девчонки, пригибаясь к мураве, побежали. И ведь так их спросонья напугала старая ведьма, что девушки даже про друга своего забыли. Бегут, пыхтят, и ни чём не думают. Вот ведь как бывает!
Добежали они до самого конца Куликова поля и ещё полверсты. Полуверица темным разбойничьим флагом впереди маячила – путь им указывала. Уф! Уф! Уф! Плюхнулись три беглеца в канаву.
– Всё, – сказала Степанида падчерицам. – Тут они нас не найдут. Ковыль-предатель вас ужо не почует.
А когда сёстры отдышались, то вспомнили про ворона:
– Как же Тёма?
– Где он?
– Тьфу ты! – сплюнула от досады нежить и провалилась сквозь землю.
А выросла она из-под земли только возле птицы. Подхватила бабка спящего товарища на руки и развернулась, размахнулась, да и подкинула его вверх. Ошарашенная птица пробудилась прямо в воздухе, замахала крыльями, хотела даже закаркать тревожно, но передумала. А Полуверица махнула черной точке, парящей в небе, в сторону сидящих в канаве сахалинок, и опять с головой ушла под землю.
Ещё три раза перекувыркнулся ворон через себя и понял, что на коварное поле Куликово ему приземляться никак нельзя. Поискал он глазами своих спутниц, но увидел лишь траву помятую, и следы к заставе ведущие. Взлетел чернокрылый выше, огляделся. Видит, поляница удалая к заставушке спешит, а кобылка её уже в ворота копытом бьёт. Только дочек нигде не видать.
Ан нет, вот же ещё два следа тянутся в обратную сторону, туда, куда Степанида указала. Полетел мудрый разведчик в ту сторонушку, да и наткнулся на дрожащих от нервного тика малышек (так они сильно переживали то ли за себя, а то ли за Тимошу – уже и не разобрать!) Тут и нежить старая из-под земли выросла и рядом упала. Ворон с облегчением спустился вниз и присел рядом. Зашепталась наша команда: каждый о своём норовит рассказать да побыстрее! А когда все пришли в себя, то бабулька вытащила припасенный хлебушек и опять давай кормить беженок. А хлебушек на этот раз был вовсе и не черствый. Карга сама отламывала от него куски и раздавала жаждущим, приговаривая:
Волков кормлю, волчат топлю,
велику тайну хороню
от ребят, от девчат
и от гадких воронят.
Смутились наши путники, приутихли. Хлеб ржаной жуют, водицу из канавки пьют, нелегкую думу обдумывают: как им на заставушку проникнуть да спящих богатырей из беды выручить?
А тем временем Настасья свет Микулишна добралась до дома, до хаты, вся вне себя, патлата. Отворили ей большую дверь да запустили внутрь полоумную и коня очумелого. Рассказала она сотоварищам о двух дитятках в ковыле спящих, да о берёзе грозной, синим огнем горящей. Высмеяли её другие поляницы:
– Что почудилось тебе, что показалось?
Но всё же решили всем отрядом оправиться за девицами, прикорнувшими в ковыле. Вскочили богатырши на коней резвых, да и в один прыжок на том самом месте оказались, где малыши валялись как убитые. А места то того и нету вовсе: ни следов, ни травы примятой от тел девичьих. Ещё пуще её на смех поставили:
– Никак померещилось тебе, Настасья Микулишна.
– Да как же так? – упорствует Настасья. Получается, что и Василисе Микулишне померещилась призывная песнь ковыля?
– Видать померещилась, – решили поляницы дружно и поплелись тихонечко обратно, бурча и чертыхаясь:
– Ишь, захотелось вам обеим дитяток понянчить: к боям кулачным приучать, да щит и меч для них ковать.
Тут и ковыль, как назло, притих виновато – не предоставил он поляницам ни единого факта. Да и где ему, убогому! Это Полуверица постаралась – место залегания и следы-вмятины вздыбила, ковыль распушила да взлохматила, прежде чем к девчонкам в канаву нырнуть.
Глава 16. План вылазки к поляницам
Ну, сидеть в кустах можно долго,
пока не выйдет из берегов Волга
и не рассыпятся горы Урала.
Но наших девчонок встречала
на полдороге беда:
поляницам весть принесла
на длинном хвосте трясогузка:
– Мол, на земле вашей русской
лазутчиков целая туча
и Полуверка до кучи.
Чего хотят, я не знаю,
но вашу заставу шукают,
а прячутся в грязной канаве,
что далее будет – не знаю.
– Вот те на! Дело плохо, – задумалась предводительница вояжек Златыгорка. – Видать, не сбрехала Настасья Микулишна, видала она во поле Куликовом младые те тела. А посему нам, знать, судьба…
И задумалась Златыгорка надолго.
– Чего? – не поняли её другие поляницы.
– Чего, чего! Судьба, говорю, – отбрехалась главная голова женского племени. – Соратницы сами в руки к нам бегут – младое поколение, значит, то бишь новые вояжки до нас идут. Понятно? Будем племя своё расширять, коль сами родить не можем.
– Понятно, чего уж тут не понять! – кивнула последняя Амазонка (уж кому, как ни ей было знать, что такое «новая кровь» в женском вооруженном отряде).
Долго советовались богатырши:
– Езжать к дитяткам навстречу или дома их подкараулить?
В конце концов решили никуда не переться, дабы не спугнуть маленький полк, а подождать гостьюшек за своими воротами оборонными. А как решили, так и занялись привычными делами: кто ткать, кто прясть, а кто и на дуде играть. Но самое главное – кашеварить, хлебосольный стол накрывать, да баньку топить, плюс колыбельные песни назло природе-затворнице учить. Только одного глупые барышни никак понять не могли, что природа-затворница лишь в их головах ошивается и нигде более.
Но наша развед.рота ничего такого не знала, они сидели в кустах и придумывали план.
– Для начала прошлогоднюю лисью нору найдем, авось через неё и пролезем! – предложил Тимофей.
И сам же улетел её искать, а сёстрам крепко-накрепко приказал сидеть тихо-тихо и не высовываться. Вот поэтому-то пронырливая трясогузка и не приметила с чужаками птицу ворона. А то бы она и про него воинственным девкам рассказала! Но, как говорится, бог миловал.
А пока чёрный друже летал туда-сюда, девчата рассказывали Степаниде свою бесконечную историю, а также цели и задачи их пребывания в Богатырской сечи. Полуверица же делала вид, что дремала, однако вполуха всё-всё слышала, а её хитро прищуренные глаза выдавали проклятую ведьму с потрохами.
Ох, как долго искал пернатый лисий лаз! Не нашёл. Заделали его поляницы: землёй засыпали, досками утрамбовали, паклей зашпаклевали, землёй присыпали, травищей буйной подоткнули. Но не из-за лис. Лисы – ещё какая добыча и ценный мех. А повадились шакалы в ту нору нырять да цыплят хозяйских тягать. Где уж тут бабам русским такое стерпеть!
– Так, так, так, – доложил ворон, когда прилетел обратно к подружкам. – Нету больше нашей дырки. У вас нет случайно кирки?
– У нас есть лопата, – сказала Алиса и
