— Прости меня, сын, что я не мог найти тебя, — тихо говорит отец и приказывает поворачивать вольбот к острову.
Пете становится так жалко отца, что он тоже начинает плавать.
Медленно идет время. Но Петины мысли летят быстро-быстро. Он хочет вспомнить все по порядку, а получается сплошная путаница…
Ага, вот. Это было позавчера. Первый урок начался, как всегда, в половине девятого. Вера Степановна раздала табели, наказала ребятам пятого «Б» хорошо отдохнуть на каникулах и отпустила их. Он бежал домой, чувствуя себя на седьмом небе — в табеле красовались одни пятерки! Пока он разжигал плиту и жарил себе оленину, его не покидало веселое настроение. Но как только он поел, оказалось, что не знает, чем заняться. Сидеть одному дома? Скучно. Пойти к ребятам в интернат? Но разве им до него. Все они собираются в дорогу, потому что все уезжают к родителям в тундру. А почему бы и ему не повидать отца с матерью? Правда, его родители не оленеводы, они находятся не в тундре, а на островке среди моря, куда давно выехали охотиться все зверобои с семьями. Но какое это имеет значение — тундра или море? До островка всего километров пять. И если кто из ребят согласится… Ну, например, Стасик. У него ведь тоже отец и мать на острове…
Петя понесся к Стасику. Со Стасиком они побежали к Кларе.
— Я хоть сейчас могу, — сказала Клара. — Только как же с Вовкой? Его одного дома не бросишь, и он тоже соскучился по маме.
Решили взять и Вовку.
Сборы были короткими. Вытащили из сарая старую байдару, осмотрели. Байдара требовала основательной починки. Но чинить было некогда. Клара, как умела, наложила заплату на борт, и на этом весь ремонт закончился.
Рано утром, когда в селе еще все спали, байдару понесли к берегу. И тут он вспомнил, что в доме осталась открытой дверь. Он побежал назад. Когда искал замок на кухне, на глаза ему попались три медовых пряника. Он схватил пряники, запер дверь и пустился догонять ребят. Первым он догнал Вовку, потому что тот отстал от Стасика и Клары.
— Что это? — заметив в его руках пряники, спросил Вовка так наивно, будто сроду не видел медовиков.
Он дал Вовке один пряник, остальные сунул в рукав кухлянки и, взяв Вовку за руку, стал спускаться по крутому берегу к воде.
Потом все получилось не так, как они думали. Только они отъехали от берега, как наплыл туман. Задул ветер. Стало холодно. Руки и весла сделались непослушными. Потом появились льдины, они стали затирать утлую байдару. Байдара дала течь. Тогда он, Петя, сказал, что надо перебираться на льдину. Стасик и Клара согласились. Они с трудом вытащили на льдину байдару и одно весло. Два весла скользнуло в воду.
Вот так они очутились на льдине. Ее несло куда-то, все дальше от села и от острова. Но никто из них не жаловался, никто, даже Вовка не плакал, хотя было очень холодно и очень хотелось есть. Они все время думали, что их обязательно найдут. У Стасика в кармане случайно оказалось два больших гвоздя, и он, Петя, сообразил, что если гвозди набить на лопасть весла и стукнуть веслом по голове нерпу, гвозди застрянут в макушке зверя, и его можно вытащить на льдину. Тогда у них будет еда…
Но нерп они вчера не видели. Сегодня всплыли сразу две. Одну вспугнул Вовка. Другую проворонил он сам, потому что не смотрел в это время на воду. Из-за этих нерп он швырнул весло, из-за этих нерп и выпал пряник. Проклятые пряники!.. Один до сих пор лежит в рукаве его кухлянки. Но он все равно, вот назло, не притронется к нему.
«Зачем я не сказал правду? Зачем свалил на Стасика?.. — спрашивал себя Петя. — Ведь я забыл про эти пряники. Ну, честное, самое-самое честное…»
Маленькая льдина плыла и плыла, унося Петю все дальше в холодный океан.
…Среди дня пелена тумана разошлась, показав кусочек бирюзового неба. Из этого небесного оконца на море упали длинные солнечные стрелы. Потом небо совсем расчистилось, и вместо косматого тумана над морем повисло веселое солнце.
Солнце, вероятно, обрадовало морских зверей: они покинули свои глубины и теперь все время появлялись на воде. Но как ни ухитрялась Клара, ей ни разу не удалось даже дотянуться веслом до нерпы.
— Есть хочу, — уже не просто сообщал, а хныкал Вовка.
— Подожди, вот убьем нерпу… — в сотый раз обещала ему Клара.
Вовка обиженно топырил губы и, минуту помолчав, снова плаксиво тянул:
— Есть хочу…
И вдруг Вовка перестал хныкать. Вдруг он сдернул с головы малахай и заорал:
— Самолет, самолет летит!..
Стасик и Клара замерли, прислушиваясь. В самом деле откуда-то издалека доносился тихий рокот.
И вот он показался в небе, этот самолет — темная гудящая птица. Клара тоже сорвала с головы малахай, повесила на весло и замахала им.
Но самолет неожиданно изменил направление и ушел в сторону. Потом появился снова и опять развернулся, не долетев до них.
Так продолжалось много раз, пока, наконец, зеленая птица с красными звездочками на крыльях не пронеслась над головами ребят. Самолет описал над льдиной круг, а когда зашел на второй, из оконца вылетел белый сверток. Качнув на прощанье крыльями, самолет улетел.
Клара и Стасик развернули сверток. В нем были шоколад, колбаса, булочки и записка. Клара вслух прочитала ее:
«Ребята, держитесь! Сегодня вас снимут. С горячим приветом. Экипаж ледовых разведчиков».
А спустя какой-то час над льдиной повис вертолет. Из вертолета упала веревочная лесенка. По ней спустился пилот и сгреб в объятия всех троих — Клару, Стасика и Вовку.
— Ну, подрейфовали, полярники? Пора домой!.. — говорил пилот, а сам все прижимал и прижимал к себе ребят.
Когда Вовка уже был в вертолете, а Стасик взбирался вверх по лесенке, Клара сказала пилоту:
— С нами еще Петя был. Вчера его унесло на льдине вон туда. Его ведь тоже найти надо.
— Петя? — улыбнулся пилот. — Это тот, что с пряниками?
— А разве… откуда вы знаете? — запинаясь, спросила Клара.
— Полярные летчики должны знать, что делается в их владениях, — засмеялся пилот.
Поднимаясь по веревочной лесенке, Клара взглянула вверх и не поверила своим глазам: из кабины на нее смотрел Петя.
— Выходит, больше некого искать? — весело спросил Клару пилот, захлопывая дверцу вертолета.
— Некого, — серьезно ответил Вовка, уплетая за обе щеки медовый пряник.
Вовкин ответ рассмешил пилота.
— Недаром ты этот пряник сохранил, — сказал Пете пилот, кивнув на Вовку. — Видишь, как пригодился.
— Честное слово… пионерское… я забыл… Их всего три было, я ведь вам рассказывал. А потом просто сам не знаю… — покраснев, начал Петя.
— Да верим тебе, верим, — сказал ему пилот.
Спустя несколько минут, стальная стрекоза летела над морем, оставляя за собой льдины и айсберги.
Женька попал на катер случайно. Как-то раз, прибежав в порт к отцу и не застав его в конторе, он решил поискать его на пирсе, возле стоянки катеров.
Обогнув ремонтные мастерские, Женька вышел на берег залива. Был конец июня, но лед у берега лежал еще крепкий, как всегда бывает в эту пору на севере Чукотки. Нежаркое солнце успело растопить его только на середине залива, поэтому катера, как и зимой, стояли на приколе, терпеливо дожидаясь выхода из ледового плена. Всем своим парадным видом катера словно говорили: «Мы готовы в рейс!..»
Но вот беда — ни на катерах, ни на пирсе Женька не увидел ни одной живой души. Он хотел уже было повернуть назад, но раздумал.
Подошел к одному из катеров и крикнул:
— Эй, кто есть?
Из рубки показался пожилой усач в замасленной телогрейке, со слесарным ключом в руке.
— Тебе чего? — спросил он тоном человека, которого зря оторвали от дела.
— Бочарова не было здесь? — спросил его Женька.
— С утра заходил.
— Ну вот, нигде не найдешь, — пожаловался Женька.
— А зачем тебе стармех? — спросил усач, с любопытством оглядывая Женьку.
— Да так, — неохотно ответил Женька. — По личному делу.
— Может, на работу оформляешься? — неожиданно оживился усач и столь же неожиданно сказал: — Тогда вали ко мне. Тебе сколько лет?
— Мне?.. А что?.. — растерялся Женька. — Мне пятнадцать…
— Вот-вот, в самую пору плавать начинать. Я уже с четырнадцати юнгой на пароходе бегал. — Усач легко спрыгнул с катера, подошел к Женьке и доверительно сказал: — Мне, понимаешь, сейчас человек позарез нужен, и не дают. Тебя как звать-величать будет?
— Женька.
— Ну, а я Никифор Петрович Потехин, — отрекомендовался усач, — старшина этой посудины. Выходит, познакомились?
Потехин снова задержал взгляд на крепко скроенной Женькиной фигуре, кивнул в сторону катера:
— Пойдем, с помощником познакомлю. Он там над мотором ворожит.
