Шурка. — Натка настреляла.
Все удивились. Всем захотелось поглядеть, что за снасти привезла Натка из города. Шурка побежала в полевую будку. Выскочила встревоженная. Размахивая ружьем, закричала:
— Натка! Кто-то украл! Ласты, маски кто-то украл.
— Еще этого не хватало, — поднялся из-за стола бригадир.
— Это Ваняткины проделки, — догадалась Натка. — Теперь я ему покажу.
Кинулись искать Ванятку, а его и след простыл.
Девчонки расстроились: что же это за человек Ванятка Бугаев? Илья Иванович успокаивал их:
— Принесет. Никуда он не денется.
Бригадир Илья Иванович Сошников сказал так:
— Не горюй, Ната. Я этого Ванятку не только под водой — под землей найду.
Рано утром, распорядившись, кому что делать, бригадир сел на своего трескучего «Ковровца», помчался в Кочки. Ванятку дома не застал. Мать сказала, что ушел с Лешкой Сапожниковым, а куда ушел — не знает. Ольга Сапожникова, мать Лешки, подсказала, что ушли ребята на Громок.
Громо́к — это озеро, что недалеко от Чертова озера. Находится оно на краю займища, под каменистым склоном. В полую воду весной или в ливень летом с каменистых круч в озеро падают потоки воды. Водопады звонкие, разноголосые, падая вниз, гремят, и этот гром далеко разносится по займищу. Оттого и называется озеро Громко́м.
Илья Иванович подкатил к Громку и, не слезая с мотоцикла, стал глядеть на озеро. Никого нет. Хотел было повернуть назад, но вовремя увидел, как что-то непонятное плыло по озеру. Присмотрелся — две алюминиевые трубочки.
Он закатил мотоцикл в таловые кусты и стал следить за ребятами. Первым на поверхности показался Лешка.
— Ванятка! — крикнул он.
Ванятка плыл все дальше. Лешка сложил ладонь лодочкой, ударил по воде. Ванятка или не слышал хлопка, или не захотел обратить внимания на Лешкин сигнал. Лешка вернулся к берегу, устало дыша, лег на траву. Ваняткина трубочка долго бороздила гладкую поверхность озера. Наконец устал и Ванятка. Устроившись рядом с Лешкой, Ванятка отдохнул и проговорил:
— Зря ружье оставил. Знаешь, какого сома видел под кручей! Огромаднющего. Как бревно. Лежит, усами водит.
— Ружье… Тут и за это попадет! — Лешка поднял ногу, показывая ласт.
— Пока попадет, а мы найдем…
— Ничего тут не найдешь. Дно травой да илом поросло. Если бы настоящие водолазные костюмы достать…
— Найдем, если это правда. Я возьму дома пешню, насажу на длинный держак и прощупаю все дно.
Лешка сообщил:
— Я читал в газете про ученых, которые хотят сделать человека-амфибию… Пока на животных практикуют. Собака прожила в воде почти пять часов, а белые мыши — восемнадцать.
— В воде?
— Конечно. Только это была вода специальная.
— Ерунда… Тебе, значит, подай на дне подсвечники, но вода чтобы в озере была специальная, — скептически отмахнулся Ванятка. И, помолчав, спросил: — Ты знаешь, сколько человек может быть без воздуха?
— Минуты две может, — неуверенно ответил Лешка.
— До шести минут бывают в воде ныряльщики за жемчугом. А один пробыл под водой 13 минут 42,5 секунды. Правда, он подготовился, полчаса перед этим дышал кислородом… А вообще тренировка — большое дело.
Ребята поднялись. Ванятка собрал маски и ласты, отнес под копну сена, что стояла на берегу. Спрятав, сказал Лешке:
— Поезжай на сенокос.
— А ты сам, — упавшим голосом посоветовал Лешка.
— Нельзя мне. Думаешь, они не догадались? А тебе можно.
— Ладно, — пообещал Лешка. — Только я боюсь.
— Не бойсь. Сома подстрелим и туда же отнесем. Ухи знаешь сколько из него будет! А ружье нам и не нужно. Завтра отдадим же.
— А может, мы уговорим Натку. Она будет варить, а мы охотиться, рыбу ей доставлять.
— Чудак ты, Лешка. Нам нужен Громок, а от него до сенокоса далеко.
Они разошлись. Ванятка пошел в сторону Кочек, а Лешка на дорогу, что ведет на переправу.
Бригадир выкатил мотоцикл, забрал спрятанные маски и ласты, закурил. Ожидая, пока ребята уйдут подальше, задумался: чего же они искали на дне этого озера?
Лешку он нагнал очень быстро. Тот стоял на обочине дороги с поднятой рукой.
— Возьми, дядя Илюша, — попросил он.
— А ты куда? — словно ничего не зная, спросил бригадир, а сам подумал: «Посмотрю, как ты будешь врать!»
— Я на сенокос.
— Зачем?
— Буду Натке помогать.
«Умеет врать».
— Ей Шурка помогает.
— Какая она помощница? Дров нарубить не может.
«Ну-ну, ври дальше».
— Это верно, — поддержал бригадир Лешку. — Ты хоть и не велик, но все-таки мужчина. Как у тебя бицепсы?
— Кто? — не понял Лешка.
— Не кто, а что, — поправил бригадир и придавил пальцами Лешкину руку выше локтя. — Мускулы, спрашиваю, как? Сильные?
Лешка закатил до плеча рукав рубашки, обнажил едва заметные бугорки мускулов и смущенно поглядел на бригадира.
— Э-э! — воскликнул Илья Иванович. — Не годишься ты в рабочие. Что это за бицепсы? Тряпки… Ты, наверно, физкультурой не занимаешься.
Лешка промолчал, насторожился: а что если из-за этих самых… как их… бицепсов бригадир не возьмет на сенокос! И торопливо пообещал:
— Я буду заниматься.
«Ну хитер, пострел!»
— Ладно, садись, да гляди не оторвись.
— Не оторвусь.
— Далеко ушел… — не оборачиваясь, крикнул Илья Иванович и спросил: — Не было попутных или не берут шоферы?
— Были, не берут, — продолжал врать Лешка. — За деньги они взяли бы.
«Ах ты, поросенок, — возмутился Илья Иванович. — Ну, погоди же!»
— Крепче держись! — наддал он газку.
Натка знала, какой объявился у нее помощник, бригадир все ей рассказал. Но она делала вид, что ничего не знает, и расхваливала Лешку на все лады.
— Молодец, Леша. Что в хуторе делать? А тут мы пользу для колхоза принесем.
Лешка вошел в роль.
— А что, не правда? Правда. Если бы у меня были покрепче… ну, бицепсы, я бы вершить стога полез.
— Это без тебя сделают. А ты поруби мне вот эту штуку.
Натка подсунула Лешке узловатое полено сухого вяза, дала топор:
— Между прочим, бицепсы лучше всего развиваются у кузнецов и дровосеков.
Лешка взял в руки топор: тяжелый. Этим долго не намахаешь. Но что делать: назвался в помощники, надо колоть. Замахнулся. Топор ударился лезвием о полено, и, отскочив, жалобно зазвенел. Пробовал рубить с одного конца, с другого — не идет, хоть лопни. Рубашка взмокла, а толку нет.
Натка тайком следит за Лешкой, улыбается.
Когда Лешка выбился из сил, сказала:
— Его можно и не колоть. Целиком сгорит.
В другой раз Лешка нашелся бы что сказать, а сейчас стерпел обиду, промолчал, но твердо решил стащить ружье.
Выждав момент,
