Всё интересно Нюте.
Расскажи ей про пушки, расскажи ей про мины. Почему это крюк по-флотски зовётся так? А колокол — рындой? А лестница — трапом? Почему по-морскому тужурка — бушлат?
Про всё объясняет Виров.
Вечером балтиец стал проверять, что же усвоила за день Нюта.
— Что такое эсминец?
— Эсминец есть боевой корабль, — улыбаясь, чеканит Нюта.
— Верно. Ну, а что же такое гак?
— Крюк, — отвечает Нюта.
— А как называется палуба?
— Дек.
— А вот в жизнь не ответишь, что же такое рым?
— Знаю, знаю, — смеётся Нюта. — Это то, обо что я споткнулась. Разные кольца, что вкручены в палубу.
Поражается Виров: смышлёныш какой попался!
— Ну, братишка, как есть молодец!
Прошёл день. Виров опять за дела моряцкие. Только теперь о другом.
— Море, ты думаешь, что? Вода, мол, и крышка. Эн нет. Тут тоже своя наука.
И снова пошли названия: муссоны, пассаты, шквалы, штили, бора…
— Да пожалей ты её, несчастную, — защищают Нюту другие матросы. — Для малолетки ли мудрёные эти слова!
— Цыц, — огрызнулся балтиец. — Моряком, братишка, не каждый может. Моряк это знаешь какая вещь! Ночью его спроси про любую штуку. Спит, а точно тебе ответит. Хотя бы вот я, к примеру…
Запомнила Нюта слова матроса.
Ночь. Караулит Нюта, когда же заснёт балтиец. Дождалась. Слезла тихонько вниз.
— Дядя Василий!
Богатырски храпит матрос.
— Дядя Василий!!
— Ну что?
— Что такое муссоны?
— Ветры, что дуют в море. Летом на сушу, зимой в океан.
Смотри — без запинки ответил матрос. Забралась Нюта снова к себе наверх. Вздремнула немного, опять спустилась.
— Дядя Василий!
Спит безмятежно матрос.
— Дядя Василий!!
— Ну что?
— Что такое пассаты?
— Тоже ветры, — ответил балтиец. — Только не всякие. А те, что дуют лишь в жарких странах. Влагу несут с моря.
Снова верно сказал матрос. И в третий раз про северный ветер — бора тоже в момент ответил.
С завистью смотрит на Вирова девочка. Вот бы себя проверить!
— Дядя Василий, ты и меня разбуди, — попросила она балтийца.
— Ладно, — ответил Виров.
Ночью проснулся матрос. Встал, наклонился к Нюте. Смотрит — девочка сладко спит. Жалко балтийцу тревожить Нюту. Лёг и снова себе заснул.
Обиделась утром Нюта.
— Ты что же меня не будил?!
— Как — не будил? Будил, — отвечает Виров. — Целых три раза, приврал он для большего веса.
Протирает Нюта глаза. Неужели она забыла? А главное, как же она ответила? Точно ли, верно ли?
— Всё верно, точно. В самый попад, — улыбается Виров. — По науке как есть, братишка.
ВПЕРЁДСМОТРЯЩИЙ[23]
Нравятся Нюте морские науки. Ходит она по эсминцу, лезет ко всем с расспросами.
На эсминце много совсем молодых парней, таких, что недавно пришли на флот. Не все разобрались пока в науках. Не каждый девочке всё объяснит. Неудобно таким матросам. Стали бояться её балтийцы. Увидят Нюту — быстрее в сторонку, а то, смотри, попадёшь впросак. Да только не просто укрыться от Нюты. Разве что прыгнуть за борт.
Струхнули совсем матросы. С дрожью ложатся спать. «Ой, не пришла бы завтра опять Анюта!» А Нюта всё ходит и ходит. Почёсывают в затылках матросы. Как же им быть? Решали, решали. Сами взялись за науку.
Поражается боцман Ванюта. Что такое — целый день молодые матросы, как пономари, морские слова твердят.
Забавно матросам.
— Ай да Анюта! Похлеще командира за нас взялась.
— А ну-ка, ступай, проверь комиссара, — кто-то однажды Нюте сказал.
Другой бы смутился. А Нюта нет. Пошла к комиссару.
Приоткрыла девочка дверь каюты. Видит, дядя Лепёшкин сидит. Ворох газет перед ним разложен. Что-то читает. Оторвался Лепёшкин, глянул на дверь.
— А, брат Анюта. Давай заходи. Смелее, — сказал Лепёшкин.
Переступила Нюта порог.
— Вот видишь, тоже сижу за наукой, — показал комиссар на газеты. Ленин, смотри, выступал. Новую программу приняла партия. Серьёзные, брат, дела.
Глянула Нюта на развёрнутый лист газеты. Во всю полосу шёл заголовок: «VIII СЪЕЗД РКП». Чуть ниже: «Речь т. Ленина».
Забыла Нюта, зачем и пришла.
«РКП… РКП…»
— Дядя Лепёшкин, как же это понять? — ткнула Нюта в газету пальцем.
Комиссар усмехнулся, глянул на девочку.
— Р — означает Российская, К — Коммунистическая, П — партия. Получается: Российская Коммунистическая партия, — объяснил комиссар.
— А что такое есть партия? — снова полезла Нюта.
— Партия? — Лепёшкин задумался. — Ну как бы тебе сказать. Во-первых, это когда не один человек, а много. Во-вторых, когда у этих у многих единая в деле цель. За счастье рабочих, крестьян и всего трудового народа сражается партия. Эх, брат, — вздохнул комиссар, — мала ты для этой штуки! Партия, Нюта, не просто толпа людей. Это боевой отряд. Цвет трудового класса. Один к одному. Ленин ей положил начало. Ясно, брат Нюта?
— Нет, — отвечает Нюта.
— Что же тебе не ясно?
— Про коммунистическую что-то не ясно и про программу не ясно, призналась Нюта.
Комиссар почувствовал, как его прошибает пот. Ну как объяснить про такое девчонке? Однако что же тут делать. Пришлось объяснять.
— Коммунистическая от слова «коммунизм» происходит, — начал Лепёшкин. — А коммунизм — это то, о чём много столетий мечтают люди. Все равны. Ни бедных тебе, ни богатых, — подбирает попроще слова комиссар. Ни войн, ни вражды на земле. Болезней и тех не будет. А будет, что там, брат, сказка — почище чем в сказке. Это и есть коммунизм. К нему зовут нас Ленин и партия. Отсюда её название.
«„Почище чем в сказке“ — ну и сказал комиссар!» — подумала Нюта.
— Только он, коммунизм, не с ногами, — продолжал комиссар Лепёшкин. Он по команде к тебе не придёт. Тут, брат, работать, работать надо. Строить его, как дом. — Комиссар посмотрел на свои ладони. — К нему не большак — дорога. Идти целиной под ветрами, под бурями. Так вот, чтобы не сбиться в пути, у партии есть программа. Имеешь программу — смело шагай вперёд. Она точно пути укажет. Ясно, что значит программа?
— Ясно, — ответила Нюта. — Она — как вперёдсмотрящий.
— Верно, — сказал Лепёшкин и вытер вспотевший лоб.
ЕСЛИ БЫ ЛЕНИН СЛУЖИЛ НА ФЛОТЕ
На следующий день комиссар Лепёшкин проводил на эсминце политбеседу.
Начал с положения дел на фронтах. Трудное время. На востоке красные сдали Уфу. На юге Деникин вступил в Донбасс. В Одесском порту — французы. Англичане и американцы высадились на Советском Севере.
— И этим, смотри, не сидится Дома, — зло говорил Лепёшкин. — Как мухи на сладкий пирог летят! Да только нет такой силы, чтобы скинуть Советскую власть. А почему? Народная это власть — вот почему, — отвечал Лепёшкин. У народа хребет богатырский. Руки ему сломаешь. Ноги ему сломаешь. Душу не перебьёшь.
— Верно, — гудят матросы.
Потом комиссар стал говорить о партийном съезде. О речах и докладах товарища Ленина. Много вопросов стояло на съезде. Стоял и военный вопрос.
— Чтобы побить врага, нам нужна железная дисциплина, — говорил комиссар. — Ленин так и сказал «железная», «революционная», «строгая».
— Правильно, — соглашались матросы.
— Без порядка никак нельзя.
— Что же тут спорить. Прав, конечно, товарищ Ленин.
После беседы собрались матросы на палубе. Слово за словом о том, об этом. Кончилось тем, что заспорили вдруг матросы — кем бы Ленину быть, если бы Ленин служил на флоте.
— Боцманом! — выкрикнул кто-то. — Раз он до порядка такой охочий, боцманом, значит, ему и быть.
— Дура! — вскипел Наливайко. — Ты подковырку в карман убери. За Ленина душу пущу по свету.
— Так ему!
— Верно!
— Стойте, братишки, да я же без злобы, — едва отбился оплошавший матрос. — Я и сам хоть кому шею сверну за товарища Ленина.
Продолжают балтийцы спор.
— Ленину быть комендором, — заявили Хохлов и Зига.
— Торпедистом, — шумят торпедисты.
— Минёром, минёром! — кричат минёры. — Кто под буржуев мину подвёл? А? Пиши в минёры товарища Ленина.
С разных сторон летят предложения.
— Да не кричите вы! Стойте вы! Тише! — перекричали других машинисты. — Что на судне главнейшее? Котлы и турбины. Без них корабль что телега без четырёх колёс. В механиках первой статьи — вот где место Ульянова-Ленина.
Спорят матросы.
Каждый стоит на своём. Каждому хочется, если такое случится, что Ленин придёт на флот, к Ленину быть поближе.
Здесь же стоит и Нюта. Тоже о Ленине думает. Повернулись матросы к ней.
— А ну, разреши-ка наш спор, братишка.
— Верно, как скажет дитё, так, стало, на этом быть.
Притихли матросы, ждут, что же ответит им девочка.
Не ожидала такого Нюта, смутилась.
