Львинолап с Вересколапкой замерли и в ужасе переглянулись. Пушистый комок мха покатился по земле.
— Что ты здесь делаешь? — резко спросила Остролапка.
Львинолап медленно оторвал взгляд от Вересколапки и обернулся к сестре. Глаза его были холодны.
— Что ты здесь делаешь?
— Я искала тебя!
— Ты шпионила за мной.
Остролапка отшатнулась.
— Ты не имеешь права быть здесь и играть с ней! — выкрикнула она, грозно глядя на Вересколапку.
— Почему? Она — моя подруга.
— У тебя есть подруги в чужом племени?
— Ну и что. Тебе никто не мешает дружить с Ивушкой.
— Но я не убегаю по ночам из лагеря, чтобы дружить с ней!
Львинолап открыл было пасть, чтобы ответить, но промолчал. Ему было нечего сказать. Остролапка поняла, что выиграла спор, но впервые победа не принесла ей никакой радости. Глаза ее брата говорили яснее всяких слов. Сейчас в этих глазах был только гнев и презрение. Он повернулся к Вересколапке и сказал:
— Мне лучше уйти.
Вересколапка кивнула.
— Я понимаю, — прошептала она.
Остролапка стиснула зубы, глядя, как ее брат ласково трется щекой о щеку ученицы из племени Ветра. Неужели он настолько слеп, что искренне считает это дружбой? Неужели он думает, будто это дружба заставляет его каждую ночь тайком прибегать сюда?
Львинолап молча поднялся по склону оврага и грозно посмотрел на Пепелинку.
— Значит, ты уже всему племени разболтала? — прошипел он, с ненавистью глядя на сестру.
Пепелинка быстро замахала хвостом.
— Нет, я пришла сюда только потому, что не хотела отпускать Остролапку одну. Никто, кроме нас, ничего не знает.
— И не узнает, — вставила Остролапка, — если с сегодняшней ночи ты будешь держаться подальше от Вересколапки.
— Это угроза? — прошипел Львинолап.
Остролапка невольно попятилась. Она никогда не видела своего брата в таком гневе. Даже когда в детстве они ссорились, в глазах его всегда плясали веселые искорки. Но теперь ничего этого не было. Глаза Львинолапа были холодны, как звезды.
— Если ты будешь встречаться с ней, я все расскажу Ежевике, — упрямо заявила Остролапка, стараясь сдержать дрожь в голосе.
Львинолап вздыбил шерсть.
— Воинский закон не просто так запрещает нам сближаться с котами из других племен, — продолжала Остролапка. — Как ты можешь быть предан своему племени, если сердце твое принадлежит чужой кошке?
— Ты обвиняешь меня в отсутствии преданности? — прижал уши Львинолап.
— Я знаю, что ты никогда не совершишь предательства, — жалобно пропищала Остролапка. — Но ведь тебе будет очень трудно! Вот почему ты должен положить этому конец.
— Мало того, что у них появились родственники в племени Теней, так еще Львинолап собрался водить дружбу с чужой кошкой! Мало ему своих кошек, что ли?
Львинолап низко зарычал, а потом резко развернулся и зашагал по лесу. Остролапка застыла, глядя ему вслед. Пепелинка ласково провела хвостом по ее боку, пригладив взъерошенную шерстку.
— Он больше не будет, — прошептала она.
— Надеюсь, — вздохнула Остролапка.
Она знала, что поступила правильно, но не ожидала, что Львинолап с такой обидой отнесется к ее вмешательству. Кажется, он искренне не понимает, что поступает плохо… Но если это так, то сумеет ли он простить ее?
Воробушек недовольно морщился, чувствуя, как песок больно впивается в подушечки его лап. Ладно, хорошо хоть холодом не обжигает! С наступлением сезона Юных Листьев каменная тропка, ведущая к Лунному Озеру, заметно потеплела.
Листвичка шла впереди и о чем-то вполголоса беседовала с Мотылинкой. Слова их заглушал шум воды — из-за таянья снега на склонах далеких гор всегда мелкий ручеек наполнился влагой и бурлил, грозя выйти из берегов.
Перышко и Корявый шли впереди, а Ивушка плелась за Пустельгой. Воробушек нарочно замедлил шаг, на случай, если ученики целителей захотят догнать его, но Ивушка пошла еще медленнее, а Пустельга тут же подстроился под нее.
Это был вызов, и Воробушек его принял. Он пошел один. По крайней мере, так он мог слышать обрывки разговора старших целителей. Да уж, очень интересные беседы! Этот подвернул лапу, а тот поправился после Зеленого кашля, такая-то травка отлично помогает от чесотки, что распространяется в палатке оруженосцев племени Теней. От скуки Воробушек стал прислушиваться к чувствам, которые скрывались за словами целителей.
— От зуда я применяю окопник, — говорил Перышко.
«Он винит оруженосцев за то, что они так и не научились держать в чистоте свои подстилки».
— Мы уж не думали, что Росинка оправится от Зеленого кашля, но она всех нас перехитрила и дожила до нового сезона Юных Листьев! — признавался Корявый.
«Но ты боишься, что эти Юные Листья будут для нее последними».
— Как Кисточка, поправилась она? — спросила Листвичку Мотылинка.
Воробушек пробрался в мысли Мотылинки, но почти сразу же наткнулся на черноту, за которой эта кошка привыкла скрывать свои истинные чувства. Это было неинтересно, поэтому он переключился на Ивушку.
Если Остролапка права в своих подозрениях, то Ивушка скорее других выдаст ему свои секреты. Ее душа всегда была нараспашку, как вересковая пустошь. Воробушек сосредоточился на чувствах ученицы и начал выслеживать их, как охотник выслеживает запахи дичи. Так оно и есть, она сходит с ума от тревоги! Воробушек попытался проникнуть глубже в ее мысли, но внезапно отпрянул. Ему показалось, будто Ивушка окружила себя стеной ежевики. Острые колючки заставили его отступить. Воробушек был разочарован, но не терял надежды.
«Ничего, я все разузнаю, когда она уснет!»
Они уже добрались до острых скал на гребне холма. Коты начали подниматься, перепрыгивая с камня на камень. Разговоры стихли, слова сменились натужным пыхтением.
Воробушек карабкался следом за Листвичкой. Когда он вскочил на ненадежный камень, то сразу почувствовал на себе встревоженный взгляд наставницы. К счастью, она ничего не сказала. Воробушек уже не в первый раз был на этом склоне и мог самостоятельно справиться с подъемом!
Очутившись на другой стороне холма, он полной грудью вдохнул свежий запах Лунного Озера. Пахло морозом, скалами и звездами.
— Какое оно огромное! — выдохнула Ивушка, останавливаясь за спиной ученика.
— Озеро наполнилось талой водой, — пояснила Листвичка.
— Оно такое широченное, что в нем могут поместиться все звезды небосклона, — прошептал Пустельга.
«Этой ночью здесь всем хватит места!» — прошептал ветер на ухо Воробушку. Бесплотные голоса пришли поприветствовать его. Интересно, они так всех встречают, или его одного?
— Ты слышишь? — осторожно спросил он Листвичку.
Она насторожила ушки.
— Что?
— Это просто ветер, — пояснил Перышко.
— Наверху он звучит необычно из-за сильного эха, — добавил Корявый.
Спокойный тон, которым говорили целители, стал для Воробушка ответом на его вопрос. Они слышали только ветер. Значит, голоса обращаются только к нему одному!
Воробушек снова вспомнил пророчество, подслушанное им во сне Огнезвезда: «Придут трое, кровь твоей крови, и могущество звезд будет у них в лапах». Серая шерстка его распушилась от радостного волнения. Наверное, его могущество заключается в способности слышать то, чего не слышат другие коты!
Ивушка переступила с лапки на лапку и спросила:
— Где же мы ляжем? Вода затопила наши прежние места.
Воробушек услышал, как Мотылинка беспечно помахала хвостом:
— Да тут кругом полно плоских скал!
Следом за Листвичкой Воробушек начал спускаться к озеру. Ветерок шевелил его шерстку, и голоса снова обступили, принявшись нашептывать ему на ухо: «Добро пожаловать, Воробушек! Привет тебе, Воробушек…» Камни под его лапами были выщерблены, протоптаны бесчисленными котами прежних времен.
Внезапно он почувствовал прикосновение холодной воды. Но ведь они еще и половины пути не прошли! Воробушек даже вспушил шерстку от изумления и вслед за Листвичкой торопливо прошел к самому дальнему берегу озера. Устроившись на камне рядом с наставницей, он услышал, как ее дыхание стало глубоким и мерным.
Остальные коты тоже прилегли, и вскоре над озером раздавались лишь их сонные вздохи да шелест ветра над водой.
Ивушка лежала от Воробушка дальше других. Он подождал, пока она уснет, потом настроился на ее мысли и смело коснулся носом ледяной воды. В тот же миг его захлестнуло бурным потоком.
Воробушек бешено замолотил лапами, судорожно хватая ртом воздух. Сердце его едва не лопнуло от страха. Он посмотрел в небо, но увидел лишь набрякшие грозовые тучи и бурлящую серую воду, простиравшуюся до самого горизонта. Потом он заметил в волнах голову Ивушки. Она с силой рассекала лапами воду, глаза ее горели мрачной решимостью, а в зубах был зажат пучок каких-то трав. Воробушек тоже забил лапами, стараясь держать голову над поверхностью. Задние лапы его проваливались, увлекая все туловище под воду. Вода заливала глаза и нос. Воробушек кашлял, отплевывался и яростно взбивал когтями воду, пытаясь вырваться из этого кошмара обратно и вернуться в сознание.
