— Тебе предстоит отправиться с хозяином в последний путь, но ты служила ему рабыней, когда он жил на земле, а значит, останешься, кей была, и в небесах. Поэтому хорошенько заботься о нем и к нужному времени готовь ему пищу. Все его джу-джу и кое-какое имущество мы положили в гроб.
Получивши напутствие, несчастная Симби волей-неволей оказалась в гробу. Она боролась изо всех сил, чтобы отодрать пригвожденную крышку, но ее усилия были напрасны.
Шестеро мужчин подхватили гроб, положили на головы и пошли к реке, а родичи со стенаньями зашагали им вслед. Заколоченный гроб опустили в воду, а хозяина Симби схоронили на берегу. После этого все разбрелись по домам.
Гроб стремительно понесло течением. Симби пыталась выломать крышку, чтоб выйти из гроба на волю, но не смогла. И все же ей повезло, поскольку сквозь щели в гроб поддувало воздухом для дыхания, а не то через два часа она умерла бы.
Симби плыла много дней подряд, пока ее не прибило к такому берегу, где сила течения почти истощилась и гроб неспешно закружился на месте. Это произошло у большого города.
Среди полуночи несколько рыбаков увидели гроб и отнесли его в город. Им подумалось, что это сундук с каким-нибудь драгоценным или редкостным грузом, который по недосмотру выпал из лодки.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
СИМБИ В ГОРОДЕ ГРЕШНИКОВ
Когда рыбаки приоткрыли гроб, они обнаружили Симби и снаряжение, которое сразу признали смертным, а поэтому, испугавшись до полного ужаса, без долгих раздумий закрыли его — с мыслью, что Симби сперва умерла, а потом уж была положена в гроб.
— Давайте-ка отнесем его поскорей обратно к реке, чтоб нас не арестовали наутро городские стражники, — предложил один из них.
Несколько рыбаков взвалили гроб на головы и пошли, в сопровождении остальных, к реке. Но когда они пробирались через центр города, их неожиданно окликнула стража. Вместо того чтоб спокойно остановиться, и объяснить стражникам, как был найден гроб, они его бросили, а сами удрали — все до единого — от страха, или ареста.
И стражники доставили этот гроб королю. Король с вождями, увидевши Симби, страшно перепугались и ужасно заудивлялись, как это живая девушка (Симби) могла попасть в заколоченный гроб.
Они разрешили ей встать из гроба и спросили, кем она туда заколочена. Но ей, полумертвой, было не до ответов. Сначала она отдышалась и рассказала освободителям, как попала в гроб. После этого он (король) приказал, чтоб Симби дали еды и воды. Он решил про себя, что, когда она отдохнет, или возврачуется в здоровое состояние, ее присоединят к остальным рабам, которых жертвовали его голове, когда подступало подходящее время. Потому что он жертвовал своей голове — от жажды продления собственной жизни — более двух тысяч рабов ежегодно. Король приносил эту жертву рабами в особом святилище для своих богов, специально построенном по его приказу.
И Симби опять оказалась в рабстве, среди других королевских рабынь, которых король приобрел до нее. Они работали в ожидании срока, когда их пожертвуют голове короля перед богами приречного города.
Только грешники жили в этом городе. Они были язычники. Они поклонялись своим божествам не птицами и животными, а только рабами.
Но главное, Симби с изумлением обнаружила, что ее подруги жили среди рабынь. И Рэли, и Сэла, и Кадара, и Бако. Сэлу и Рэли украли в девичестве, совсем незадолго до похищения Симби, а Бако с Кадарой — в детские годы, то есть гораздо раньше, чем Симби.
Подруги радостно обняли друг друга, и после объятий Симби спросила:
— Как вы все ухитрились оказаться в одном городе?
— Нас всех похитил Дого и продал сюда, — печально ответили четыре подруги.
— Меня тоже похитил Дого, с перекрестка дорог у нашей деревни, — сказала им Симби, — а потом продал в город, где мне пришлось лечь за песню в гроб, который швырнули с берега в реку.
— Дого, похоже, продает сюда почти всех украденных детей, — зорко заметила Бако. — А как поживала моя двойняшка-сестра, когда ты видела ее последний раз?
— О, твоя сестра и матушка жили весьма неплохо, когда я видела их последний раз. Хотя их все еще мучила горькая грусть по твоей утрате, — ответила Симби.
— Хотела бы я знать, как изловчился Дого похитить тебя у твоей столь состоятельной матушки, — поинтересовалась Рэли.
— Спасибо, Рэли, это и правда занимательный вопрос, — ответила Симби. — Я, видишь ли, утомилась от богатств моей состоятельной матушки. Меня пресытила зажиточная свобода, или свободная жизнь, даруемая богатством. Мне захотелось познать бедность и бедствия, чтобы испытать лишения от них, и я поведала об этом своей матушке. А когда она отказалась открыть мне значение прельстивших меня слов, я приготовила жертву, которая помогла бы мне это узнать, и вынесла ее на перекресток трех дорог, откуда Дого, не теряя даром времени, похитил меня.
Рэли и три остальные подруги вскричали от изумления перед желаньями Симби. Они сурово укоряли ее. Но были счастливы от нечаянной встречи.
Рабы жестоко трудились на короля, а он не кормил их по многу дней, считая козлами и козами отпущений.
— О-хо-хо, оказывается, бедность и бедствия куда тяжелей того, что юной девушке вроде меня стоит стремиться познать. И ведь матушка предостерегала меня против таких устремлений, — замученно сказала однажды Симби, когда и она, и ее подруги заработались до полусмерти в рабстве у короля.
— Ах-ха! Так, значит, тебя уже предостерегали от познания бедности и бедствий? — ошарашенно спросила Бако.
— О да, — печально ответила Симби.
— Но ты пресытилась радостями и проч., которые получала от богатств твоей состоятельной матушки?! — ошеломленно переспросила Кадара.
— В том-то и дело. Правда, я уже осознала свою глупую ошибку, — сказала Симби.
— Вот-вот, Симби, ты, безусловно, создала своими собственными руками все твои беспрестанные лишения от бедности и бедствий, — добавила Сэла, вспомнивши про себя множество богатств у матушки Симби.
— Увы! Приходится это признать, — серьезно отозвалась Симби.
— И заметь, что всех нас через несколько дней должны принести в жертву голове короля, — напомнила ей Рэли.
— Где же выход? Как мне, по-твоему, избавиться от всех моих бедствий? — смиренно спросила Симби у Рэли.
— Выход? — изумилась Рэли.
— Ну да, — пробормотала Симби.
— Поверь мне, Симби, у нас нет отсюда выхода. Ты уже ввергла себя в бедность, бедствия и проч. Я должна напомнить тебе, что «человеку, который сверзился в реку, поздно ерзать от страха замерзнуть», а у твоей матушки скоплены большие богатства, но они пресытили тебя, и ты предпочла получить вместо радостей зажиточной жизни всевозможные лишения от бедности и бедствий. Так что тебе теперь нечего бояться, — коротко разъяснила Симби Кадара.
Услышавши это, Симби вздохнула:
— Значит, у меня нет никакой надежды.
И все они снова взялись за работу. Симби и четверо ее подруг — Рэли, Сэла, Кадара и Бако — и десять рабынь, купленных до них, тяжко и ежедневно и почти без еды трудились в рабстве около года.
А за пять дней до обычного срока, когда король, для продления жизни, жертвовал рабов своей голове, он вынес из комнаты все грязные одеяния и отдал рабыням в преджертвенную стирку. Потому что, не будь на нем чистых одежд, когда он жертвовал рабов своей голове, она отказалась бы принимать его жертву, а значит, не помогла бы продлить ему жизнь. И вот королевская стирка обозначала, что жертвоприношение уже назначено и что на шестую ночь после стирки королевским рабам предстоит умереть.
Когда подступил назначенный срок, стражники вывели рабынь из города и доставили к специальному святилищу для богов, где их (рабынь) поджидала смерть. Симби с подругами доставили между прочих. А святилище выходило на Дорогу Смерти.
Перед святилищем, вдоль Дороги Смерти, росло двенадцать высоких деревьев. И каждую из рабынь привязали к дереву — спиной к стволу, а лицом к святилищу — и двери святилища распахнули настежь. Везде, и снаружи и внутри святилища, все было чисто подметено и убрано, а страшных богов, стоящих в самом святилище, покрывали зеленые, или свежие, листья, сорванные для этого с окрестных пальм.
