Троица дружно расхохоталась.
– Гляди, вот он, я, – сообщил Маркос, тыча пальцем в одно из лиц на снимке. – А это Мигель. И Хосе. И наши родные.
Иан пригляделся к изображению. Все трое и в самом деле стояли в общей толпе, облаченные в униформы «АВВ».
– Вы работаете на эту организацию? – спросил он.
Маркос нахмурился.
– Твоя мать нам не разрешила оставить одежду себе. Сказала, мы все попадем в кино. А потом уехала – и больше мы о ней ничего не слыхали.
Иан медленно втянул воздух.
– Моя мать, – начал он, забирая у них фотографию, – всегда лжет.
Эми тяжело приземлилась во дворе обсерватории, у самой стены. Ногу пронзила острая боль, но девочка даже внимания не обратила. В темноте слышно было, как спрыгивают Джейк, Дэн и Аттикус.
Эми замерла, ожидая, что вот-вот пронзительно взвоет сигнализация. Ни звука.
– Отличная работа, Дэн!
– Спасибо моему наставнику по вопросам безопасности, Ловкому Ларри, – усмехнулся мальчик.
Часы Эми показывали 9.47. Дорога через соседствующее с обсерваторией кладбище заняла чуть ли не несколько часов, но Эми рассудила, что иначе к цели незаметно не подобраться.
– У нас ровно один час и три минуты, – прошептала она и рванула вверх по склону, на бегу перепрыгнув через низкий бортик ограждения.
Дверь к секстанту Фахри маячила наверху в обрамлении густо усыпанного звездами неба.
– Думаешь, Улугбек простит нам вторжение? – спросил Аттикус.
– Посвятим его в почетные Кэхиллы, – хмыкнула Эми.
– А ну посторонись, – отрывисто велел Джейк и картинно ударил ногой дверь чуть выше щеколды.
Дверь приоткрылась.
– Где ты такому выучился? – полюбопытствовал Дэн.
– У своего наставника по боевым искусствам, Грозного Гарри, – хмыкнул Джейк.
– Идемте!
Эми распахнула дверь и первой прошла внутрь. Джейк посветил в туннель фонариком, направляя луч на скат секстанта.
Стылая сырость пробирала до костей. Эми передернулась. Точно призраки у самого носа роятся! Вытащив из кармана список стихотворения, она поднесла листок к свету.
– «В Гурганском зидже Тарагай незавершенный труд скрывал: несовершенный инструмент – хоть и могуч, но все же мал», – это наша первая зацепка. Астролябия – небольшой инструмент. Мы с Джейком думаем, она спрятана где-то здесь.
Голос Эми разносился по пещере зловещим эхом. Она представила, как слова выплывают из обсерватории, парят над могилами мертвецам на потеху.
– Давайте потише, – добавила она.
– А дальше что? – прошептал Дэн, вчитываясь в стихотворение. – «Вел бесконечного учет шах Улугбек – и вот, смотри: огромен каталог его, но множителей в нем лишь три».
– Перечень звезд, общим числом тысяча восемнадцать, – отозвался Джейк. – Но разложить его получается только на два множителя: два и пятьсот девять.
Шагнув к ведущей к секстанту лестнице, Эми отодвинула веревочное заграждение.
– У нас еще не было случая присмотреться к стенам. Там он вел учет звездам. Может, там и нужные числа найдутся.
Она спустилась по ступеням, вглядываясь, не написано ли где цифр 509 или двойки. Джейк шагал за ней по пятам, подсвечивая стены фонариком.
– Эми, все давным-давно выветрилось. Тут ничего нет.
Девочка кивнула. Джейк прав.
– Дэн, прочти остаток стихотворения.
Не зажигая света, Дэн повторил наизусть последние строчки:
– «Их, с апекса Фахри начав, взять по уклону надлежит: спуск, и подъем, и спуск опять – там сердце мастера лежит».
– Как это у тебя так получается? – поразился Джейк.
– Память хорошая, – пожал плечами Дэн.
– Спуск и подъем! – воскликнул Аттикус. – Как закат и восход – солнце и луна! Вы там никаких символов солнца или луны не видите?
– Тссс! – Эми выхватила у Джейка фонарик и принялась водить им по стенам.
– Эй, народ? – Дэн зашагал вниз по ступенькам. – Вообще-то солнце и луна – тут не единственное, что поднимается и спускается.
– Лестница! – встрепенулся Аттикус. – Дэн, ты гений! Может, эти числа означают количество ступенек?
– Но тут меньше пятисот девяти ступенек, – возразила Эми.
Аттикус нахмурился.
– Эх, досада.
Эми мучительно соображала. Кое-что в стихотворении не давало ей покоя.
– Я вот чего не понимаю. Почему там говорится, множителей в нем лишь три, когда у количества звезд совершенно явно есть только два множителя?
– Может, тогда делили как-то иначе? – спросил Дэн.
– Или, – вторил ему Джейк, – с числом звезд вышла ошибка?
Эми кивнула.
– Точно! Помните, на экскурсии – не говорил ли Умаров, что были еще какие-то звездочеты и другие вычисления?
– Тысяча двадцать два! – выпалил Дэн.
– Что-что? – не понял Джейк.
Дэн стоял, прижав пальцы ко лбу.
– Сейчас вспомню… Вот, точные его слова: «Ну, некоторые утверждают, тысяча двадцать две, но кто знает?» Да, точно! Попробуйте так!
– Вот это память! – восторженно завопил Аттикус.
– Тссс! – шикнула на них Эми, придерживая фонарик подбородком и вытаскивая смартфон. Через миг ответ уже был у нее в руках.
1022 = 2 x 7 x 73
– Три простых множителя.
Она еще раз прочла последнее четверостишие:
– «Их, с апекса Фахри начав, взять по уклону надлежит: спуск, и подъем, и спуск опять – там сердце мастера лежит».
– По уклону… Наверное, это значит: начинаем с самого большого значения, то есть с семидесяти трех.
– Апекс Фахри, тогда – вершина дуги, – подхватил Джейк. – Но левая сторона или правая?
– Попробуем обе! – решила Эми. – Семьдесят три вниз, семь вверх, две вниз.
– Чур, мы с Аттикусом!
Дэн схватил фонарик. Отсчитывая на ходу ступени, они с Аттикусом начали спускаться с левой стороны дуги. Через семьдесят три ступеньки они оказались на самом дне. Семь ступенек наверх. Две вниз.
– И дальше что? – пробормотал Дэн.
Эми с Джейком бросились к ним. Эми опустилась на колени. Ступеньки были сложены из маленьких продолговатых камней, похожих на пальцы или клавиши пианино. Девочка принялась поочередно тянуть за них. Джейк занялся тем же самым чуть правее.
– Не поддаются, – покачала головой Эми. – Безнадежно.
– Аттикус… посвети сюда! – вдруг вскричал Джейк. Мышцы на шее у него вздулись от натуги. – Кажется… этот чуть-чуть шатается.
Аттикус направил луч фонарика вниз, а потом присел и стал помогать брату. Эми присоединилась к ним.
Упрямый камень не поддавался.
Эми уже готова была бросить это занятие, как вдруг по туннелю понесся какой-то гул. Сперва ей показалось, что у нее в животе урчит, но земля под ногами задрожала. Со стен покатились обломки камней.
– Ого… – ахнул Дэн.
По центру дуги, между двумя изогнутыми каменными полосами, начал открываться люк. Два массивных камня отъехали друг от друга, точно расходящиеся ладони.
Эми подползла к отверстию и заглянула внутрь.
Кромешная тьма.
Джек посветил вниз. Луч фонарика выхватил из мрака края огромного сундука, покрытого копотью и грязью.
– А это еще что такое?
Они вместе принялись вытягивать сундук из отверстия, но тот никак не пролезал. Порывшись в карманах, Аттикус вытащил складной швейцарский нож и подсунул лезвие открывалки под крышку сундука. Что-то хрустнуло – и крышка приотворилась.
Эми запустила руку в сундук. Пальцы ее сомкнулись на тяжелом и толстом металлическом диске. Девочка вытащила находку. Джейк осветил затейливую гравировку на превосходно обработанной поверхности инструмента. Внешний край обрамляла вязь сложных и загадочных символов, а внутри красовались круговые узоры и замысловатые орнаменты. К середине крепилась металлическая полоса – наподобие часовой стрелки.
– Как гигантские часы, – промолвил Джейк.
– Это та самая штуковина, которую Улугбек считал не хуже секстанта? – спросил Дэн.
– Главное, что это та самая штуковина, которая нужна Весперу-Один, – отозвалась Эми.
Часы показывали 10.31.
– Девятнадцать минут! Уложились!
– Нет! Еще нет!
Дэн бегом помчался наверх.
– Что стряслось? – крикнула ему вслед Эми.
Он поднял телефон. Даже в темноте видно было, как сверкают от страха его глаза.
– Нет приема. Смотри, ни одной полосочки.
У Эми екнуло сердце.
Если у них не будет приема, Веспер-Один не сможет с ними связаться. Не узнает, что они нашли астролябию.
Прижимая к груди инструмент, она рванула вверх по лестнице. Джейк обогнал ее на полпути и успел перехватить Дэна до того, как тот достиг верхней ступеньки. Развернув мальчика лицом к себе, он приложил палец к губам.
Снаружи раздался чей-то отрывистый голос.
– Что это? – прошептала Эми.
Джейк поймал трясущуюся руку Дэна и направил луч фонаря себе в лицо.
– Полиция, – одними губами прошептал он.
Дэн выключил свет. Голоса быстро приближались. Гравий на кладбищенской дорожке хрустел под тяжелыми шагами.
– Что они говорят? – спросила Эми.
