— Что ты хочешь этим сказать? — спросил он, в то время как я начал подниматься по ступенькам.
— Я хочу сказать, что пташка все-таки упорхнула. Я не чувствую больше того запаха, и потом — я узнал голос. И ты бы узнал, если бы получше прислушался. Так что спрячь свою пушку и не совершай опрометчивых поступков — мне же потом за тебя отдуваться, все объяснять.
— Ну да, Джим, конечно, — сразу стушевался он. — Да я ничего такого не…
Я обогнал его, свернул налево и в несколько мгновений оказался наверху лестницы. Я шел по направлению к библиотеке, которая служила также главным конференц-залом. Именно оттуда исходил звук.
Входная дверь была распахнута, внутри горел свет.
Возня уже стихла, и теперь тот самый голос, который я узнал, от ругательств и криков перешел к мольбам:
— Ну отпустите меня, пожалуйста. Мне больно. Ну почему вы ничего не отвечаете? Я же…
Вбежав в комнату, я сразу увидел Голли, который мертвой хваткой держал свою добычу. Он уложил несчастного лицом на стол, одной лапищей скрутил ему за спину правую руку, а другой одновременно прижимал к столу его плечо.
Такая поза прекрасно меня устраивала — чего нельзя было сказать о пленнике. Впрочем, меня она устраивала только по одной причине — я мог совершенно незаметно подойти к Голли, расстегнуть «молнию», нажать кнопку «ПРОПУСК» и застегнуть «молнию» обратно. Все это я проделал просто с рекордной скоростью.
Голли в ту же секунду отпустил пленника, и я ласково похлопал его по плечу.
— Доктор Вейд! — вкрадчиво произнес я. — Это я, Джим Вили. Простите, что все так получилось, но…
— Что же такое делается-то, а? — вскричал доктор и, морщась от боли, разогнулся.
Тут он заметил Голли и начал тихо пятиться, придерживаясь за край стола. Затем вскинул вперед руку с указующим перстом.
— Вот этот человек напал на меня! — провозгласил он.
— Да, сэр. Наш охранник, — пояснил я. — Тут произошли кое-какие неприятности, вот мы и направили его проследить.
— Но я же сказал ему, что являюсь сотрудником института, что у меня в бумажнике лежит удостоверение. Он даже слушать ничего не хотел…
— Просто он не понимает по-английски, — со всей искренностью сказал я. — Лучшего мы за такой короткий срок, сами понимаете, не нашли.
— Но вы должны были как-нибудь побеспокоиться наперед, чтобы он не нападал на почтенных людей…
— Ну уж насчет этого мы побеспокоились, — заверил я, сразу не сообразив, что он может не так меня понять. — Вывесили у входа табличку «ЗАКРЫТО».
— Но не у заднего входа, — поднял палец доктор. — Как раз от той двери у меня имеется ключ. И если еще кому-то из сотрудников вздумается прийти в такой час, то они пойдут именно через тот вход.
— Простите, — еще раз извинился я. — Разумеется, вы правы. Я сейчас же спущусь и вывешу еще одну табличку. Признаю, это мое упущение. Как я об этом не подумал… Но мне просто в голову не могло прийти, что в такое время нас может навестить гость.
Доктор поправил очки и пригладил рукой темные с проседью волосы. Это был высокий долговязый мужчина — математик из лаборатории в Лос-Аламосе. Также он возглавлял один из проектов, которые финансировал институт, поэтому действительно имел полное право находиться здесь, когда ему заблагорассудится.
— А что же за неприятности тут у вас произошли? — спросил он, заметно смягчившись.
— Кто-то пытался проникнуть в здание, — без запинки ответил я. — И, вероятно, его спугнули.
Доктор посмотрел куда-то через мое плечо. Я оглянулся и увидел Барри, который молча стоял в дверях.
— А вас-то, мальчишек, как сюда занесло? — насторожился он.
— Дело в том, что отца вызвали по делам — еще до того, как все это случилось, — объяснил я. — Но, мне кажется, на нашем месте он именно так бы и поступил.
— Хм-м… Будем надеяться, он скоро вернется.
— Конечно, — отозвался я.
— А не связана ли его отлучка с делами охраны?
— Ну да. Скорее всего, — ответил я.
Доктор Вейд расправил воротничок на рубашке и принялся собирать в папку рассыпавшиеся по полу бумаги.
— Что ж, вы сделали все правильно — вызвали охранника и закрылись от посторонних, — сказал он. — Хотя, я думаю, это был всего лишь какой-нибудь городской бродяжка. Наверняка его уже и след простыл. Кстати, я приехал сюда с самой Горы — привез заметки с последнего собрания, а также собирался просмотреть все материалы. — Он постучал согнутым пальцем по своей увесистой папке. — Я намеревался занять одну из спален наверху и оставаться там до тех пор, пока не закончу с просмотром. Честно говоря, мне бы совсем не хотелось менять своих планов. Я сильно сомневаюсь, что тот, кто сюда рвался, вернется опять. Но даже если он вздумает… — Доктор с многозначительной улыбкой оглянулся на Голли. — Уверен, я буду в полной безопасности.
Ну что я мог ответить? Конечно, все это было мне не по душе, но я отступил перед его возрастом и чином.
— Разумеется, вам решать, — начал я, — только…
— Вот и прекрасно, — сказал он, сжав мне рукой плечо. — Обратный путь, прямо скажем, неблизкий, а ночевать в машине еще более опасно, чем сидеть здесь.
— Хотите, я сварю вам кофе?
— Нет, спасибо. У меня с собой термос. Я проследил за его взглядом и увидел на стуле возле двери небольшой дорожный чемоданчик.
— Странные, право, вещи со мной творятся, — посетовал доктор, подхватывая со стула чемодан. — Получается, что я запомнил не все, о чем говорили на собрании. — Он помахал папкой. — Наверное, я задремал, когда раздавали эти формулы.
— Формулы? — переспросил я.
— Да, вот тут их целая страница, и ни одной из них я не помню. Прямо наваждение какое-то. Надо скорее их просмотреть. Ну ладно, Джим, до свидания. И ты, Барри.
С этими словами он вышел из библиотеки, а мы остались стоять вместе со своим Големом и с полным ощущением собственной беспомощности.
Прямо в библиотеке мы изготовили еще одну табличку и вывесили ее у черного хода. Голли мы снова отправили патрулировать, зная, что доктора Вейда он больше не побеспокоит. Затем удостоверились, что почтенный математик расположился в своей комнате наверху, и, решив, что он уже вряд ли захочет вылезать оттуда, со спокойной душой вернулись на нашу половину дома.
Бекки ждала на кухне.
Первое, что выпалил Барри, когда мы переступили порог, было:
— А ты уверен, что это действительно доктор Вейд?
— Да, — ответил я. — Вполне.
— Ведь среди «черных» полно оборотней.
— Знаю, но это точно не «черный». Уж запах-то они вряд ли научились подделывать. А запах доктора я хорошо знаю. К тому же тот, чужой, дух уже почти выветрился.
— Так, значит, ходить там уже не опасно? — спросила Бекки.
— Уверен на все сто.
— Что будем делать? — разом встрепенулся Барри.
— Сейчас все вместе пойдем в комнату, где стоит транскомп.
— Зачем?
— Мы забыли кое-что проверить.
— Что именно? — спросила Бекки. Ни слова не говоря, я повернулся и вышел из кухни, а они устремились за мной.
— Мне все больше и больше кажется, что папа сбежал при помощи поля, — сказал я. — А тот, с кем он дрался, не успел. Я тогда сразу его учуял — по всем коридорам несло. Правда, сейчас он уже тоже смылся.
— Ты думаешь? — задумчиво произнес Барри. — И мы не знаем, куда они оба подались… К тому же у нас сломана машина.
Мы свернули по коридору направо.
— Все одно к одному… Теперь самое главное вычислить, куда отправился папа. Если он действительно переместился, то надо все-таки попробовать определить зону по настройке.
— Угу, — кивнул Барри. — Допустим… — пробормотал он себе под нос и вдруг вскинул на нас взгляд. — А что, если тот тип специально сбил настройку, чтобы запутать нас?
— Зачем бы ему это понадобилось? — возразил я. — Если уж он сломал машину, то наверняка рассчитывал, что мы не станем ею пользоваться. И потом, как мне показалось, он делал все впопыхах.
Мы зашли в кладовую, включили свет и подошли к откидной панели в стене, а через секунду уже спускались по ступенькам.
В комнате я не обнаружил никаких видимых изменений. Транскомп был в том же виде, в каком мы его оставили. Я подбежал к панели прибора и посмотрел, на какой зоне установлена стрелка. Сперва я даже не поверил своим глазам и полез в ящик стола за картой. Подошел Барри и тоже склонился над циферблатом.
— Это черная зона, — с ходу определил он. — Думаю, третья.
Я кивнул, потому что на сей раз он был прав.
— Так-то это так, — сказал я, — но ведь наша установка не рассчитана на такие зоны, значит, этому должно быть другое объяснение. И я подозреваю, в чем тут дело. — Я протянул руку к циферблату и несколько раз сильно стукнул по нему костяшками пальцев. Стрелка опустилась. — Видишь? — торжествующе сказал я. — Значит, она могла сдвинуться во время удара.
