Казалось, Сергей Иванович в чем-то оправдывается. Заговорил приезжий. Сначала тихо, но потом слова стали доноситься резко и отчетливо:
— Взялись за все! Россыпь, коренная жила, а до конца ничего не доводите. И не мудрено! Что может сделать горстка людей, да еще дедовским способом, по старинке, по-кустарному, без машин. Для того, чтобы определить судьбу месторождения, нужен настоящий разворот работ. Техникой поможем, а людей надо найти здесь, на месте! Нужны настоящие рабочие. А этих ваших помощников — пионеров надо бы…
— Ты слышал? А мы то старались, — зашептал Вася.
Игорь свистнул. Вовка сразу полез в бутылку: «Ну и черт с ним!»
Всем было очень обидно. Как будто они мало полезного сделали. От самой трудной работы не отказывались. Леня даже подготовку к экзамену перенес на вечера, чтобы не пропускать работу. А как ему спать вечерами хочется, хоть глаза пальцами раздирай.
Скоро Саркисов уехал. Прощаясь с ребятами, он сказал:
— Желаю успехов, юные разведчики!
Ребята хмуро молчали.
После отъезда Саркисова геологи снова ушли в палатку.
Ребята бесцельно слонялись по лагерю, ждали, что будет дальше. Время тянулось медленно. Градусник на столбе под навесом показывал 32°. Небо было бездонно и прозрачно. Все кругом жаждало дождя.
Из палатки выглянул Максимыч, помахал рукой и сказал как-то особенно внушительно, топорща усы:
— А ну-ка, товарищи, пожалуйте сюда!
Ребята переглянулись. Кажется, их опасения были не напрасны.
Сергей Иванович, Костя и Максимыч сидели за столом, как учителя на экзамене.
Близоруко глядя на ребят и протирая очки, Сергей Иванович сказал:
— Сегодня больше работать не будем, займемся хозяйственными делами. Произведем с вами расчет. Как говорят шутники: «Давайте подведем итоги, пока итог нас не подвел!»
Он говорил, как всегда, неторопливо, и чуть заметная улыбка оживляла его лицо.
В другое время ребята дружно рассмеялись бы веселой шутке, но сейчас все уныло смотрели в землю и не поднимали глаз. Вот оно — расчет!
— Степан Максимович, прошу! — Сергей Иванович протянул большой лист бумаги.
Максимыч вытащил из железного футляра очки, — их он надевал очень редко, — поближе подвинул к себе бумагу.
— Стало быть, начнем в порядке списка. Астахов Леонид Андреевич!
При таком необычном обращении Леня невольно вздрогнул и вытянул руки по швам. Взгляд у него был растерянный.
— Шурфов ты прорыл погонных метров двадцать три, — Максимыч наклонился и провел по бумаге пожелтевшим от курева пальцем, — по цене… (цену Леня прослушал), проб отобрал 114 (неужели так много?), в поисковых маршрутах проработал восемь смен да две в кузнице, с оплатой по среднему сдельному. Удержано — подоходный да за питание. Итого к выдаче рублей — 297, копеек — 54. Проверяй, — он пододвинул ведомость Лене.
Мальчик оглянулся, увидел взволнованные лица ребят. Сознание того, что их помощью пренебрегли, у всех вызвало глубокую обиду! Лучше бы Сергей Иванович, вместо того, чтобы предлагать деньги, просто сказал: «Я здесь, ребята, не при чем, мне приказано, надо выполнять!» Было бы не так оскорбительно.
— Ты не сомневайся, тут в ведомости все подсчитано, — внушительно глядя на Леню поверх очков, объяснил Максимыч, — что положено за работу, что удержано за питание и подоходный налог…
— Расписывайтесь, — и Максимыч протянул Лене перо. Леня спрятал руки за спину.
— Не будем получать, если так… — невнятно пробормотал он.
— Да что с вами такое, — рассердился Сергей Иванович. — Мы обязаны рассчитаться. Проверяйте ведомость и получайте деньги.
Вася с несвойственной ему поспешностью сунулся вперед и спросил:
— A-а, если получим деньги, нам позволят работать?
Вася, пожалуй, был огорчен сильнее всех. Он уже собрал коллекцию для школы — сорок три минерала — и решил, что геологом быть, наверное, еще интересней, чем механиком. Он даже написал стихотворение про разведку, которое, правда, никому не показал.
Сергей Иванович пожал плечами.
— А почему возник этот вопрос? Вы хотите работать или нет?
Ребята зашумели:
— Хотим!
— Очень!
— Так в чем же дело? — Сергей Иванович был в полном недоумении.
— А Саркисов сказал… — пробурчал Игорь.
— Эге! — Сергей Иванович насмешливо прищурился. — Оказывается, у вас не в меру длинные уши! Как говорится, слышали звон, да не знаете, где он!
Леня начал было объяснить, как все получилось, но Сергей Иванович перебил его.
— Ладно! И слушать не хочу! Ничего вы не поняли! Просто Саркисов посоветовал больше использовать вас на поисках. Хорошие, говорит, из них поисковики выйдут.
Сергей Иванович улыбнулся ласково и устало.
— Будем считать, что недоразумение ликвидировано!
— Расписывайтесь! — сказал Костя и раскрыл стоявший возле него чемоданчик.
Деньги лежали в нем аккуратными пачками.
— Новенькие, сам напечатал! — засмеялся он, разрывая на одной из них обертку.
Леня наклонился над столом. Теперь, когда все выяснилось, оказалось, что получать деньги очень приятно. Лене захотелось расписаться красиво, с завитушками. Он уже не раз упражнялся, вырабатывая свою собственную подпись. Ему хотелось, чтобы она была всегда одинаковой, как у отца. Однако получалось всегда по-разному, хотя часто довольно красиво.
Наверно потому, что он неудобно стоял, циркулем расставив ноги, на этот раз получилось коряво, куда хуже, чем обычно.
За Леней потянулись расписываться другие. Игорь тоже, оказывается, подписывался, «как взрослый», остальные тщательно, будто на обложке тетради, вывели свою фамилию. Вовка украсил ее кляксой.
Никто из ребят, конечно, не стал проверять ведомость. Максимыч был этим недоволен.
— Трудовые деньги счет любят! — ворчал он.
Все получили почти одинаково, только Васе причиталось на шестьдесят рублей больше.
— Работник! — с уважением сказал Максимыч.
— А теперь обедать! — Костя защелкнул чемоданчик.
Ребятам даже расхотелось есть. Они держали в руках свои первые заработанные деньги и как-то растерялись.
Скорее всех пришел в себя Вовка.
— Анка, давай поменяемся, — предложил он, — я тебе дам две по пятьдесят, а ты мне четыре по двадцать пять!
Ему совсем не обязательно было разменивать деньги, просто пятидесятирублевки оказались старенькими, мятыми, а двадцатипятирублевки — новенькими.
— На, — беспечно согласилась Анка.
Обычно ребята не очень торопились расходиться по домам и, спрыгнув с машины у почты, еще долго о чем-нибудь разговаривали.
А в этот вечер они сразу разбежались каждый в свою сторону.
Только Вася и Леня, не сговариваясь, задержались на минутку. Им надо было кое-что решить. Вася вопросительно взглянул на Леню. Леня сразу понял, о чем думает его друг.
В самом деле, если бы они получили по сорок, ну, по пятьдесят рублей — все было бы ясно, добавили бы их к тем, что скопили на мелкокалиберку. А сейчас… У Васи два брата маленьких и сестренка, да мать, один отец работает, живется им нелегко. И Леня сказал:
— Давай все деньги отдадим домой. А на мелкокалиберку будем собирать, как раньше, постепенно.
Лицо у Васи заметно повеселело.
— Идет, — сказал он, — ну, до завтра.
Он кивнул головой на прощанье и пустился почти бегом.
Леня посмотрел вслед товарищу, и ему стало немножко грустно. Хорошо жить в большой дружной семье. А их всего двое — папа да он.
Братья-близнецы дома никого не застали. Мать и отец копались в огороде. Следовало сразу же пойти в огород помогать, но братья стали держать совет. Деньги положили на стол. Вовка отодвинул в сторону три самые новенькие пятидесятирублевки.
— Это на кино и на волейбольную сетку!
Игорь кивнул.
В комнате было уже почти темно. Вовка наклонился над столом и задумался, глядя на остальные деньги.
— Знаешь, — сказал он, — вообще-то правильнее всего будет завтра же купить все, что нам нужно. Во-первых, коньки с ботинками. Сколько можно прикручивать «снегурки» к валенкам веревками. Две пары по семьдесят пять. — Он отодвинул еще три бумажки.
— Лыжные костюмы нам тоже очень нужны. Такой, как у Леньки. Сейчас они в магазине есть, а потом, может быть, и не будет! — сказал Игорь.
— Правильно, — согласился Вовка.
— У меня портфель совсем развалился, — вспомнил Игорь, — а твой еще ничего, на зиму хватит.
— Ну и бери его себе — дарю, — расщедрился Вовка и помолчав добавил, — а мне купим новый! Ладно?
— Ладно, а мне купим шахматную доску и балалайку. Так будет справедливо.
— Зачем тебе балалайка, ты же играть не умеешь? — Вовка неодобрительно посмотрел на брата.
