— Шестьдесят килограммов! — уверенно ответил юноша.
— Ну, а по-вашему, Свищев?
— Сорок килограммов.
— А как вы решили задачу, Галя?
— Тридцать… Нет, постойте… ну да! Тридцать.
— Именно этого-то мы и боимся, — с грустью сказал Константин Семенович. — Законы вы знаете, но совсем не понимаете. Ну, а если не понимаете, то следовательно и в жизни применить не сможете. И не только по физике…
Галя порывалась задать вопрос, но он предупредил ее:
— Нет, нет! Ответ я не скажу. Подумайте сами. Действительно, иностранцы могут задать вам самые неожиданные вопросы… Надо будет не только отвечать, но и доказывать. Давайте подготовимся. Что, если устроить дискуссию… в лицах. Раз уж вы читали эти книги, то вы и будете изображать иностранцев, приехавших к нам в гости. Кстати, и костюмы у вас подходящие. Ну как? Комсомольцы вам будут отвечать, вы с ними спорить…
Юноши задумались.
— Вопросы нужно задавать всем или кому-то одному? — спросил Логинов, предвкушая, как он кое-кого из ребят «посадит в галошу».
— Я думаю, что можно кому угодно.
— Значит, вы нам поручаете продумать и организовать такую дискуссию. Можно назвать ее «Встреча комсомольца с интуристом»? — всё больше оживляясь, спросил Логинов.
— Не возражаю.
— Список вопросов мы вам, конечно, дадим утвердить заранее. А как вы считаете, товарищ директор, остальным тоже нужно заранее готовиться?
— Думаю, что нет, — сказал Константин Семенович, догадываясь, что Логинов говорит о своих будущих оппонентах. — Они должны быть всегда готовы.
— А дата? Когда назначить дискуссию?
— Торопиться не стоит. Вот начнется учебный год, и там решим.
— Хорошо бы, когда Игорь вернется… Он любит… — Логинов почему-то замялся, но быстро нашел подходящее выражение, — всякие такие дискуссии.
Теперь Константин Семенович окончательно убедился, что ни Логинов, ни его друзья ничего не знали о преступлении Уварова. В то же время было ясно, что какое-то влияние он на них оказывал. Прежде чем отпустить ребят, следовало что-то сделать. Но что именно? Никакая педагогика не могла предусмотреть подобных случаев.
— Константин Семенович, а можно вам задать вопрос? — спросила Галя.
— Не можно, а должно, если он есть. Прошу и впредь… Если возникают вопросы, приходите и спрашивайте. Какой же вопрос?
— Откуда вы узнали о книгах?
— Совершенно случайно, — просто сказал Константин Семенович, словно говорил о самых обычных вещах. — Нашел у него в столе. Мне поручили повидать Виталия Павловича и сообщить ему о том, что сын его арестован.
— Как арестован? За что? — с ужасом прошептала Галя.
— Вам лучше знать, — после некоторого молчания сухо ответил Константин Семенович. — Вы его друзья!
— Но мы ничего не знаем…
— Значит, плохие друзья!
— Константин Семенович, мы даем честное слово… — жалобно начал Свищев.
— Верю, — перебил его Константин Семенович. — Мне известно, что вы были у Игоря на побегушках, — прибавил он с нарочитым презрением. — В роли добровольных лакеев, или, как еще говорят, холуев.
Галя и Логинов закусили от обиды губы, причем девушка покраснела, а юноша побледнел. Свищев же пропустил оскорбительное замечание директора мимо ушей.
— Больше я вас не задерживаю, товарищи, — переходя на прежний тон, сказал Константин Семенович и посмотрел на часы. — Подумайте, взвесьте всё, сделайте выводы, а потом еще раз побеседуем. Завтра вечером собирается комсомольский актив и я подробно расскажу, куда может привести человека погоня за оригинальностью, за ложной романтикой.
52. "Диктуйте ваши условия"
— Константин Семенович, к вам товарищ Фельдман. Он торопится и просит его принять, — просунув голову в дверь, доложила Мария Васильевна.
Горюнов вопросительно взглянул на завуча:
— Может быть, назначим ему вечером? С расписанием занятий надо спешить.
— Лучше сейчас, если торопится. Впрочем, он всегда торопится, — сказала Ирина Дементьевна, не отрываясь от лежавшего, перед ней окончательного варианта расписания.
— Ну сейчас так сейчас! — со вздохом сказал Константин Семенович. — Давайте!
— Мне уйти? — спросила завуч, когда секретарь школы скрылась.
— Почему? Останьтесь.
С бумагами в руках стремительно вошел Самуил Григорьевич. Он был бодр и даже весел.
— Здравия желаю, товарищ Горюнов! Ирине Дементьевне мое особое!
— Почему особое?
— Ну, таким женщинам всегда особое… Вам не в школе бы работать, а кинозвездой…
— Опять, Самуил Григорьевич!
— Виноват! Но как удержаться!?
— Мне сказали, что у вас срочное дело, — вмешался Горюнов.
— Ну не столько у нас, сколько у вас. Это же вы срочно выставляете нас на все четыре стороны… Константин Семенович, давайте как человек с человеком. Холодная война окончилась… Или вернее, тайная дипломатия. Ну зачем нам ссориться? Давайте заключим мирный договор. Послезавтра у меня правление, и, ей-богу, мы сумеем вас заинтересовать. Найдем всё, что вам нужно. И средства и всё… Диктуйте ваши условия!
— Нам нужно помещение.
— Подумаешь, помещение! Подвал! Сырой, холодный, темный подвал! Зачем? Если для дров, так у вас паровое отопление. Под склад? А что вам хранить? Какие товары? Двойки, тройки, пятерки? Вы уже почти сделали стадион. Это я одобряю! Зимой мы его зальем и будет роскошный каток. Вы катаетесь на коньках? Мы с Ириной Дементьевной такие фигуры будем выписывать… Вы хотите столовую? Великолепно! Мы дадим оборотные средства, штат. Ведь по вашей линии со штатом ой как трудно. Ну, а вы наших рабочих пустите… в определенные часы. Даже нет! Я понимаю, что санитарная инспекция и всё такое… Мы просто в термосах будем носить через черный ход. Что еще? Ремонт? Пожалуйста! Ну зачем вы детей заставляете в грязи копаться? Вы посмотрите на них! С головы до ног в краске перемазаны…
— Самуил Григорьевич, — остановил Фельдмана директор, — вы напрасно меня уговариваете. Никакие уговоры не помогут. Вопрос решен. А помещение нам нужно для организации своего производства.
— Производства? Школе? Дети будут работать? А когда учиться?
— Вот если бы вы предложили передать нам всё ваше оборудование, — продолжал Константин Семенович, не обращая внимания на вопросы Фельдмана. — Так сказать, производство на ходу — тогда, пожалуй… было бы о чем говорить.
— Позвольте! Передать вам производство, оборудование… А мы?
— А вы нашли бы себе дело в государственной промышленности.
— Ну, знаете ли… Ваша голова набита такими идеями, что не сразу сообразишь, что к чему… Шутите вы или всерьез?
— Какие могут быть шутки! Школам необходимо вводить производительный труд. Производительный — понимаете? Вы же коммунист и знаете, что говорили по этому поводу и Маркс и Ленин. Правда?
— Ну, допустим, что так… Но при чем тут наше оборудование?
— А при том, что школы с успехом заменят всё артельное производство. Мы возьмем на себя все ваши обязательства, ваши планы и даже весь ваш ассортимент изделий. Уверяю вас, что мы улучшим качество изделий.
— Великолепно! Роскошная идея! Вы слышите, Ирина Дементьевна, что он говорит? Закрыть артели, а всё дело передать школам. Раз, два, и готово! Всё так просто!
— Ну, может быть, и не раз, два, а постепенно. Но дело идет к тому.
— Ну еще бы! Если уж вы до этого додумались, то наверно скоро будет и указ правительства.
— А разве плохо? Какая огромная польза государству. И никакого вреда.
— А мы приносим вред? — обиделся Фельдман.
— Всяко бывает, — засмеялся Константин Семенович. — Разные встречаются артели.
— Встречаются… Не спорю. Так что ж из этого? Ну, хорошо, я согласен! Уговорили! Мы передадим вам оборудование и вообще всё… да, да! И даже поставим такой пункт в арендном договоре: «Обязуемся передать школе производство на ходу, когда выйдет указ правительства». Так? А до тех пор будем работать, как работали.
— Нет. Такой пункт нас не устроит.
— Ага! На попятный. Значит, вы не очень-то верите в свою идею.
— Верю, но мы торопимся. Мы хотим уже в этом году наладить производство.
— Уже! Как это у вас всё просто. А оборудование, а станки?
— У нас есть шефы. Они помогут.
— Ах, шефы! Машиностроители. Да, да! Я совершенно забыл. Отличные шефы! Самые богатые в районе. Они только и думают о школе… И днем и ночью! Вы уже познакомились с директором завода?
— Нет. Мы еще не знакомы.
— Ну тогда другое дело. Тогда можете планировать свое производство, — шутил Самуил Григорьевич. — Извините меня, товарищ Горюнов, я считал вас более… как бы это сказать… деловым и практичным.
— Самуил Григорьевич, мы всё время уклоняемся от главной темы. Когда вы намерены переезжать?
