Владимир Бээкман - Роберт — хранитель железа

Тима уже не считают маленьким, тем более, что детей в семье больше нет. Но и большим его ещё не считают, потому что в школу он пойдёт только будущей осенью. И когда отец иной раз говорит, что Тим уже вполне взрослый парень, то, наверное, он прав. Тим сам зашнуровывает свои ботинки и не бежит жаловаться отцу, а даёт отпор маленьким соседским мальчишкам, когда те лезут драться. С мальчишками постарше дело, разумеется, посложнее.

Тим живёт на улице Калда в доме, обшитом чёрным толем. В нём четыре квартиры и на них приходится всего двое ребят — Тим и Ааро с первого этажа, но Ааро ходит уже в пятый класс. Поэтому у Тима нет с ним ничего общего. У Ааро свои школьные заботы, марки и прочие таинственные дела. «А ну, килька, полезай в свою банку!» — всякий раз говорит Ааро, когда Тим начинает ему надоедать, и при этом пренебрежительно смеётся.

Улицу назвали Калда не просто так. Калда по-русски значит Береговая. Дома здесь стоят только по одну сторону улицы, а на другой домов нет, там тянется крутой песчаный откос. Наверху растут кустики вереска и редкая трава; отдельные высокие сосны стоят так близко от края откоса, что кое-где из почвы торчат их растопыренные корни. Когда два года тому назад разразился страшный ураган, то прямо перед домом Тима вырвало с корнями красивую разлапистую сосну, так что спутались электропровода. На краю склона образовалась преогромная яма. Потом дерево распилили и куда-то увезли, а края ямы постепенно осыпаются.

Улица Калда очень тихая. Машины здесь почти не ездят, особенно зимой. Зимой улицу заносит снегом и машинам просто не проехать. Да и летом они редко когда завернут сюда, разве что с дровами или брикетом. И поэтому Тим сам решает — играть ли ему во дворе или на улице, никто в это не вмешивается. Двор есть двор. Там растут одни и те же сосны, а за домом — скучные ягодные кусты. Напротив забора — дровяные сараи и ещё большой мусорный ящик из силикатного кирпича. В него лучше не заглядывать. Там, говорят, видели огромных мерзких крыс. Тим, конечно, не совсем верит болтовне соседского Ааро о том, что крысы прыгают людям на голову и отгрызают им носы и уши, но всё же, поди знай. Во всяком случае, он боится этих нахальных тварей и держится от мусорного ящика подальше.

Поскольку во дворе редко происходит что-нибудь интересное, Тим проводит свои дни большей частью на улице или на откосе. Под откосом можно выкопать удивительные пещеры. Копать песок маленькой лопаткой легко, и Тим вырыл в нескольких местах такие ямы, что и сам мог в них поместиться. Скрючившись, конечно. Но зато его совсем не было видно. Однажды Ааро пришёл на склон, а Тим в это время сидел в пещере. Ааро даже вздрогнул, когда Тим неожиданно залаял — Тим хотел проверить, боится ли Ааро собак.

Приятно сидеть в песчаной пещере. Здесь стоит особый сырой запах песка и вообще не так жарко и пыльно, как на улице. Иной раз, когда перебираешь песок, могут попасться красивые разноцветные камушки. Но красивые они только в пещере, а если их вынести на солнце, они быстро высыхают и становятся тусклыми и серыми.

В последнее время Тиму некогда заниматься своими пещерами. Раньше под песчаным склоном был обыкновенный пустырь, за которым начинался сосновый лесок. Теперь же здесь построили большие склады и навес на высоких железных ногах. К складам не пройти — перед ними сетчатый забор, так что Тиму приходится смотреть на машины и снующих там людей издалека, с откоса. Поначалу это казалось здорово интересным, но постепенно начало надоедать. Зато навес на железных ногах ничем не огорожен, входи и выходи, если не трусишь.

Здесь находится склад старого железа.

Целый день на складе стоит грохот и шум, то и дело под навес въезжают большие машины, груженные ржавым железом, и сбрасывают там свой груз. Несколько раз в день паровоз, пыхтя и громыхая, подталкивает к навесу вагоны, их доверху нагружают металлоломом, и паровоз с грохотом увозит всё это. Но тем не менее под навесом уже давно не хватает места для железа. А металлолом всё везут и везут, и он уже наводнил всю территорию.

Склад старого железа — самое интересное место в округе, но Тиму, разумеется, не очень-то разрешают ходить туда. Там можно легко оступиться и сломать ногу, говорит мать. Тим боится сломать ногу, это, наверное, очень больно. А бабушка говорит, что лучше держаться подальше от склада, а то одежда вечно будет грязной и порванной (как будто она может вечно оставаться чистой!), и ни у кого не хватит времени стирать её и штопать. Этому Тим, конечно, не верит. Он знает, что бабушка любит стирать и, поскольку она считает себя мастером штопки, то каждый раз с гордостью рассматривает починенную ею вещь и сообщает: ещё лучше, чем новая!

Страх страхом, но если взяться за дело осторожно, то всё-таки можно кое в чём преуспеть. Тим начал с самого что ни на есть пустяка. Будто ненароком прошёлся вдоль улицы до того места, откуда со склона вниз тянется тропинка к складу. Рассеянно смотря по сторонам, он шёл все дальше, пока не добрёл до рамы от грузовика, валявшейся у обочины дороги. Она была точно последний верстовой столб на пути к металлолому, за ней начиналась свалка железа.

Тим остановился и исподлобья огляделся по сторонам. За ним никто не следил. Он принялся рассматривать раму, наполовину занесённую песком, из которой торчали выросшие за лето лопухи, постучал по ней носком ботинка, потом обошёл вокруг и оглядел со всех сторон. По песчаной дороге, грохоча и подпрыгивая на ухабах, проехал тяжёлый самосвал; шофёр тоже не обратил на Тима никакого внимания. Это его приободрило.

Тим сделал вид, будто он здесь случайный прохожий, и неторопливо зашагал дальше. Да и невозможно было идти быстро, столько всего надо было рассмотреть. Высокой грудой лежали дверцы от машин, одна сплющеннее другой, на всех шашечки, как у такси. Тим смотрел и рассуждал про себя, что автомобильных катастроф, должно быть, случается гораздо больше, чем говорят. Машины, наверное, жутко мчатся, думал Тим. После того как бабушка в последний раз приехала из города домой, она встала у окна и, обмахиваясь руками, сказала, что ну и гнал этот таксист, жуть, просто чудо, как они добрались до дому целыми и невредимыми.

Совсем рядом с автомобильными дверцами стоял большой чёрный смоляной бак. К нему была приделана железная лесенка, по которой можно добраться до отверстия. Через отверстие увидишь, сколько в баке чего. Тим поспешно схватился рукой за перекладину и попробовал было полезть наверх, но нога соскользнула, и он в задумчивости остановился. Может, это и есть как раз то место, где можно оступиться и сломать ноги? Тим отказался от своей затеи. Но ладонь его запачкалась в смоле. Тим присел на корточки и долго вытирал ладонь о траву и песок. Она как будто чуть-чуть посветлела. Возможно, от песчинок, прилипших к смоле.

Тим поднялся и обошёл бак кругом. Перелез через обломок рельса и поддал ногой синюю от окалины металлическую стружку, которая длинными витками тянулась за ним, словно была живой. Внезапно его внимание привлекла огромная груда старых матрасных пружин. Вероятно, их было там несколько тысяч, все перепутаны и переплетены между собой. Тим посмотрел на эту гору и легонько пнул её ногой. Пружины задрожали. Он толкнул посильнее, и одна сторона горы слегка покачнулась. Послышалось жалобное дребезжанье. Гора пружин словно застонала. Тим толкнул ещё раз, но расшатать гору так и не смог. Когда он собрался уходить, одна из пружин вероломно зацепилась за его гольфы и вытянула из них длинную нитку. Тим с досадой поглядел на них. Ведь это его лучшие гольфы, уж бабушка ему это припомнит.

Идти дальше Тим не решился, хотя навес на железных ногах был уже совсем близко. Под самой этернитовой крышей взад-вперёд ездил по рельсам кран. Через каждые несколько минут он запускал свои зубастые челюсти в груду железа, делал «крух-крух!» и переносил захваченный челюстями железный лом в вагоны. А какой шум и грохот стоял, когда железо сыпалось вниз! Тим боялся, что если он подойдёт слишком близко, кто-нибудь на него гаркнет.

Тим был горд, что отважился прийти сюда и что ему можно не торопиться домой. У бабушки сегодня и без того дел хватает. К ней в гости пришла Мийна. Это была живая, разговорчивая старушка с вечно пылающими щеками, которая жила на Лесной улице в другом конце города. Мийна и бабушка когда-то вместе ходили в университет культуры. Раза два-три в год Мийна непременно являлась к бабушке в гости, «взглянуть на школьную подругу», как она говорила. Они без конца варили и пили кофе, вели всякие беседы, и Тим мог проводить время как ему вздумается. Кофепитие его абсолютно не интересовало.

Обогнув гору матрасных пружин, Тим свернул налево. Пришлось перелезть через выкрашенную в синий цвет железную кровать, иначе было не пройти — рядом валялись обрезки кровельного железа, которые начинали прогибаться и грохотать, едва только на них наступишь. А шуметь не стоило. Если тебя заметят, всегда найдётся какой-нибудь взрослый, который скажет: ты что здесь, мальчик, околачиваешься, ну-ка, мотай отсюда. Тим же хотел пробраться дальше, к зелёной кабине грузовика, из окошка которой виднелась и манила его чёрная баранка руля.