донесся пронзительный свист. Это был наш с Крумом сигнал. Я быстро поднялся и стал искать свои домашние тапочки. Одну нашел под большим креслом рядом с камином, а другую — за книжной полкой.
На улице мой друг продолжал свистеть нетерпеливо и настойчиво, словно давал сигнал тревоги.
Иду, иду — крикнул я, чтобы прекратить его музыкальной опыты.
Когда я выскочил на балкон, внизу никого не было. Наша соседка, тетя Пиронкова, только что скрылась в окне третьего этажа с пустым тазом в руках. Я успел увидеть, как сверкнул солнечный луч, отразившись от медной поверхности таза. Ага, значит, она выплеснула что-то на тротуар, поэтому Крум предпочел спрятаться в укрытие.
Выждав немного, пока окончательно миновала опасность, я тихо дал о себе знать:
— Я здесь!
Из-под балкона высунулась большая голова с короткими острыми волосами, похожими на иголки.
— Что ж ты не вышел сразу? — спросила голова, осторожно озираясь. — Из-за тебя я чуть не превратился в мокрую курицу!
Я стал оправдываться:
— Тапочки искал. Мама запретила мне ходить босиком даже в комнате.
— Хорошо, что ты не сороконожка! — съязвил Крум. — А то, наверно, искал бы свои тапочки до вечера…
— А ты не свисти, как заведенный! Я услышал тебя еще с первого раза!
— Есть важное дело. Я сделал большое открытие!
— Какое?
— Пока не спустишься, не скажу ни слова.
Таз опрокинулся из окна третьего этажа вторично, и Крум опять укрылся под балконом. Тетя Пиронкова была раздосадована тем, что ей не удалось его освежить. Она погрозила мне своим длинным указательным пальцем и принялась воспитывать меня. Но я не вникал в ее наставления, потому что снова рыскал по комнате, теперь уже в поисках сандалий. Сейчас ее, видимо, огорчало, что она находится на третьем этаже, а я — на пятом. Ведь по законам земного притяжения воду из таза гораздо легче лить вниз, чем вверх.
Через пятнадцать минут я был уже рядом с Крумом.
— Я его нашел! — взволнованно сказал он.
Лицо его сияло, как полная луна. Я поинтересовался:
— Убежище команчей с улицы Явор?
— Нет.
— Тогда, может быть, вашего пропавшего кота?
— И не его. Кисан вернулся домой самостоятельно.
— Так что же ты нашел?
— Космический корабль «Искор-1».
На этот раз Крум действительно меня удивил. Мне были известны все космические корабли типа «Восток» и «Восход», запущенные к тому времени Советским Союзом. Была у меня и коллекция портретов космонавтов. Но о корабле «Искор-1» я слышал впервые.
Крум вынул из кармана своих спортивных шорт аккуратно сложенную газетную вырезку.
— Вот, читай.
Я развернул вырезку. Как только я прочитал первое предложение, она задрожала в моих руках. Крупными буквами черным по белому было напечатано:
К ПРЕДСТОЯЩЕМУ КОСМИЧЕСКОМУ ПОЛЕТУ
София, 30 сентября, Болгарское телеграфное агентство. Космический корабль «Искор-1», предназначенный для полета на Марс, готов к вылету. Два космонавта, которые посетят эту далекую планету, бодры и веселы. О месте и времени вылета будет сообщено дополнительно.
Я раскрыл рот от удивления. А Крум сиял:
— Ты зарылся в свои книги, а газет не читаешь! — упрекнул он меня. — Пропускаешь такие новости!
— Действительно пропускаю, — неохотно признался я.
От волнения у меня зачесалась голова, но почесаться я не мог, потому что мешали, бинты.
Вот какой Крум — настоящий друг! Сразу информирует меня обо всем. Парашкев и Валентин нарочно бы смолчали, чтобы поставить меня в неловкое положение перед всей школой.
— Спасибо, что просветил меня, — улыбнулся я и вернул вырезку. — Открытие твое одобряю.
Мой друг затрясся от смеха:
— И это ты называешь открытием? — спросил он между двумя приступами хохота. — Эта новость известна всему миру! Ее пять раз передавали по радио. Я открыл совсем другое! То, о чем знают человек десять, а может быть, и меньше, потому что это тайна!
— Что же это такое?
— Я обнаружил, где находится сам космический корабль «Искор-1»! Честное пионерское, я видел его своими глазами!
Я почувствовал, что краснею. Мне было стыдно оттого, что мой одноклассник меня опередил. Конечно, были на то и объективные причины, например, моя пострадавшая голова, из-за которой мне пришлось потерять очень ценные минуты и даже часы. Значит, пока я лежал себе в постели, Крум делал великие открытия! Учтите, друзья, мой горький опыт, ходите только по тротуарам, чтобы никакие велосипедисты не смогли затормозить ваше развитие!
— Что это ты так остолбенел? — встревоженно спросил меня Крум. — Уж не подцепил ли ты столбняк?
— Не подцепил. Просто я задумался над вопросом — какой ты мне друг, до конца или…
— Тут нечего долго задумываться! Я твой самый лучший друг! За тебя я готов драться со всеми команчами с улицы Явор и даже голодать целых шесть часов подряд!
— А готов ли ты мне показать «Искор-1»?
— Гм…
— Что — гм?
— Это не так-то просто. Надо перейти через речку, потом пройти через акациевую рощу, через большую поляну с крапивой, через дубняк — и только тогда мы доберемся до взлетной площадки. Как ты, сможешь идти за мной?
Подавляя гнев, я вздохнул и нахмурился:
— Что ты обо мне думаешь? Ну! Разве я не чемпион по легкой атлетике? Да если мы будем состязаться в беге хотя бы до вон того столба, я домчусь туда в два раза быстрее тебя!
— У одних больше развиты ноги, у других — голова! — ответил Крум. — Не обижайся. Твоя мама просила меня утром не трогать тебя хотя бы два дня, потому что ты нездоров.
— Здоров я! Ты не смотри, что у меня голова так запакована. Ее бинтовали люди, ничего не смыслящие в ранах…
— Тогда пошли! — произнес как-то торжественно мой друг и положил в рот конфету. — Только не торопись, а то мы вызовем подозрение. Представь себе, что будет, если за нами потащатся ребята со всей улицы!
Мы неторопливо направились
