побежали по ямке, а там, где недавно был след от Ночкиного копытца, легонько покачивалась беловатая вода, по которой плавали мелкие травинки и даже одна букашка. Карысь пальцем аккуратно выловил травинки и букашку, потом лёг на живот, потом зажмурился и шумно потянул воду в себя. Вода оказалась невкусной, тёплой и горьковатой, но Карысь выпил её всю, открыл глаза и рукавом вытер рот. Выпрямившись и сев на колени, он стал внимательно рассматривать копытце, по бокам и на дне которого радужно взблёскивали последние капли. Потом он отошёл от ямки и лёг в траву, подперев голову руками.
Карысь размышлял. С восторженным испугом он думал о том, как сейчас, через минутку, превратится в козлёнка, и боялся пропустить момент этого превращения. Он решил, что, когда станет козлёнком, обязательно поговорит с козой и узнает, кем она была раньше. О том, что будет дальше, Карысь не задумывался. Но проходили минуты, а ничего особенного Карысь не ощущал. Тогда он осторожно пощупал лоб — рогов ещё не было. Даже маленьких шишечек, с которых начинаются рога, Карысь не нащупал. Такое, явно затянувшееся, превращение Карыся озадачило. Он ещё немного подождал, то и дело щупая лоб, потом твёрдо решил, что воду надо выпить всю, без остатка.
Во второй раз вода показалась Карысю ещё более невкусной, и он с трудом допил её из копытца.
А между тем тучи, ещё недавно едва видневшиеся над далёкими сопками, теперь были совсем недалеко от села, и там, между этими тучами, всё чаще вспыхивали бледно-голубые молнии, и нарастающий рокот тяжело плыл над землёй. Ночка обеспокоено закружилась вокруг колышка, путая верёвку и сердито фыркая. Однако Карысь всего этого не замечал. Устав ждать и тревожиться, он лишь прислонился головой к тёплой земле, потом, поворочавшись, улёгся удобнее и незаметно уснул. Приснился ему маленький козлёнок на тоненьких белых ножках. Вначале козлёнок и Карысь во сне существовали отдельно, но потом Карысь исчез и остался только козлёнок. Он бегал по полянке, и трава почему-то была ярко-красная, холодная, обжигающая тонкие копытца. Потом как-то сразу козлёнок оказался в речке, и вода была тоже холодной, с шумом неслась мимо высоких берегов, и перепуганный козлёнок вдруг человеческим голосом громко закричал: «Ма-ма!..»
Карысь проснулся. Он сел и удивлённо потёр глаза кулаками. Всюду был дождь. Низкие тёмные тучи быстро неслись над землёй, и из них текла вода. Карысь огляделся и увидел, что Ночка стоит под черёмуховым кустом и мелко-мелко дрожит. Вымокнув, она стала маленькой и совсем не страшной. Вскочив, он побежал к колышку и долго раскачивал его, не в силах выдернуть сразу. За работой он не заметил, как Ночка подошла к нему, и, только почувствовав лёгкое прикосновение, оглянулся. Ночка стояла рядом и нетерпеливо подталкивала его головой. Карысь робко погладил мокрую Ночкину голову, и в это время в небе так бабахнуло, что он присел, зажимая ладошками уши. Потом опять схватился за колышек и потянул изо всех сил.
Вырвав колышек, Карысь ещё раз погладил Ночку, и они вместе припустили бежать домой. О том, что он так и не превратился в козлёнка, Карысь совершенно забыл.
1
Первого сентября все ребята ушли в школу, и Карысь остался один. Правда, не совсем уж и один, были ещё его сверстники: Колька Корнилов, Настька Лукина, Петька Паньшин, но, как полагал Карысь, они в счёт не шли. Разве могли они сравниться с Витькой Зориным или Васькой Хрущёвым? Нет, сравниться они с ними не могли, и потому с первого сентября Карысь остался один.
А уже подступала пора, когда листья, устав висеть на деревьях, начали медленно и плавно кружиться в воздухе, и падать на землю, и легонько шуршать иод ногами по утрам. И уже на озере, которое было когда-то Амуром, а теперь отделилось от него и стало большим озером с толстым камышом, всё чаще собирались в шумные стаи дикие утки, и отец по вечерам заряжал жёлтые патроны. Но особенно странное что-то творилось в тайге. Вначале на самых вершинах ближних сопок оделись в ярко-жёлтый наряд тоненькие осинки. Потом этот странный для тайги, огненный цвет начал спускаться всё ниже, и однажды утром, когда Карысь выбежал в огород, он с удивлением увидел, что но всей тайге занялись густо-красные, ярко-жёлтые и просто красные, жёлтые, оранжевые факелы. Среди сочной зелёной хвои эти факелы особенно сильно бросались в глаза, и Карысю казалось, что это какой-то невидимый волшебник раскрасил ночью деревья, как разукрашивают ёлку на Новый год. С малопонятным восторгом и удивлением смотрел он на изменившуюся тайгу, смотрел на реку, в которой теперь уже нельзя было купаться и над которой высоко в небе пролетали треугольники неизвестных Карысю птиц, и неожиданный восторг перед жизнью неведомой, но удивительно интересной, охватывал Карыся.
