— Ничего и говорить не надо! Утром поедем вместе, я тебя познакомлю, и все устроится.
Леня был очень доволен тем, что привлек на разведку нового работника и расшевелил Олега. Теперь тот сам увидит, что не только у них в Харькове, но и здесь есть интересные дела!
— Ты завтра за мной зайди, — попросил Олег.
— Ладно! — ответил Леня.
— Да, еще вот что, чуть не забыл! Одолжи-ка мне двадцать, или нет — пятьдесят рублей.
Леня поспешно вытащил пятидесятирублевку и даже постеснялся спросить, зачем Олегу понадобились деньги. Тот кивнул головой, сунул хрустнувшую бумажку в боковой карман пиджака и поднялся с крыльца.
— Принужден тебя покинуть, имею важное дело. Привет! — он помахал рукой.
Леня смотрел ему вслед. Было совсем темно, только кое-где тротуар перегородили желтоватые полоски — сквозь щели ставен пробивался электрический свет.
Вдруг пустынная улица заполнилась людьми.
«Кончился последний сеанс, — сообразил Леня. — Интересно, какое дело у него так поздно?»
Леня, конечно, не мог догадаться, что таинственное дело Олега заключалось всего-навсего в том, чтобы успеть купить папирос, пока не закрылся ларек.
— Что-то сомневаюсь, будет ли толк из этого твоего приятеля! — Костя проводил взглядом Олега, который, волоча по земле лопату, лениво шагал вслед за Максимычем к шурфам.
— Он очень сильный, — заверил Леня, — он даже в школе бокса обучался!
— Прическа-то у него боксерская, — заметил Костя.
Игорь очень похоже изобразил развинченную походку Олега. Вася засмеялся. Анка сердито посмотрела на Леню.
Разговор остался незаконченным потому, что к лагерю, вздымая пыль, подъехал грузовик, полный людей.
Сергей Иванович вышел из палатки, посмотрел, прищурясь, ощупал карманы, отыскивая очки, не нашел и побежал навстречу.
— Немножко с делами справились, теперь вам помогать будем, как обещали, — весело оглядывая всех угольно-черными глазами, сказал вылезший из кабины коренастый седобородый казах.
— Бригадир Мухтар Джамаев, — добавил он и всем по очереди пожал руку.
Сергей Иванович очень обрадовался.
— А я уже начал беспокоиться, не забыли ли вы о своем обещании.
— Как можно! Наше слово крепкое! — с достоинством ответил Джамаев.
По всему было видно, что колхозники приехали надолго. Из машины выгрузили мешки с продовольствием, кетмени, ватные одеяла, какие-то жерди, кошму и даже трех голоногих белошерстых баранов с такими огромными тяжелыми курдюками, что было удивительно, как они могут ходить.
Возле ручья колхозники быстро поставили две круглые юрты из жердей и кошмы.
— А в них жить лучше, чем в палатке, — не жарко, — потрогав войлок, сказал Леня Анке.
Она ничего не ответила и вышла из юрты.
Колхозники сложили из камней очаг, установили на нем казан — большой чугунный котел.
— Я думаю, в нем можно изжарить целого барана, — глубокомысленно сказал Вовка.
— Да, и даже такого, как ты! — грубо ответил Леня. Он злился на Вовку, потому что не мог понять, за что Анка сердится на него самого.
Вовка, как всегда, ответил добродушно:
— Пожалуй, даже нас с тобой вместе! Давай залезем.
— Отстань! — огрызнулся Леня.
Только вечером, после купания, Леня улучил минутку, когда Анка была одна, подошел и спросил тихо:
— Ты чего, Анка?
Она внимательно и, как показалось Лене, очень долго рассматривала какой-то невзрачный цветок у себя под ногами.
— Прежде чем приглашать этого типа, ты должен был спросить, хотам ли мы его принять в нашу компанию!
Так вот, оказывается, в чем дело! На разведке не хватает людей, он нашел работника, и выходит, он же виноват!
— Никакой Олег не тип, а хороший парень, и у него есть, чему поучиться. Он видел куда больше нашего!
— Болтун и хвастун!
— Не понимаю, чего ты к нему прицепилась! — Леня развел руками.
— Я прицепилась? — брови Анки высоко взметнулись. — Нашел себе друга!
— Ну и нашел, а тебе что за дело? — вспылил Леня.
— Раз мне нет дела, — тихо сказала Анка, — тогда нам вообще не о чем разговаривать!
Она круто повернулась и пошла. Леня сразу остыл. Конечно, это правильно, он должен был посоветоваться, но что об этом теперь говорить! Ведь Олег уже работает.
Вероятно, Леня пошел бы за ней и постарался помириться, если бы его не окликнул Олег.
— Ты чего это с ней? — он кивнул вслед уходящей Анке и подмигнул.
— Так! — выдавил из себя Леня.
— Я замечаю, что она тобой командует! — ухмыльнулся Олег. — А это, имей в виду, самое последнее дело! Да и ничего в ней особенного нет.
Леня молчал.
— Ладно! — сочувственно сказал Олег, — чем грустить, лучше закури!
Школьники не курят. Курить вредно. В табаке содержится яд — никотин, от которого пальцы желтеют. Если выкурить пять-десять папирос подряд — умрешь!
Про все это Леня слышал не раз. Но те, кто говорил о вреде курения, почти все сами курили.
Леня взял папиросу, протянутую Олегом. Он подумал:
«Должно быть, папироса действительно помогает. Ведь вот и в кинокартинах тот, кто задумался или чем-нибудь расстроен, обязательно закуривает. Медленно, кольцами пускает дым и смотрит вдаль — если что-нибудь обдумывает, а если взволнован, то курит быстро-быстро и успокаивается».
Отошли за кусты, чтобы не было видно из лагеря. Неумело держа папиросу тремя пальцами и щурясь — дым лез в глаза, — Леня курил. Набирал дым, раздувал щеки и с шумом выпускал. Потом вдруг закашлялся до слез.
— Эх ты, курильщик! — засмеялся Олег.
Лене очень хотелось бросить папиросу, но насмешка задела, и он докурил до конца, пока не запахло горелой бумагой.
Во рту было горько. Быстро набегала слюна, голова шла кругом. Леня плюнул.
— Ничего особенного не чувствую! — сказал он молодцевато.
— А ты еще одну! Курить, так курить! — подзадорил Олег.
— Давай! — сказал Леня. Его разозлила насмешливая улыбка Олега.
Вторая папироса оказалась не лучше первой. Он уже не ощущал горечи дыма, но голова кружилась все сильней.
— Ты чего побледнел? — будто издалека донесся до него голос Олега.
— Я пошел, — пробормотал Леня, — на озере полотенце забыл.
Он зашагал торопливо, сам не зная куда, лишь бы уйти, чтобы его никто не видел. Его шатало, в ушах стоял звон и мутило так, будто он проглотил муху.
В кустах Леня остановился. Схватился за ветки. Сизым табачным дымом колыхалось небо.
«Я, наверно, как пьяный», — подумал Леня.
На лбу выступил пот, руки дрожали.
— Не надо было курить вторую и вообще не надо было пробовать, такая гадость! — жалобно сказал он и лег на землю.
Земля покачивалась, как лодка на волнах. Леня закрыл глаза. Какая-то мутная волна захлестнула его, желудок сжался и полез к горлу. Леня испуганно вскочил, изогнулся и судорожно раскрыл рот…
Потом он долго лежал, сжавшись в комок. Когда голова стала кружиться поменьше, он встал и побрел к озерку.
Уже темнело, но в воде он еще разглядел свое отражение. Лицо показалось каким-то чужим, бледным, измученным.
Мальчик прополоскал рот, смочил лоб водой.
Вдруг издалека донесся крик:
— Леня-я, поехали-и!
Он заторопился к машине.
С каждым днем на разведке становилось всё оживленней. Появились новые люди. Шесть человек прислал райком комсомола, трое пришли сами, прочитав объявление в районной газете.
— Растет наше хозяйство! — озабоченно говорил Сергей Иванович.
Вскоре из-под Новосибирска приехала бригада бурильщиков.
Первые дни бурильщики вместе с Максимычем занимались перевозкой оборудования со станции. На тракторе с прицепом привезли большие ящики. От них пахло гарью, машинным маслом, дыханием паровозов и манящих дальних дорог.
Промывку проб самостоятельно вели Леня и Вася. Они этим очень гордились, но уставали так, что к вечеру спина не гнулась и руки ныли. А проб поступало всё больше, бригада колхозников работала очень дружно.
Среди новых рабочих оказался специалист-промывальщик. Максимыч проверил его по всем старательским правилам: в «пустой» песок подбросил двенадцать золотых песчинок. Промывальщик не упустил ни одной. Ребята без споров признали его превосходство и уступили свое место у лотка, тем более, что появилось много других интересных дел.
Игорь и Вовка теперь помогали зарисовывать канавы и шурфы. Анка обрабатывала пробы в лаборатории. Она работала быстро и усидчиво, Сергей Иванович даже редко ее проверял.
Леня и Вася ходили вместе с Костей в горы искать новые жилы. На рытье шурфов из ребят остался только Олег.
— Вы уже на тяжелой работе побыли достаточно, а ему полезно, пусть пройдет трудовое крещение! — решил Сергей Иванович.
