Рейнгард был сильно напуган. Он ведь ничего плохого не предполагал. «Милая комета», произнес он дрожащими губами, «не сердитесь, пожалуйста, на меня. Я думал, что… Но нет, если это так, тогда, конечно…» Особенно напугала его мысль, что Лотточке за благополучие которой он считал себя ответственным, это может повредить. Невольно он посмотрел в сторону сестры.
Но где Лотта? Холодный пот выступил у Рейнгарда на лбу. Заикаясь, он воскликнул: «Госпожа комета, Лотточки…. Лотточки…. нет!»
«Что? Что ты говоришь, мальчик? Нет Лотты? Да где же она?… Ах, вот попали мы в историю. Конечно, она упала вперед, когда я остановилась в своем полете».
«Но ничего не было слышно», вслух подумал Рейнгард.
«Она, должно быть, уснула. Но, клянусь, мы ее найдем, хотя бы на это ушел весь мой отпуск. Ну, теперь навостри глаза!»
«Как мы ее можем найти?» — промолвил мальчик. «Она ведь, наверное, давно упала на землю».
«На землю? О, нет, туда, мой мальчик, ни в коем случае. Ты забываешь, что мы давно вышли из сферы вашей маленькой земли. Ее тяготение на нас теперь никакого воздействия не оказывает. Ты теперь не на земле живешь, а на другом мировом теле, именно на мне. Я, в качестве кометы, состою также в штате солнечных слуг, как и земля, только я, конечно, следую по специально предназначенным для меня путям. Твоя сестричка должна была отлететь в том же самом направлении, в котором я до сих пор и двигалась. Она, когда я остановилась, нас перегнала и должна быть где-нибудь впереди нас. Надо внимательно всматриваться. И нам удастся ее найти!»
Наша мировая летчица увеличила скорость своего движения. Две пары глаз зорко пронизывали пространство. Но от Лотточки ни следа! Они уже готовы были впасть в отчаяние. Вдруг мальчик закричал:
«Здесь влево, дорогая комета! Посмотри! как красиво! Птичка летит, и вся видна в свете луны!»
«Птичка? Этого, мальчик, не может здесь быть. В этой области мира вас только двое живых существ. И если там кто-то летит, то но не иначе, как твоя сестрица».
Так это и было на самом деле. Птичка была скоро поймана, и брат и сестра радостно бросились друг другу в об'ятия.
Уже давно дети пропустили время сна. Усталость стала их одолевать. Комета услышала, как дети немилосердно начали зевать. «Ну, пора, наконец, спать», сказала она. «Доброй ночи! Устраивайтесь поудобнее у меня на спине!».
Дети расположились на мягком ворсе. Еще раз мелькнула перед ними луна, заметно выросшая, а затем комета с удовлетворением услышала ровное и спокойное дыхание детишек.
Когда дети проснулись и открыли глаза, они, ослепленные мощным потоком света, устремленного на них, были вынуждены сейчас же их закрыть. Только постепенно они привыкли к этому невероятному обилию света, исходившему из выросшего до гигантских размеров полумесяца. Навстречу луне комета неслась со скоростью, далеко превосходившей скорость полета пушечного ядра. Никогда детям не пришлось бы совершить такой поездки, если бы чары кометы им в этом не помогли.
Совсем по иному выглядела луна. Далеко не такая, какой они ее наблюдали с земли! Много яснее различались темные плоскости от более светлых. Определенно выступали детали, которые совсем остаются недоступными для земного наблюдателя или раскрываются только через подзорную трубу.
Перед раскрывшимся их глазам зрелищем эти земные дети точно оцепенели. В глубоком черном пространстве, унизанном звездами, перед ними реял другой мир, наполовину залитый резким солнечным светом, наполовину погруженный в темную ночь. Уже стал отчетливо обозначаться шаровидный образ. Когда справа светлая полуокружность резко отделялась от черного неба, полоса, лежавшая слева за границей света, только постепенно темнела. В эту полосу лучи солнца падали не прямо, а все более и более наклонно в соответствии с лунной выпуклостью, до того места, где светлая часть кончалась и начиналась сразу и непосредственно темная сторона, куда лучи солнца совсем не попадали.
Картина менялась. Хвостатая звезда бешено мчалась к своей цели, пожирая в секунды километры. Пред глазами зрителей исчезли оба серповидных лунных конца за горизонтом. Все шире и могущественней пред ними раскрывалась страна, огромная, как часть света, и скоро уже наши мировые путешественники летели над луной, как земные летчики над землей.
Но как разнилась картина от той, которая восхищает взор земного летчика. Они не видели ни зеленых лесов, ни потоков в блеске серебра, ни мирно покоющихся озер, ни городов с их улицами. Еще издали они различали рядом с многочисленными горными цепями более темные плоскости, казавшиеся им равнинами или озерами. Но озерами или болотами это не могло быть. Об этом они скоро догадались по отлогим возвышенностям, которые пересекали эти плоскости. Так же выдавались единичные горные вершины точно гигантские зубцы.
Они приблизились к луне еще на 20 километров. Много яснее и отчетливее летчика над землей они могли различать отдельные детали. Здесь облака никогда не прикрывали лежащей под ними страны. Как далеко они находились от нее, им было трудно себе представить, до того ясно и резко выступали все формы лунной поверхности.
Лотточка успела уже несколько раз заявить, что на луне повсюду «капут». «Откуда здесь столько дыр?» — спрашивала она.
Самое замечательное на лунной поверхности — эти круглые дыры, большие и малые. Кроме того, они видели огромнейшие горы, неправильно расположенные, и чем более они приближались, тем страшнее пред ними выступала дикая изодранность страны. Теперь они проносились над колоссальной горной областью. Причудливо были разбросаны беспорядочно нагроможденные горные хребты. Их вершины сверкали, как вечный снег над Альпами, Обвешенный солнцем, и мрачно зияли черные пропасти. Что особенно резко бросалось в глаза в отличие от земных очертаний, это бесчисленные кольцеобразные горные валы, охватывавшие целую равнину, или окружавшие зияющую пропасть. Эти кратерообразные возвышенности были беспорядочно рассеяны по всей обширной горной области, то соединяясь с горными гребнями, то со склонами. Одни в виде темных дыр казались небольшими, другие с отвесными стенами, освещенные солнцем, ярко блестели, в то время, когда противоположные им отвесы стояли, точно одетые черным бархатом. А иные были так велики, что в них могли бы разместиться целые города. Однажды они пролетели над такой огромной горной кольцеобразной равниной, которая могла бы свободно вместить целое земное княжество или провинцию; а посредине высилась гора, усеянная зубцами, которые, казалось, возникли тогда-же, когда появилось это кратеро-форменное образование. Часто в больших кольцеобразных равнинах располагались меньшие.
От общего вида создавалось впечатление, что какая-то сверх'естественная сила обрушилась на луну и изуродовала все ее правильные очертания.
Это была страшная и дикая картина, представившаяся глазам детей.
Все дальше и дальше уносила их комета. И много времени прошло, пока они миновали окаменевшее море. Наконец, оно кончилось Страна под ними теряла свою необыкновенную пустынность. Показывались более мирные поверхности, более похожие на земные очертания. Обширная равнина давала глазам некоторое спокойствие и отдых.
Долго летали они над этой странной равниной. Но то там, то сям их зоркий взгляд усматривал черную тень небольшого кратера. Комета направляла свой полет на запад, к границе света, где день и ночь резко сталкивались. Теперь над горизонтом стали обозначаться небольшие освещенные горные вершины, которые сразу выростали. Эти горные вершины составляли цепь, последовательно рассекавшую весь горизонт.
Пред ними сразу выросла огромная горная цепь, такая мощная и громадная, что астрономы ее прозвали Альпами. «Смотри», воскликнул Рейнгард, «какие гигантские горы! Почти такими я себе представляю наши земные Альпы».
«А посредине широкая, широкая дыра», сказала Лотта, показывая на ущелье, круто и отвесно пересекавшее горный вал. Края этой широкой и прямолинейной пропасти так равномерно спадали, что можно было предположить искусственный пролом.
Вдруг комета им крикнула: «Внимание! Крепко держитесь! Мы пристаем!»
Подобно летчику на земном летательном аппарате, комета падала вниз, быстро и отвесно, так что Лотточка от страха несколько раз взвизгивала.
Удивленными глазами дети осматривались кругом. Удивительная страна! В резко ярких лучах солнца горы купались, точно утес, залитый африканским солнцем. Позади каждого небольшого возвышения, за каждым камнем простиралась черная тень. Перед ними возвышались усеянные зубцами горные крутизны. Но небо здесь не было голубым, как на земле, а черное, черное как смола. Усеянное мириадами звезд, оно казалось сплошным млечным путем, только звезды здесь не сливались, а ясно и четко различались.
