– Пожалуй, хватит! – сказала вдруг сама себе русалка и, полюбовавшись на сорванные цветы, нырнула вновь под воду.
– Пожалуй, их не найти… – прошептал вскоре усталый водяной и, прекратив тщетные поиски, тоже медленно погрузился на дно.
Полежав на лепестке лилии еще с часок, мы с Пипом, наконец, отважились снова сунуться в реку. Стараясь сильно не шуметь, доплыли до берега и пулей выскочили на песок. И, ощутив под ногами земную твердь, мы принялись скакать и прыгать по ней, как самые последние дикари, забыв на время о правилах хорошего тона и прочих подобных премудростях.
Наконец, мы немного успокоились и, произнеся под мою диктовку нужное заклинание, обрели свой обычный вид. И вновь слегка погрустнели: вид у нас был весьма плачевный!
– Оказаться в чужой стране без единого гнэльфинга в кармане – что может быть хуже этого? – спросил меня Пип, очищая с босых ног прилипшие водоросли.
– А где они – карманы? Ты помнишь, где мы с тобою раздевались? Я, честно говоря, не помню.
Пип на мгновение задумался, потом повертел головой и неуверенно выдавил:
– Во-первых, там не было реки…
– Это я знаю: мы купались в озере!
– Во-вторых, там была ива…
– Здесь их тоже полно! – Я показал на склоненные к воде деревья.
– Но там была одна ива! И громадная-громадная! – Пип поднял руки высоко вверх и привстал на носки, показывая мне, какой большой была озерная ива.
– Верно! – обрадовался я. – Ее можно издалека заметить! Если нам повезет, мы найдем свою одежду и обувь под этим деревцем!
– Ты хочешь вернуться во владения Вассерфукса? – Мой друг заметно побледнел, и его тело покрылось гусиной кожей. – Боюсь, что нам во второй раз от него не удрать!
– В воду мы во второй раз и не полезем, – успокоил я трусливого приятеля. – Возьмем свои вещи и отправимся искать железнодорожную станцию. Ты, надеюсь, не передумал возвращаться домой?
– И мысли такой не было! – Лицо Пипа стало сразу очень серьезным и даже мужественным. – Идем скорее, Тупсифокс, уже полдень!
Нам повезло, к нужному месту мы вышли довольно быстро. Завидев высокую одинокую иву, мы кинулись к ней со всех ног, не обращая внимания на колючки, которые больно впивались в наши босые пятки. Подлетев к дереву, мы резко остановились и дружно, не сговариваясь, гаркнули: «Ура! Наша одежда здесь!».
И тут же услышали за своими спинами чей-то повелительный бас:
– Руки вверх! Ни с места, или я буду стрелять!
Мы вздрогнули, послушно вскинули руки вверх и только после этого робко повернули головы назад. И увидели вышедшего из-за большого серого валуна невысокого толстенького гнэльфа средних лет. В руках он держал двуствольное ружье, оба ствола которого были направлены прямо на нас.
– Вы кто? – спросил я, обретая дар речи. – Вы разбойник?!
– Нет, я охотник, – улыбнулся незнакомец и, не отводя ружья в сторону, представился мне и Пипу. – Меня зовут Эрих Меткий глаз. Я лучший охотник во всей округе!
Мы облегченно вздохнули и даже ответно заулыбались толстячку-гнэльфу: – «А мы-то подумали, что вы – разбойник! Ну, вы и шутник, господин Эрих!».
Бравый стрелок смущенно хихикнул и, разрешив нам одеться и обуться, принялся рассказывать, продолжая однако держать ружье наперевес:
– Я так удивился, когда увидел вашу одежду на берегу! «Где, – думаю, – ее владельцы?! Неужели утонули?!». Но тут, к счастью, я подслушал разговор двух маленьких мальчишек-водяных и понял, что хозяин озера Вассерфукс утащил к себе пуппетроллей. То есть вас, мои дорогие! Но я-то знаю, что пуппетролли – пройдохи, каких свет не видывал, и они наверняка выйдут сухими из воды!
– Ну, не очень сухими… – внес я небольшую поправку в рассказ господина Эриха, задетый его замечанием о том, что все «пуппетролли – пройдохи».
Не обращая внимания на мои слова, говорливый охотник продолжил:
– Я понял, что эти хитрюги – то есть, вы! – обязательно удерете от Вассерфукса и заявитесь за своей одеждой и обувью. И решил подождать вас в засаде за этим валуном!
– Зачем?! – вырвалось у меня и Пипа невольно.
– Я – охотник, – напомнил нам толстяк. – Сидеть в засаде – моя работа. К тому же проторчать за камнем двое суток – не такой уж и большой срок! Вот когда я караулил медведя возле его берлоги, то это было другое дело: пришлось прождать косолапого всю зиму!
Увидев, что мы оделись и обулись, Эрих Меткий Глаз прервал свое увлекательное повествование про охоту на медведя и вновь направил ружье на наши животы:
– А теперь, ребятки, выкладывайте все, что есть в ваших карманах! Да поживее: я питаюсь всухомятку вот уже третий день и хотел бы вернуться домой к обеду.
Мы очень удивились такому повороту событий, однако карманы послушно вывернули. Из них на песок выпали: сухарик, леденец, резинка для рогатки и две монетки по одному гнэльфингу.
– Не густо, – произнес господин Эрих, – особых богатств, как вижу, вы еще не нажили!
– Да, – сказал я, – у нас еще все впереди!
И поинтересовался:
– Если вы – охотник, то почему решили нас ограбить?
Гнэльф снова улыбнулся:
– Охота – мое настоящее занятие! А разбой – просто хобби, развлечение на досуге! Если есть возможность – я их совмещаю.
Он отвел ружье в сторону и разрешил нам собрать наше бесценное имущество и положить его обратно в карманы. Видимо, у него сегодня было хорошее настроение, и он мог позволить себе такую щедрость.
Пряча монетки в курточку, Пип тихо проронил:
– Могли бы сразу обшарить нашу одежду… Зачем торчать двое суток в засаде и устраивать эту комедию? Не понимаю!
Эрих Меткий Глаз обиженно хмыкнул:
– Я, в первую очередь, охотник, а уже потом грабитель! Сначала работа, затем развлечение!
Мне это показалось забавным:
– Но вы потеряли напрасно целых два дня! Добычи не добыли никакой!
– Ну и что? – спокойно ответил гнэльф и забросил ружье за плечо стволами вниз. – Охотникам не всегда улыбается счастье. Еще мой папаша, приучая меня к охоте, любил приговаривать: «Либо утке везет – либо стрелку». Да, я остался без трофеев, но зато и вас не ограбил: как видите, мой отец был прав!
Пип покачал головой, поражаясь мудрости старого охотника, а я поспешил поинтересоваться у господина Эриха, где находится ближайшая железнодорожная станция.
– Пойдете на северо-восток, у Ежиного Водопоя повернете налево, а там – за Козьим Лугом – и станция! Всего пять мерхенмиль! – охотно ответил Меткий Глаз и поправил на толстом животе патронташ.
– Спасибо, – поблагодарил я, решив не выяснять у бравого гнэльфа подробности нашего маршрута (вдруг ему взбредет в голову снова заняться любимым хобби?!). – Вы нас здорово выручили!
И, склонившись поближе к Пипу, я прошептал:
– Произносим заклинание и превращаемся в невидимок! Не станем испытывать судьбу!
– Ага… Хорошо… – пролепетал мой друг и судорожно начал бормотать волшебную фразу.
– Что с тобой? Тебе плохо? – заволновался горе-разбойник и шагнул к Пипу.
Но мой приятель ему не ответил и медленно растаял в воздухе.
К счастью, Эрих Меткий Глаз не отважился продолжать охоту на пуппетроллей. Он был так удивлен нашим внезапным исчезновением, что, наверное, еще с полчаса простоял на берегу с открытым ртом. А когда очнулся от столбняка, то наших следов на песке уже не нашел: их задуло налетевшим порывом ветра. Правда, ему был известен маршрут, по которому мы собирались отправиться, и он легко мог бы догнать двух маленьких беглецов, но… Мы и тут применили пуппетролльскую хитрость: вместо того, чтобы идти на северо-восток, мы побрели на северо-запад, намереваясь чуть позже свернуть направо и выйти к загадочному Ежиному Водопою. И, конечно, заблудились – в который уже раз за эти сумасшедшие дни.
– Что будем делать? – спросил меня Пип после двухчасового кружения по широкой и пустынной долине. – Здесь нет ни крошечной лужицы, ни ручейка, которые можно было бы назвать «Ежиным Водопоем»!
– Здесь даже самих ежей нет, – согласился я и остановился на маленьком пригорке, чтобы слегка отдохнуть и осмотреться. – Давай-ка перекусим с тобой, а после отправимся дальше. Глядишь, куда-нибудь и выйдем.
– У нас остались только сухарик и леденец, а это плохая замена сытному обеду…
– Зато в лесу наверняка растут грибы и ягоды, – я показал приятелю на небольшую рощицу на краю долины.
– Что-то не хочется снова в лес соваться… – поежился Пип.
Но я его успокоил:
– А мы не станем вглубь заходить. Побродим по краешку – что-нибудь и найдем!
– Приключения мы найдем, – вздохнул Пип и добавил: – Приключения и новые муки!
Я махнул с досадой на слишком осторожного приятеля рукой и, сбежав с пригорка, двинулся в сторону рощицы. Пип нехотя поплелся за мной, продолжая тихо бубнить:
– В лес ему захотелось… По грибы, по ягоды… Забыл, где находишься? В Мерхенштайне!
