Не сговариваясь, мы побежали в рощу, где я надевал туфли Клавдии Васильевны. Место там было тихое, безлюдное, и мы решили, что нам никто не будет мешать.
Мы бежали, напевая что-то веселое, и даже не заметили, как очутились у своей тропинки. Мы сразу свернули на нее.
Река за колючей проволокой подпевала нам. А возможно, и часовой на вышке. Конечно, он мог нас заметить. Только он, наверно, смотрел на чужой берег. А если он нас и заметил, так что из этого? Мы по своей земле шли. Нам это было можно.
Часовой смотрел на чужой берег, но там ничего не изменилось за это время. Пески как были серые, так и остались. Холмы тоже на своем месте. И селение совершенно безжизненное, мертвое. Даже верблюд куда-то запропастился. Мне вдруг стало его жалко. Я бы на этом верблюде в школу ездил. И кормил. Вот бы мне все завидовали!..
Ладно, совсем я размечтался что-то.
Каримчик развернул газету и достал ботинки. Я таких больших ботинок еще не видел.
— А ты Танькиного папу видел? — спросил Каримчик.
— Ну, видел.
— Где ты его видел? — засомневался он.
— На портрете.
— На портрете, — передразнил он. — Это разве называется видел? Вот я видел. Если меня посадить на верблюда, Танькин папа все равно будет выше.
— Да ну? — не поверил я.
— По-моему, эти ботинки ему даже жмут, — сказал Каримчик с сочувствием.
Я невольно вздохнул.
— Начали? — спросил Каримчик.
— Давай.
Он полез к колючей проволоке и там надел ботинки, которые мы принесли с собой.
Потом он старался делать большие шаги и пыхтел. Мне стало его жалко. Но все-таки в туфлях Клавдии Васильевны мне, наверно, было еще труднее.
Поравнявшись со мной, Каримчик сказал, чтобы я шел сбоку и не затаптывал след, который он прокладывает.
Каримчик шагал, с трудом передвигая ноги в чужих ботинках. Но он все-таки молодец. Он делал такие большие шаги, что я в каждый его шаг умещал два своих.
Так мы вышли на шоссе. Каримчик немного передохнул и спросил у меня, куда лучше идти: в районный центр, откуда мы пришли сюда, или в сторону холмов?
— Не знаю, — ответил я.
— Ну, а если ты шпион?
— Я не шпион, — сказал я и даже слегка обиделся.
— Да я знаю, что ты не шпион, — согласился Каримчик. — Я говорю: если… Вот если бы ты был шпионом, то куда бы пошел?
— Туда, — сказал я, никуда не показывая.
— Ну, куда?
— Туда…
— А ты покажи.
Я на всякий случай показал в сторону холмов.
— Почему?
— А зачем мне идти в райцентр? Там пограничники.
— Правильно! — обрадовался Каримчик и подбросил свою пыжиковую шапку.
Я тоже высоко подбросил свою кожаную кепку и поймал ее за козырек. У меня это всегда здорово получалось.
— Ура! — закричал Каримчик, скидывая ботинки, которые его совсем замучили.
Я тоже хотел заорать от восторга, но вдруг застыл, разинув рот. Прямо на нас мчалась овчарка. Мы не заметили, откуда она взялась.
Я испугался и побежал. Каримчик бросился за мной. Мы чуть не попали под колеса грузовика. Шофер высунулся из кабины и погрозил нам кулаком. Но это я вспомнил потом, а сейчас я бежал, как еще никогда в жизни не бегал.
Вскоре, однако, у меня стали заплетаться ноги. Я чуть не упал. Просто не знаю, как я сумел удержаться.
Каримчик тоже остановился. Он тяжело дышал.
Овчарка была совсем рядом и, если бы ее спустили с поводка, она бы нас разорвала.
— Стойте и не шевелитесь! — приказали нам. Мы и так не шевелились.
— Кто такие?
Только сейчас мы боязливо взглянули на человека с овчаркой. Я вдруг обомлел: это был черноглазый мальчишка, примерно нашего возраста.
— Кто такие? — повторил он сурово.
Я перевел взгляд на овчарку и не поверил своим глазам.
— Динга! — позвал я.
Она предостерегающе зарычала. Но все равно это была Динга. Спина и хвост черные, грудь белая, лапы желтых подпалинах.
Каримчик тоже узнал Дингу. Он сразу осмелел и набросился на мальчишку.
— А ты сам кто такой?
— Здесь я спрашиваю! — по-прежнему строго сказал мальчишка. Он был выше нас и шире в плечах. Но вдвоем мы его могли одолеть. Каримчик сжал кулаки. Динга зарычала. Это нас сразу охладило.
— Откуда знаете Дингу? — подозрительно спросил мальчишка.
— Ты лучше скажи, почему она с тобой? — недовольно пробурчал Каримчик.
— Странный вопрос. Потому что это моя собака.
— Не обманывай, — сказал я.
— Что значит, не обманывай?
— Вовсе она не твоя.
— А чья же? — насмешливо спросил мальчишка.
— Пулата Шакирова.
— Так я и есть Шакиров. Пулат…
Мы были поражены. Теперь, наконец, я понял, почему Танька прямо чуть не умерла со смеху, когда мы назвали его товарищем Шакировым да еще лейтенантом.
Каримчик, наверно, тоже подумал об этом. Он спросил, знает ли Пулат Таньку?
— Внучку учительницы? — догадался наш новый знакомый.
— Это раньше она была учительницей, — решил я проявить осведомленность.
Пулату мое замечание не понравилось.
— Для меня она всегда будет любимой учительницей, — сказал он.
Динга поняла, что все мы тут свои, и успокоилась. Пулат погладил ее и посмотрел на часы. Часы у него были круглые, в желтом корпусе.
— Ты чего такой будильник нацепил? — поддел Пулата Каримчик.
— А мне подарили, — просто сказал он.
Я вдруг вспомнил милиционера, которого мы привели к «Бороде». Он, наверно, нам про Пулата рассказывал.
— У тебя часы именные? — спросил я.
— Именные.
— Дай посмотреть.
— Вначале скажите, кто вы такие? — потребовал он.
Мы назвались.
— У него отец — майор, — сказал я, показывая на Каримчика.
— А мой был лейтенантом, — вздохнул Пулат. — Погиб на границе в прошлом году…
Он снял с руки часы и протянул их мне. Я увидел гравировку на крышке.
«ПУЛАТУ ШАКИРОВУ. ЗА БДИТЕЛЬНОСТЬ».
Ах, как мне захотелось иметь такие часы! Я даже забыл о медалях.
Каримчик тоже прочел надпись и вернул часы Пулату.
— Ты молодец, — сказал он. — Только чего это ты вдруг за нами погнался?
— И совсем не вдруг, — ответил Пулат. — Я давно за вами слежу.
— Как давно? — не поверили мы.
— А что вы делали в роще?
Тут Каримчика понесло. Иной раз на него это находит. Он стал рассказывать, что мы выследили неизвестного. Прятался в роще, а потом стал пробираться на шоссе. Мы за ним. Тут след пропал. Мы стали соображать, куда он делся, но Пулат с Дингой все испортили.
— Почему это мы испортили? — возразил Пулат. — Ничего мы не испортили. И если вы не врете, то мы этого человека очень просто найдем.
Каримчик предложил начать поиск с рощи, где мы, якобы, обнаружили след.
— Ну что же, — согласился Пулат. — Пошли в рощу.
Меня Каримчик толкнул в бок локтем. Я вдруг сообразил, что у него в руках нет ботинок.
«Куда он их выбросил?» — подумал я.
Конечно, Динга сразу найдет ботинки, и Пулат узнает, какие мы выдумщики.
Когда, наконец, удалось переброситься парой слов с Каримчиком, я высказал ему свои соображения.
— Ничего они не найдут! — успокоил он меня.
«Куда же он их дел?» — совсем удивился я.
В роще Пулат спросил:
— Здесь начинается след?
Мы сказали, что здесь.
— Отлично, — ответил он и сразу нашел, откуда начинался след.
— Что же, неизвестный через колючую проволоку перемахнул? — спросил Пулат.
— Не знаю, — ответил Каримчик, поправляя шапку.
Я посмотрел на его шапку и подтвердил, что мы это не видели. Мы и вправду ничего не видели.
— Так, — сказал Пулат. — Допустим, что перемахнул. Значит, он был очень высокого роста?
— Правильно, — подхватил Каримчик.
Пулат поколдовал над следом.
— Ботинки сорок шестого размера.
— Вот видишь! — обрадовался Каримчик.
Пулат достал из кармана телефонную трубку и, к нашему удивлению, воткнул ее в один из столбиков, на который была натянута колючая проволока. Вероятно, там была замаскирована розетка.
С кем-то он поговорил.
Вскоре по ту сторону колючей проволоки мы увидели газик с брезентовым тентом. Машина остановилась перед нами. Из нее вышел пограничник и внимательно осмотрел вспаханную полосу, подступавшую к колючей проволоке.
Этого уж мы никак не ожидали.
— Следов нет, — сказал он через некоторое время.
— Спасибо, — поблагодарил Пулат. — Извините за беспокойство.
— Ничего, — ответил пограничник. — Это наша служба.
Потом он улыбнулся мне и Каримчику.
— А вы, ребята, что сюда зачастили?
Мы от смущения будто языки проглотили. Он так и не дождался от нас ответа. Сел в газик и уехал.
— Может, ваш незнакомец свалился с неба? — насмешливо спросил Пулат.
