Была теплая, звездная майская ночь. Пятиклассник Рейнгард еще не спал. Да он и не старался уснуть. С открытыми глазами лежал он в своей кровати. От времени до времени раздавалась песня соловья, который где-то на дереве в саду разливался пред своей соловушкой. Рейнгард вслушивался в эту песню, которая подобно звукам флейты, протяжным, нежным, страстно нарастая, переходила то в бурное ликование, то в душу надрывающее рыдание, чтобы затем сразу умолкнуть. В глубокой тишине, которая тогда устанавливалась, до мальчика из далекого луга доходило монотонное непрестанное квакание лягушек, делавшееся слышнее, когда ветер своим тихим веянием приближал его к мальчику.
Темное зелено-голубое небо распростерло над городком свое звездное одеяние. Матовый свет луны заполнял серо-зеленые церковные купола, скользил по вековому фронтону, мягко отражался на вьющемся по стенам винограде и купался в дрожащих волнах реки.
Да и в окно, за которым находился Рейнгард, проникало это чудесное сияние. Мальчик чутко вслушивался, его глаза были обращены чрез окно в эту ночь, полную тайн, и невольно устремлялись к лунному серпу, точно притягиваемые магической силой. Что там в вышине? — думал он. Эти странные, темные пятна, что в них таится? Как должен быть далек тот мир от нашего? О, верно очень, очень далеко. Учитель Якоби на последнем уроке географии рассказывал, что если бы проложить рельсовый путь к луне, то понадобилось бы целых полгода, чтобы туда добрался курьерский поезд, который бы мчался днем и ночью без остановки.
Мальчик приподнялся и уселся в кровати. Что это? Светлая, яркая, заостренная в виде ножа полоса прорезала часть неба под косым углом, а затем и вторая на другой части неба. Только, только мальчик ее увидал, как она моментально исчезла, точно кинувшись в озеро. Падающие звезды! Это первые звезды, которые мальчик видел в своей жизни.
Но что там такое! Это уже не падающая звезда! Яркая звезда, много ярче других, которые усеяли небо, вдруг появилась… И все приближается. Увеличивается. Растет. А за ней, точно развевающийся шлейф, тянется расширяющееся бледное сияние. Мальчику становится страшно. Звезда все ближе; сомневаться нельзя, она летит прямо на город, к дому его отца, к окну, где мальчик. Рейнгард прыгает с кровати, он хочет бежать и все-таки продолжает, точно прикованный, глядеть на это волшебное видение. Но раньше, чем мальчик успел собраться с мыслями и притти в себя, лучезарное тело вдруг с'ежилось, — и у окна очутилось светящееся, нечеловечески огромное, дружески улыбающееся мальчику лицо старухи. И Рейнгард услышал следующие добрые слова:
— Не пугайся, мой милый. С тобой ничего худого не будет. Ты меня не знаешь. Да и не мог про меня еще ничего узнать. Ведь в школе вы мною пока не занимались. Знай же, я звезда, вернее сказать, комета. Меня еще называют хвостатой звездой, — это из-за моего одеяния, которое чудесным шлейфом тянется за мной, когда я лечу чрез мировое пространство. Заметив тебя в кроватке благоговейно созерцающим небо, я подумала: этот мальчик нас, звезды, любит и мне захотелось тебя посетить.
В то время, когда комета, рассказывала мальчику о себе, маленькая Лотта, сестра Рейнгарда, тихо пробралась к брату чрез смежную дверь. Разбуженная звуками чужого голоса, она захотела узнать, кто это так поздно ночью разговаривает с Рейнгардом. Прижавшись к брату, она робко стала осведомляться у внезапного ночного гостя: кто он такой?
Комета, улыбаясь, представилась и рассказала девочке о себе то же самое, что и Рейнгарду.
— А теперь, дети, слушайте! Я сейчас в отпуску и совершаю путешествие. Мой строгий хозяин, солнце, дает мне отпуск очень редко, не более одного раза в 300 лет. И вот, когда наконец, приходит время моего отпуска, я иногда устраиваю себе небольшие путешествия. На этот раз я направляюсь к Марсу. Он такое же мировое тело, как и ваша земля, только немного будет поменьше. Там у меня добрые друзья, у которых я хочу побывать. Если хотите, вы можете со мной поехать. Мой путь проходит мимо луны. Там я могу не надолго остановиться и ссадить вас. А вы там самым спокойным образом останетесь и, пока я буду продолжать путешествие, осмотрите эту странную лунную страну. На обратном пути я вас оттуда заберу и доставлю в полной неприкосновенности обратно на вашу земную родину. Что же, хотите ехать?
— Ну, конечно, госпожа комета, — восторженно ответил мальчик, — ведь это же великолепно. Подумай только, Лотточка, как это хорошо! поездка на луну!
Но девочка сделала озабоченное лицо и пролепетала:
— Ах, комета…. я… я очень хочу ехать с Рейнгардом на луну, но что скажут папа и мама, когда мы вдруг уедем?
— Ты славное дитя, — сказала комета, — но можешь не беспокоиться. Видишь, вот визитная карточка с моим именем. На обратной стороне карточки я напишу, что взяла вас с собой и через некоторое время доставлю вас целыми и невредимыми обратно домой. Карточку эту мы здесь оставим на подоконнике, так что мама ваша ее завтра же утром найдет. Теперь вы успокоились? Ну, что-ж, можно отправиться в путь.
Дети стали быстро собирать свои платья, а маленькая Лотта спросила, не захватить ли им с собою и пальто, так как на дворе свежо.
— Да, дети, там, в мировом пространстве, будет даже страшно холодно, так холодно, что и самые теплые зимние шубы не сумеют защитить вас от этого ужасного холода. Но посмотрите сюда! — И раз! два! комета выдрала из своего плаща два куска, превратившиеся в чудесные детские плащи. — Вот вам два волшебных плаща, оденьте их! Они вас укроют от страшного холода в мировом пространстве и спасут от раскаляющей жары на луне, когда на нее попадают солнечные лучи.
Сверкающие плащи так пришлись детям впору, точно их скроил самый лучший портной.
Но дети поделились еще одной своей заботой с кометой: — «А что мы будем в пути есть и пить?»
— Об этом я уже постаралась, — успокоила их комета. — Вам стоит только повернуть верхнюю пуговицу вашего волшебного плаща, и вы в правом кармане у себя найдете вкусный бутерброд, с чем только вам будет угодно. Захотите с колбасой, бутерброд будет с колбасой, захотите с ветчиной, бутерброд будет с ветчиной. А захочется вам пить, тогда покрутите вторую пуговицу, и в левом кармане у вас очутится пузатенькая бутылка со свежим, сладким молоком. Ну, теперь, дети, пора в дорогу.
Дети чрез стул перебрались на окно. Лотточка успела задать лишь один вопрос: — А ты нас, на самом деле, привезешь обратно к папе и маме?
— Конечно, мой маленький трусливый зайченок!
Сильные руки бережно приподняли детей, и они очутились на мягком ворсе, широкими складками покрывавшем могучую спину кометы. Спокойный под'ем вознес их над крышами и башнями городка среди зеленовато-сумеречной бесконечности.
Через несколько мгновений Рейнгард, который сидел впереди и осматривался кругом, уже не мог различить очертаний своего родного городка. Только светлая лента реки еще тускло поблескивала на исчезающем из глаз ландшафте, где еще можно было отличить более темную массу лесов от менее темных луговых пространств. Внизу еще мерцали городские огни — далеко не ярче звезд над ними.
Не слышно было более монотонного лягушечьего хора и страстной песни соловья.
Внизу по темной земле, детям казалось, ползла огненная гусеница, но шум от курьерского поезда им был едва — едва слышен. Скоро они уже ничего не различали на земле. Все быстрее мчал их в звездное пространство странный летчик. Они уже были выше самой высокой горы на земле.
Детям их путешествие доставляло огромное удовольствие. Тихо и спокойно летели они в высь, свободные от земной тяжести. Волосы Лотты развевались по ветру, как радостное знамя. Но мало-по-малу состояние удовлетворения у них стало сменяться угнетенным настроением. С минуты на минуту им становилось все труднее дышать. Легкие их работали с трудом и напряженно. Пыхтя, они выталкивали из себя воздух и снова его глотали короткими и торопливыми затяжками. Наконец мальчик тихо тронул комету за плечо:
— Ах, дорогая комета, мне что-то… послушай, как Лотточка стонет. Я думаю, мы… мы не в состоянии здесь наверху дышать этим воздухом…
Старая странница вселенной сразу очнулась от своих далеких мыслей. Она в это время была погружена в воспоминания об одном давнем своем путешествии, которое она совершила две или три тысячи лет тому назад, и которое ей чуть не стоило жизни. Она тогда слишком приблизилась к своему товарищу гиганту, к этой колоссальной планете, Юпитеру. А тот, рассердившись на нее, так ее толкнул, что комета была совершенно выброшена из своего пути.
