– Так ему и надо, этому капризуле! А мы с Пипом от гусеничного салата просто без ума! Да, Пип? – и я пихнул растерявшегося приятеля локтем в бок.
– Да… Мы его очень любим… – промямлил он и почему-то горестно вздохнул. – Особенно если в него добавить кузнечиков…
Услышав наши признания, господин Шпехт прямо расцвел:
– Сейчас же лечу! У меня есть баночка муравьиного сока – вы пальчики оближете от моего угощения!
И он, посадив нас на глубокое дно дупла, вдруг сжался в комок и, словно метеор, вылетел наружу. А мы остались его ждать – летать, как Шпехт, мы, к сожалению, не умели…
Мы, конечно, недолго сидели сложа руки и вскоре предприняли попытку выбраться из заточения. Но на этот раз удача от нас отвернулась: в нашей темнице не было ни единой крошечной щели, в которую можно было бы пролезть, а внутренняя поверхность ствола дуба оказалась ужасно скользкой.
– Вот если бы мы с тобой были мухами, – вздохнул Пип, оставляя тщетную попытку вскарабкаться наверх по внутренней стене этой «египетской пирамиды», – то мы тогда бы сумели подняться. Мухи по потолку ходят и не падают!
– Если бы мы были мухами, то мы и ползти бы не стали, а просто вылетели отсюда и все! – сказал я ему в ответ сердито. И, прислушавшись к какому-то странному стрекотанию, донесшемуся издалека до моего чуткого уха, прошептал. – Замри… Кажется, это сорока… Если нам повезет…
Я не договорил начатую фразу и перескочил на другое:
– Живо давай гнэльфдинги! Пошевеливайся, Пип, иначе будет поздно!
– Ты хочешь что-то купить? – удивился мой приятель, послушно протягивая мне две последних монетки. – По-моему, ты выбрал неподходящий момент для покупок!
Я положил поблескивающие гнэльфдинги в угол, куда падал луч солнца, а сам забился в противоположный, где было очень темно.
– Ползи сюда и закрой рот на замок! – прошипел я другу. – Онемей и окаменей!
Пип что-то проворчал обиженно, однако подвинулся ко мне поближе и притих.
– Если, на наше счастье, сорока залезет в дупло, то мы по моей команде ухватимся за ее хвост и выберемся на свободу. Ты меня понял? – объяснил я приятелю свой гениальный план.
– Кажется, понял… – чуть слышно прошелестел Пип.
Я облегченно вздохнул и тоже на время превратился в изваяние.
Моя надежда сбылась: огромная сорока, подлетев к дубу, уселась на край дупла и, заглядывая внутрь, затрещала почти без остановки:
– Шпехт! Шпехт! Старрая корряга, перрестань спать, прробуждайся! Вассеррфукс прросил перредать: прропали пуппетрролли! Его подаррок двоюрродному брратцу! Вассеррфукс огоррчен, прросил оррганизовать ррозыск этих брродяг!
Крылатая вестница на секунду замолчала и, не услышав ответа, вновь принялась трещать:
– Попрробуй не прроснуться – я все ррасскажу Вассеррфуксу! Тогда на озерро можешь не прриходить: ррыбки Вассеррфукс тебе больше не подаррит!
Сорока сделала очередную паузу и посмотрела в дупло повнимательнее.
– Орру, орру, а, кажется, зрря: Шпехта нет, он где-то брродит… Все горрло соррвала… Интерресно, а что это там сверркает?! Бррилианты?! Серребрро?! Наверрняка дррагоценности!
Любопытная птица воровато оглянулась по сторонам и быстро юркнула в дупло. Жадно схватила в клюв одну монетку и стала пытаться зажать левой лапкой другую монетку. Пока она ковырялась, ослепленная блеском сокровищ, мы с Пипом подкрались к ней сзади и мертвой хваткой вцепились в ее длинный хвост.
– Карраул! – завопила сорока, роняя гнэльфдинги. – Гррабят!
Она взмахнула крыльями, вылетела пулей из дупла и помчалась через рощу, крича какие-то глупости о страшных разбойниках, грабителях и убийцах, которые, якобы, растерзали бедного Шпехта в клочки и теперь пытаются съесть ее, несчастную, безобидную птичку. В другое время мы обязательно постарались бы уличить наглую врунью в подобной чудовищной лжи, но сейчас нам было не до этого. Сорока так размахивала хвостом, что у нас ежесекундно появлялась возможность совершить дальнейший полет без ее помощи. Но нужно знать пуппетроллей: уж если мы за что-то ухватились, то вырвать добычу из наших рук не удастся никому. Пип и я держались за сорочий хвост, как бульдоги, и расставаться с ним не собирались совершенно.
Немного привыкнув к своему положению, я начал осматривать окрестности: с высоты птичьего полета под нами открывалось удивительное зрелище, и не воспользоваться этим было просто глупо. Вот промелькнуло озеро, блеснула серебристой лентой река, огромным зеленым ковром показался на минуту и вскоре исчез заливной луг, синей стеной в туманной дымке где-то справа от нас вырос далекий-далекий сосновый бор, а слева, но тоже еще далеко, мы увидели аккуратные квадраты городских построек и серые ленты шоссейных дорог.
– Пип, посмотри налево! Кажется, я вижу какой-то город! – крикнул я моему другу, на секунду расцепляя зубы, которыми тоже держался за сорочий хвост. – Давай попробуем развернуть наш самолет в нужную сторону!
Мы принялись дергать сороку за длинные перья, норовя заставить ее изменить маршрут. И нам это удалось: глупая птица в конце концов догадалась о том, чего добиваются от нее эти странные двуногие пассажиры, и круто повернула влево.
– Пррекрратите дррать мои шикаррные перрья! – прострекотала она, слегка поворачивая назад голову и косясь на меня и Пипа сердитым черным оком. – Вам взбррело пррокатиться в Тррольбуррг? Пррекрасно, сейчас мы туда пррилетим! Но не деррите перрья, не деррите перрья!
Мы охотно выполнили ее просьбу и, покрепче ухватившись за хвост, оставили сороку в покое. Бедняжка обрадовалась и рванула вперед с максимальной скоростью. И через каких-нибудь три-четыре минуты мы приземлились на окраине большого города. Сбросив нас на мягкую траву, сорока с радостным стрекотаньем умчалась обратно. А мы, отряхнув с себя пыль и птичий пух, направились к ближайшим зданиям.
Мы прибыли в Тролльбург в послеобеденный час и потому не встретили поначалу на его старинных улочках ни одного горожанина. Все или снова были на службе, или отдыхали, закрывшись в своих уютных домиках и квартирках. Только выйдя на небольшую площадь с красивым фонтаном, мы наткнулись на местных жителей. И очень удивились: таких существ нам еще не доводилось видеть ни разу в жизни!
Похожие на гнэльфов, но чуть-чуть пониже их ростом, они все имели хвосты. У женщин хвосты были пушистее, чем у мужчин, и напоминали слегка кошачьи. Чувствовалось, что дамы следят за ними, не реже трех раз в сутки старательно расчесывают и моют самым лучшим шампунем. Собравшиеся у фонтана горожане занимались кто чем: кто торговал газетами, кто мороженым, некоторые просто прогуливались, поглядывая на окружающих, а дети – их было трое, – свесившись через бортик фонтана, наблюдали за рыбками в прозрачной воде. Появление на площади маленьких пуппетроллей, разумеется, не осталось незамеченным, и головы горожан волей-неволей повернулись на какое-то мгновение в нашу сторону. Однако хорошее воспитание вскоре взяло над ними верх, и они дружно отвели от нас любопытные взоры. Мы с Пипом решили отплатить им той же монетой и не стали пялиться на их разноцветные хвосты и довольно забавные физиономии – в конце концов мы пришли сюда не за этим. Нас интересовало, где находится железнодорожный вокзал, все остальное не имело большого значения.
Набравшись смелости, я приблизился к скромно одетому господину, стоявшему чуть в сторонке от остальных горожан – он торговал газетами, – и обратился к нему с вежливым вопросом:
– Простите, но вы не подскажете нам, где в вашем городе железнодорожная станция? Мы здесь проездом и пока плохо ориентируемся…
Мужчина ответил не сразу, сначала он посмотрел на меня и Пипа оценивающим взглядом, потом пожевал губами и явно невпопад произнес:
– Вы не читали утренний выпуск «Тролльбургского вестника»? В нем напечатан очень интересный материал! Ученые пишут о загадках НЛО, раскрыто похищение ребенка, астролог дает советы на следующую неделю, сообщается самый последний курс акций… И стоит газета всего два тролльдинга!
Пришлось огорчить торговца местной прессой и сознаться, что у нас нет ни тролльдингов, ни гнэльфдингов.
– А как же вы собираетесь ехать на поезде? – удивился мужчина и взмахнул хвостом. – Неужели без билета?
– Надеюсь, мы заработаем на дорогу… – потупился я от смущения. – Мой друг – музыкант, я пою…
– Тогда другое дело! – обрадовался продавец газет. И, нагнувшись ко мне пониже, интригующе прошептал: – После концерта, перед отъездом, загляните ко мне, ребятки! В дороге неплохо почитать вечерний выпуск «Вестника» и разгадать парочку кроссвордов!
Сдерживая раздражение, я торопливо кивнул головой:
– Хорошо, мы так и сделаем. Но сначала мы хотели бы узнать, где находится вокзал.
Мужчина виновато заулыбался и хлопнул себя ладонью по лбу:
