Юрка попытался отвлечься от грустных мыслей, от печального настроения тем, что начал присматриваться к жизни муравейника. «Ну и ну! — подумал он. — Что здесь творится! Бедлам какой-то!» Одни бегут в недра, другие — наружу, третьи перестраивают обвалившиеся своды, четвертые прокладывают новый туннель, пятые уносят нечистоты, шестые перетаскивают куколок — и всё это в спешке, которая казалась бессмысленной. Но Юрка очень скоро почувствовал, что это не так. Никакой бессмысленности, всё точно, чётко, рационально, хоть и бездумно. Эффект невероятной деловитости был потрясающим.
— Послушай, друг, у вас бывают выходные дни или праздники? — спросил Юрка.
— Выходные? Праздники? О чем ты говоришь? — воскликнул Х-Де- вятый. — Безделье — самое большое зло в муравейнике. Досуг исключен самим образом муравьиной жизни. Только работа! Ничего, кроме работы! У муравья три четверти суток приходится на работу, а четверть — на восстановление сил, тогда он впадает в полусон. Кстати, тебе не мешало бы, я думаю, подкрепиться. Хочешь мяса?
— Какого? — спросил Юрка.
— А вот этого, — показал X-Девятый на мчавшегося мимо них фуражира все с тем же мясом. — Птичьего.
Юрку тут же чуть не стошнило, он яростно замотал головой, приложив ладонь к горлу.
— Странно, — заметил X-Девятый, — оно ведь совсем свежее!
— Пожалуйста, — попросил Юрка, — не говори мне об этом мясе. Бедных птенцов я видел живыми. Они были очень хорошенькие и совсем беспомощные!
— О птенцах молчу, — заверил муравей, — но, в принципе, ты не вегетарианец?
— Да нет, я ем все, что мне дают, — сказал Юрка.
Х-Девятый, не мешкая, остановил фуражира, чей зобик прямо раздулся от груза пищи. Они обменялись прикосновениями усиков, после чего Х-Девятый подозвал Юрку. Фуражир, как только Юрка приблизился, приподнял переднюю часть туловища, между его жвалами показалась капелька тягучей прозрачной жидкости.
— Слизывай, только быстрее, — сказал Х-Девятый.
— А что это? — спросил Юрка, с недоверием посматривая на широко раскрытые жвалы фуражира.
— Ну... как тебе сказать, — замялся Х-Девятый, — я не стану раскрывать тебе химическую формулу этой жидкости, это долгое дело, а если в двух словах, так это тлиные какашки.
— Что?! — возмутился Юрка. — И ты хочешь накормить меня дерьмом?!
— Зачем же так грубо, Юрка! — воскликнул муравей. — Это очень вкусные, очень сладкие выделения тлей с чертополоха. На поляне было всего два чертополоха, но один кто-то срезал. Наши фуражиры спешно вывели стадо наших тлей на оставшееся растение... Если не хочешь, не надо. Пойдем дальше.
Фуражир в недоумении пошевелил усиками и продолжил свой путь. Перепрыгивая с бревнышка на бревнышко, с валежины на валежину, стараясь уберечь глаза и не расшибить голову — острые колья торчали отовсюду, — Юрка вслед за X-Девятым выбрался из муравейника. Яркий солнечный свет хлестнул по глазам. Юрка на минуту зажмурился. Свежий воздух ворвался в легкие, закружилась голова. Хотелось крикнуть: «Здравствуй, мой свободный, бесценный, любимый мир!»
— Быстрее уйдем отсюда! — сказал Х-Девятый. — Муравьи не выносят вида бездельников.
Сказать о муравье, что он любуется хорошей погодой — значит обвинить его в самом большом смертном грехе...
Сначала они шли по расчищенной дорожке, а когда вершина муравейника скрылась вдали, свернули в заросли, взбежали на шершавый, распластанный по земле лист одуванчика.
Юрка бросился навзничь. Высокое небо голубело над ним. Высоко-высоко в поднебесье, на длинной стрелке, покачивался пушистый белый шар.
— Хочешь полетать на парашютике? — вдруг спросил муравей.
— А разве можно?
— Конечно, я часто летаю. Для моих собратьев это лишний повод считать меня чокнутым, ну да я давно уже не обращаю внимания на то, что обо мне думают.
X-Девятый полез вверх по зеленому гладкому стволу. «Удивительно», — думал Юрка, — по трубке одуванчика я буду карабкаться, как на высокое дерево!»
Высоко вверху муравей уже достиг шара и теперь возился там, раскачивая зерно с тонкими длинными лучами парашюта. Когда оно вышло из гнезда, его подхватило дуновение ветра. Муравей в последнее мгновение уцепился за тонкий шест, на котором висело зерно, и взмыл в воздух.
Юрка не с такой ловкостью, как муравей, но все же взобрался по стрелке, вытер обильный пот, струящийся по лицу, и начал выдергивать шесток с зерном, увенчанный сверкающими на солнце пушистыми полупрозрачными лучами. Обеими руками он взялся за шест, дернул его в последний раз и — оказался в небе. Юрка обхватил ногами длинное зернышко, посмотрел вниз.
Чувство полета восхитило его. «Лететь бы вот так и лететь, пока не прилечу домой!» — подумал он и понял, что дальше поляны не улететь. Поискал глазами своего приятеля. Его парашютик плыл далеко впереди, ниже Юркиного, и Юрка испугался, как бы их не раскидало в разные стороны. Ему не о чем было беспокоиться — их подхватил один и тот же ветерок, даже не ветерок, а его порыв. Как только ветер ослабел, парашютики пошли к земле, к высоким травам. Сначала приземлился Х-Девятый. Мальчишка пролетел над ним, врезался в мохнатый лист медвежьего уха. Скатился вниз, поднялся на ноги и пошел отыскивать приятеля. По пути опасливо обошел огромное, точно колодец, пугающее чернотой отверстие норы тарантула, боясь как бы тот не выскочил и не набросился на отчаянного воздухоплавателя.
Как говорится, остерегался волка, да угодил в берлогу с медведем, Юрка выбрался из зарослей на открытое место — это было старое кострище — и, радуясь, что идти стало свободнее, загляделся на небо. И тут он почувствовал, как земля ушла из-под ног. Он покатился по крутому сыпучему склону аккуратной воронки, на самом дне которой торчали два кривых острых рога. Они мгновенно разошлись в стороны и, как только Юрка оказался на дне, с силой сомкнулись, направленные остриями в Юркин живот. Не сознавая, что делает, Юрка в самый последний миг ухватился за рога, не позволяя им сомкнуться.
Мальчишка попал в западню муравьиного льва. Что тут началось!
Лев начал изо всех сил бить Юркой по осыпающимся склонам воронки, пытаясь освободиться от его цепких рук. Юрка догадывался, что его ждет, если он выпустит страшное оружие муравьиного льва, поэтому держался изо всех сил, удесятеренных ужасом. Он совсем ослеп — глаза запорошило пылью. Голова гудела от ударов. Лев трепал его с неослабевающей яростью. «Все, — подумал Юрка, — дальше не выдержу...» Он закричал. Громкий возглас: «спасите!» был услышан X-Девятым, который уже спешил навстречу Юрке. Муравей подбежал к зыбкому краю воронки, осторожно заглянул в нее. К этому времени муравьиный лев, по-видимому, устал, потому что вдруг успокоился.
— Ты живой? — спросил Х-Девятый.
— Как видишь, — ответил Юрка. Львиных рогов не выпускал. Его пальцы с такой силой схватили эти ужасные рога, что костяшки пальцев побелели, а ногти посинели.
— Держись, я забросаю воронку мусором! Этот мерзавец не любит, когда в нее попадают посторонние предметы!
В следующее мгновение в воронку скатилась старая косточка лесной черешни, сухие обрывки прошлогодних листьев, стеблей, обугленных вето- чек, зерна пырея... Лев снова принялся трепать Юрку, но чувствовалось, что он озадачен и подумывает о том, как бы поскорее освободиться. Воронка постепенно наполнилась всяким хламом. Юрка следил, чтоб его чем-нибудь не придавило. Лев вырывался, пытался зарыться в песок, но Юрка, обретя устойчивость, понемногу выволакивал своего врага из воронки. А когда Х-Девятый тоже вцепился жвалами в загривок злобного истребителя муравьев, тот перестал сопротивляться и вскоре оказался за пределами воронки, своей коварно устроенной ловушки.
Выглядел лев устрашающе, но только выглядел. Это в своей западне он был беспощаден и неуязвим. Извлеченный на свет божий, он предстал противным, неуклюжим, ребристым мешком. Даже рыло льва напоминало стянутую веревкой горловину битком набитого мешка. Только и оставалось страшного, что длинные серпообразные рога-клыки. Лев, пятясь, попытался удрать, но Юрка забежал сзади и пнул его ногой, после чего лев замер, распластанный на земле.
— Что ты с ним сделаешь? — спросил X-Девятый.
— Не знаю, — ответил Юрка, разглядывая муравьиного льва со всех сторон. — Я до сих пор не могу прийти в себя. Это же кошмар какой-то!.. Такое, как ты сам понимаешь, не прощают.
— Ты его хочешь съесть? — удивился X-Девятый.
— Еще чего выдумал! От одного его вида с души воротит!
— Ну так отпусти его, пусть отправляется на все четыре стороны.
— И все?! А ты ведь знаешь, сколько он извел вашего брата — муравьев! — сказал Юрка.
— Ах, что поделаешь, — вздохнул муравей, — всем жить хочется.
Юрка подобрал длинную и гибкую лозину, подошел ко льву и сколько было сил хлестнул его вдоль спины. Лев вздрогнул и попятился, стараясь упругой задней частью зарыться в почву, но земля кострища была твердой, он судорожно отступал, а Юрка преследовал его и наносил свистящие удары. На краю кострища оставалось немного прибитой дождем золы. В нее- то и зарылся незадачливый пожиратель муравьев. X-Девятый все это время безучастно стоял в стороне и наблюдал, как Юрка расправляется с ужасным чудищем Мормикариусом.
