Но где же Петя? Куда он подевался? Дельфиненок выплыл из-за скалы, и мальчишка спросил его, не видел ли он, куда исчез его друг.
— Я был так напуган,— признался дельфиненок,— что никого не видел, кроме акулы!
— Петя, Петька!— крикнул Юра так, что задребезжало в наушниках переговорного устройства.— Петя, отзовись!!!
В ответ ни звука. В наушниках легонько потрескивало, слышался глухой шум океана. Юра включил гидродвиг и промчался вперед метров двести, все время окликая приятеля. Он испугался,— Петя был не из храбрецов, и если на него нападет акула, он, наверное, даже не сможет воспользоваться копьем. Вот наказание! Юра всплыл на поверхность, океан почти успокоился, солнечные блики мелкой рябью плясали на воде. Нигде ни единого пятнышка. Дельфиненок подпрыгивал над волнами, но тоже никого не увидел.
В душу закрались и тревога, и злость одновременно. И зачем он только взял с собой этого трусишку?! Что теперь делать? Где его искать?
Как только Юра пошел на сближение с огромной акулой, у Пети все замерло внутри. Он увидел злобные, беспощадные акульи глаза и от неожиданного страха забыл обо всем на свете. Рука помимо воли включила гидродвиг — и он помчался вдоль холма, ничего так не желая, как оказаться подальше от страшной акулы, от ее неподвижного цепкого взгляда, от ужасных зубов...
Кто знает, куда занес бы Петю работающий во всю мощь гидродвиг, если бы по пути ему не встретились дельфины, добродушные и спокойные животные. Увидев их, Петя остановился. Дельфины окружили мальчишку, заглядывали в его лицо с поистине человеческим любопытством. Их спокойствие и доброе расположение вернули Пете самообладание. Он подумал о Юре. И тут почувствовал, как лицо его запылало. Он оставил друга в беде! Наедине с акулой!
Дельфины продолжали кружиться вокруг мальчишки. Один из них ткнулся губами в прозрачный купол шлема. Но Петя уже не замечал дельфинов. Что случилось? Где Юра? Неужели погиб?..
Куда теперь плыть? Он чувствовал себя ужасно виноватым и, чтобы приглушить голос совести, попытался найти себе оправдание. «Зачем,— думал он,— Юрка нападает на акул? Едва увидит какую, так его и подмывает сразиться с ней! А если не сработает копье?.. Зачем ему вообще далась эта Атлантида! Надо было с самого начала понять, что затея с Атлантидой добром не кончится. Теперь пусть пеняет на себя. Если бы я не убежал, сейчас, наверное, тоже был бы в акульем брюхе. Добраться бы только до острова. Все расскажу отцу, все как было...»
Но, может, Юра еще жив? Тогда почему его не слышно?
Петя повернул назад. Плыл на самой медленной скорости у самого дна, напряженно всматриваясь в океанскую синь, подернутую солнечными бликами. На глубине десяти — двенадцати метров увидел ложбину, свободную от водорослей. В одном конце ложбины высился утес, у его подножия валялось несколько крупных валунов. По дну ползали трепанги. Необычно крупная морская звезда, синяя в красную крапинку, наползала на раковину мидии. Петя отрешенно уселся на плоский, с волнистым краем, камень. Рогатый бычок, уродливое страшилище, неохотно отплыл в сторону, уступая мальчишке место. Усаживаясь поудобней, Петя оперся рукой о камень и тут же вскрикнул от сильной боли — кисть его левой руки оказалась зажатой. Попытался выдернуть ее, но каменные тиски сжались еще сильнее. Только сейчас, разглядев под слоем моллюсков и водорослями «камень», Петя понял, что его руку прихлопнула тридакна, гигантский моллюск. Ему стало дурно.
Вспомнил: Юрка рассказывал о тридакнах жуткие истории. Древние ловцы жемчуга и аквалангисты нередко погибали, схваченные створками тридакн...
Чем сильнее Петька дергал руку, тем крепче сжимались створки.
Рука онемела. Было ясно, что вырваться из этого капкана невозможно. Схвачен намертво. Волки, попадая в капкан, отгрызали себе лапы,— а как быть мальчишке? Отрезать руку? Еще чего! Что угодно, только не это... Лучше умереть!
Вдруг появились дельфины. Они сновали вокруг с озабоченным видом. Один подплыл совсем близко, осмотрел тридакну, попробовал ее зубами и виновато взглянул на Петю: мол, рады бы помочь...
Сколько же тридакна способна вот так не разжимать свои тиски? Не упустить бы только момент — сразу выдернуть руку.
Быстро темнело. Сумерки, прятавшиеся в глубинах, поднимались к поверхности. Дельфины исчезли так же внезапно, как и появились. Свободной рукой мальчишка отцепил от пояса фонарик. В это время перед ним проплыла стайка полосатых рыб. Лоцманы! Петя похолодел. Появились лоцманы — жди акул. Он зажал фонарик, не включая, между колен. Включит, когда совсем станет темно. Вместо фонаря взял копье, решив защищаться до последней капли крови.
Юра чуть не плакал. Поиски пропавшего Петьки не привели пока ни к чему. Как теперь возвращаться домой? Как объясняться с Петькиными родителями? Сердце сжималось от недобрых предчувствий.
Подавленный, Юрка безвольно болтался на волнах, прислушивался к монотонному шуму. Время от времени помахивал фонариком — в темноте луч фонаря виден был далеко. Если Петька сейчас где-нибудь на поверхности — непременно увидит. Послышалось какое-то хрюканье. Юрку окружили дельфины. Среди них он узнал дельфиненка, узнал не только потому, что тот был меньше остальных,— дельфиненок осторожно толкался рылом в шлем. Юрка догадался включить логоформ.
— Ты очень хочешь найти своего товарища?— спросил дельфиненок.
От такого вопроса у Юрки, казалось, остановилось сердце:
— Вы знаете, где он?! Вы его видели?!
— Он в беде. Мы сами не можем его выручить. Его схватила тридакна... Мы поведем тебя к нему!
Несчастный пленник сидел перед тридакной на корточках и светил фонарем, в ярком луче сновали рыбы, словно ночная мошкара вокруг уличного фонаря. Морские окуни выскакивали из темноты, схватывали завороженную светом рыбешку и тут же исчезали во мраке.
— Вот он, твой друг,— сказал старый дельфин.— Не приложу ума, как его можно выручить.
Увидев вынырнувшие из мрака тени, Петя испугался. Окруженный светом собственного фонаря, он ничего не видел за пределами десяти — пятнадцати метров, и когда стая дельфинов влетела в освещенное пространство, подумал, что это акулы. Но тут же заметил Юрку и разразился неожиданными рыданиями. Юрка, чуть не плача от радости, ткнул его кулаком в бок.
— Ты почему сбежал?
— Испугался,— отвечал Петя сквозь слезы.— Это было ужасно, когда акула пошла на тебя...
— Ах, испугался!— язвительно воскликнул Юра, чувствуя, как его захлестывает гнев.— Это мне надо было пугаться, а не тебе! Сидел бы на месте!
Петя ничего не ответил. Слезы продолжали бежать по его щекам, а он не мог их даже вытереть.
— Как это тебя угораздило?— спросил Юра, осматривая тридакну.
Могучие створки раковины сомкнулись намертво. Гигантскому моллюску ничего не стоило совсем отдавить Петьке руку. Подобрав со дна несколько подходящих камней, Юра втиснул их в щель створок по обе стороны Петькиной руки. Надо быстрее что-нибудь придумать. Он старался вогнать каменные клинья поглубже, ударяя по ним другим камнем и надеясь, что хоть немного разожмет эти проклятые створки. А что, если попробовать копьем? Мог пострадать и Петя. Положение казалось безвыходным. Юра с досады несколько раз ударил камнем по замшелой створке, словно взывал к совести спрятавшегося там моллюска. Общаться с ним через логоформ было невозможно: моллюск — существо безмозглое. А раскрыть его створки можно было только силой, но где он, этот силач, способный разорвать мускулы гигантского моллюска!
— Очень больно?— спросил Юра, поглаживая защемленную Петину руку.
— Вначале было больно, теперь не болит. Рука онемела.— Петя перестал плакать. «Что бы дальше ни случилось,— думал он,— а Юрка рядом!»
— Очень сильный моллюск!— заметил старый дельфин, остановившись перед мальчишками.
— Да, очень сильный... Я не знаю, кто может разжать эти створки,— откровенно признался Юра.
— Мы тоже бессильны. Но есть в океане зверь, которому ничего не стоит разорвать их.
— Какой зверь?
— Гигантский кальмар Архитевтис. Однажды я видел, как он схватился с кашалотом и задушил его.
— Где он живет? Не захочет ли он помочь нам?
— Он живет не очень далеко, но там большая глубина... Сможешь ли ты спуститься на такую глубину? Она даже для нас, дельфинов, предельна...
— Нет, большая глубина не по мне.
— Тогда я сам попытаюсь уговорить его,— сказал старый дельфин.— Говорить с ним нелегко, он стар, необщителен... Но попробуем. Если он кое-что вспомнит, то не откажет нам в просьбе... Мы сейчас поплывем к нему, а несколько дельфинов останутся здесь,— в окрестностях рыщут акулы.
Петя с безучастным видом наблюдал за дельфинами. Он не знал, о чем говорил с ними Юра, чувствовал огромную усталость и хотел спать. Тридакна уже не давила с такой силой, как раньше,— мешали каменные клинья. Но и не отпускала! Петя верил, что Юрка придумает что- нибудь. «Он ведь голова!»
