— Эй, я не шучу! — крикнул он снова, идя за ней следом.
Через десять шагов ноги у него разъехались, и он приземлился на пятую точку.
— Босоножка!
— И-и-и-и-и! — взвизгнула Босоножка, закладывая на скользком полу вираж, а потом раздался вопль «Ой!» — а вслед за этим глухой звук, будто она врезалась во что-то. Или в кого-то.
— Где она?! — разволновался Газард.
— Ой! — послышался из темноты нежный голосок. — Мы столкнулись.
Топоток сандаликов…
— А я тебя знаю! — вдруг заявила она. И потом: — Ой… ой-ой-ой… — Это последнее «ой» не было наполнено страхом или болью… скорее симпатией и сочувствием…
Грегор ринулся на ее голос и непременно упал бы снова, если бы Говард не подхватил его сзади. Они стояли на краю довольно глубокого колодца. Обсидиановые стены колодца были абсолютно гладкими и отвесными.
— Гре-го! Гре-го!
Босоножка была внутри, она пыталась взобраться по скользким стенам, но тут же скатывалась вниз.
— Гре-го, посмотри, кто здесь! Ой!
Она прижала ладошку к губам, а потом направила скипетр в сторону существа, лежавшего на дне колодца. Оно располагалось справа от нее. Крыса, до того худая, что скорее напоминала скелет, обтянутый кожей, чем живое существо. Передние зубы были чудовищных размеров, они буквально заворачивались внутрь, придавая морде жуткое выражение и искажая ее гримасой боли.
Но Грегор увидел еще кое-что. Он увидел шрам.
— Живоглот! — выдохнул он.
Крыс с трудом перевел на него взгляд, но сказать ничего не смог.
— Не двигайся! — промолвил Грегор. — Не двигайся! Мы пришли.
Грегор с надеждой обернулся к Говарду — ведь если кто и мог оказать первую медицинскую помощь грамотно, так это Говард.
— Что делать, Говард?!
Но на этот раз и Говард был растерян:
— Я не знаю. Наверно, надо попытаться удалить ему эти зубы. Я никогда такого не делал и не представляю, как это делается, но если нужно…
— А ну-ка разойдитесь, дайте дорогу! — резко сказала Люкса, расталкивая их. Она шагнула без колебаний на край колодца и спустилась вниз, скользя по гладкой стене, одна нога вытянута, вторая согнута в колене, — как заправский альпинист. Приземлившись на ноги, она выхватила меч и выставила его вперед, словно собираясь атаковать.
— Стой там, Босоножка! — велела она, и малышка застыла на месте.
На какую-то долю секунды Грегор испугался, что Люкса сейчас убьет Живоглота: она ведь даже шага не сделала тогда в джунглях, чтобы помочь крысу выбраться из зыбучих песков… Но лезвие меча Люксы, вместо того чтобы вонзиться в горло крыса, с силой ударило по его чудовищным зубам, и в левой половине челюсти Живоглота с неприятным треском появилась наконец предусмотренная природой дырка. Живоглот издал полный боли стон, но в то же время слегка вытянул голову вперед, словно прося ударить еще. После второго удара Люксы, нанесенного справа, Живоглот широко раскрыл рот, хватая им воздух. Острые осколки зубов ранили его губы, он сплевывал крошки вперемешку с кровью. Но главное — его челюсти снова были свободны.
С минуту Живоглот смотрел на Люксу, потом глухо заговорил:
— Ты помнишь… там, в джунглях… ты сказала, за тобой должок…
— Да, если ты расскажешь мне историю Хэмнета, о Садах Гесперид, — кивнула Люкса.
— Считай, что долг… ты отплатила, — прохрипел Живоглот.
— Историю за жизнь? Нет, это слишком дешево. Теперь ты у меня в долгу, — возразила Люкса.
— Ох, какой кошмар!.. Ненавижу влезать в долги… — вздохнул Живоглот.
— Уверена, что так, — усмехнулась Люкса. — Арес, ты сможешь поднять его?
Арес спустился, подцепил когтями Живоглота за плечо и вытащил из колодца, а Аврора подхватила Люксу и Босоножку.
— Воды! — первым делом попросил Живоглот.
Пока крыс утолял жажду, Говард осмотрел его и обработал раны.
— У меня есть кусок необработанного алмаза с собой, — чувствуя неловкость, предложил он. — Я им точу лезвие меча. Может, я попробую подточить им твои зубы, Живоглот?
Грегор понимал, что для Живоглота, всегда такого сильного и самостоятельного, невыносимо унизительно, если кто-то станет наблюдать, как человек подтачивает ему зубы. Поэтому он попытался создать для этой процедуры соответствующие условия: летучих мышей и Темпа он попросил наловить в ближайшем источнике рыбы, Газард и Босоножка помогали Люксе наполнять мешки водой, а Картик, одурманенный лекарствами, тихо посапывал в углу и никому не мешал.
Когда принесли рыбу, Грегор стал резать ее совсем маленькими кусочками. Потом добавил немного воды и покрошил хлеба. К тому времени как Говард закончил неприятные манипуляции с зубами Живоглота, у Грегора была готова огромная миска рыбного фарша для крыса, из которого он сделал что-то вроде фрикаделек. Босоножка вызвалась покормить его, но Грегор подумал, что это будет чересчур, и предоставил крысу класть еду в рот самостоятельно. Грегор приготовил довольно много такого фарша, и ему пришлось снова и снова подкладывать добавку, пока Живоглот не наелся.
— Хорошо. Теперь я в порядке, — заявил он, отставляя в сторону миску с несколькими оставшимися фрикадельками. Он осторожно подвигал челюстями, несколько раз открыл и закрыл рот и обратился к Говарду: — Могу я взять этот волшебный камешек?
Говард тут же протянул ему алмаз, и Живоглот покатал его во рту, а потом погрыз, как всегда это делал.
Наконец он обвел взглядом всех присутствовавших и впервые за все время поинтересовался:
— Итак, что привело этих детей-крестоносцев в Огненную землю? Я не настолько глуп и наивен, чтобы льстить себя мыслью, будто вы явились сюда в поисках моей скромной особы.
— Мы хотели устроить пикник и заблудились, — сказала Люкса.
— Знаю, я низок и недостоин, но, ваше высочество, не унижайте меня столь очевидной и неприкрытой ложью, — с укоризной произнес Живоглот. — Разве я не говорю тебе правду?
— Вообще-то ты соврал мне про «Пророчество крови». Ты сказал тогда, что я просто появлюсь на встрече, а сам прекрасно знал, что мне придется тащиться в джунгли, — возразил Грегор.
— Не совсем так. Если отмотаешь назад, ты увидишь, что мои слова можно было интерпретировать по-разному. А ты просто взял тот смысл, который был на поверхности, — ответил крыс. — Но что касается королевы… как бы трудно мне ни приходилось — я всегда был предельно честен с ней и ожидаю того же взамен.
Люкса, поколебавшись, призналась:
— Мы ищем зубастиков. Они прислали мне мою корону, это была просьба о помощи. Колония мышей в джунглях исчезла. То же самое произошло с колонией на Источнике. И мышей с Источника, по всей видимости, погнали сюда, в Огненную землю.
— О, мой милый малыш Мортос не очень-то их любит, верно? — заметил Живоглот. — И что вы собираетесь делать, когда найдете их?
— Вызвать регалианскую армию, чтобы она меня вызволила, — просто ответила Люкса. — Я дала Смертельный обет в Царстве теней.
— Да ты что, серьезно?! — обомлел Живоглот. — Но ведь еще вчера ты была совсем малышкой, и твой дед качал тебя на коленке… И вот ты уже начинаешь войну. Да, как летит время! Как быстро растут дети!
— А ты что собираешься делать дальше? — осведомилась Люкса.
— Я в сомнениях, ваше высочество, — ответил крыс. — С одной стороны, я вроде бы должен ответить, что собираюсь найти этого поганца Мортоса и убить его самолично, а попутно разогнать серпентарий, что собрался вокруг него. Тем более что, не зная о моем чудесном спасении из этого милого колодца, Мортос и его команда уверены, что я если еще не умер, то уже точно при смерти, и мне ни за что не выбраться из этого каменного мешка… Так что мое появление будет весьма и весьма эффектным.
— Ты не мог оттуда вылезти самостоятельно? — спросил Говард.
— Нет, стены слишком скользкие — по ним не выберешься. Но самым мучительным для меня было отсутствие возможности что-либо грызть — вы видели, как выросли мои зубы. Еще немного — и они пронзили бы мне мозг. В отличие от Мортоса, у меня он есть, — сказал Живоглот.
— Это он бросил тебя в колодец? — с сочувствием произнес Грегор.
— Кто, Мортос? О, прошу тебя… Нет конечно. Его солдаты.
— Но… но как же они тебя одолели? — удивился Грегор.
— Даже у яростника есть предел возможностей, Воин. Их было слишком много. Я начал уставать где-то к четвертой сотне. — Живоглот хитро глянул на Грегора: — А вот ты, я слышал, не устоял перед тремя! Хотя, разумеется, обстоятельства были против тебя.
— О чем это он? — поинтересовалась Люкса.
Грегор не ответил. Ему было невыносимо стыдно, что Живоглот знает о его столкновении с Умняшкой и ее приспешниками. Теперь все крысы над ним смеются!
