Он высморкался и уже больше не мог продолжать свою речь.
Снорк постучал молоточком о ящик.
— Морра не нуждается в речи защиты! — сказал он. — Кроме того, к твоим доводам примешиваются еще и личные чувства, да и у Хемуля тоже. Выходите, свидетели! Можете выступать!
— Нам ужасно нравятся Тофсла и Вифсла, — заявили все муми-тролли. — Морру же мы не одобряли с самого начала. Печально, если придется вернуть ей Содержимое!
— Справедливость должна быть справедливой! — торжественно заявил Снорк. — Вам надо быть объективными! Особенно учитывая то, что сами Тофсла и Вифсла никогда не поймут разницы между справедливостью и несправедливостью. Такими они уродились, и тут уж ничего не поделаешь. Обвинитель, что имеешь сказать?
Но Выхухоль заснул в своем гамаке.
— Ладно, — смягчился Снорк. — Его это, вероятно, не интересует. Мы все сказали, что надо сказать, прежде чем я возвещу приговор?
— Извините, — произнес глас народа, — но не прояснится ли дело, если мы узнаем, что, собственно, представляет собой это Содержимое?
Тофсла снова что-то прошептала. Хемуль кивнул.
— Это тайна, — сказал он. — Тофсла и Вифсла считают, что Содержимое — это самое красивое, что только есть на свете, а Морра считает, что оно лишь самое драгоценное.
Снорк кивнул и несколько раз наморщил лоб.
— Тяжелый случай, — произнес он. — Тофсла и Вифсла рассуждали совершенно правильно, но поступили они, во всяком случае, несправедливо. А справедливость должна быть справедливой! Мне надо подумать. А теперь — замолчите!
В кустах сирени воцарилась мертвая тишина. Жужжали пчелы, весь сад пламенел и золотился в лучах солнца.
Внезапно над травой потянуло холодом. Солнце зашло за тучи, сад стал каким-то серым.
— Что это? — спросил Снусмумрик, оторвавшись от протокола.
— Она снова здесь, — прошептала фрёкен Снорк.
В замерзшей траве сидела Морра и таращила на них глаза.
Она медленно переводила взгляд с Тофслы на Вифслу. А потом, заворчав, начала приближаться.
— Помогисла! — закричала Тофсла. — Спасисла!
— Стой, Морра! — приказал Снорк. — У меня есть что тебе сказать!
Морра остановилась.
— Я все продумал, — продолжал Снорк. — Согласна ли ты, чтобы Тофсла и Вифсла выкупили у тебя Содержимое чемодана? Какова твоя цена?
— Высокая! — ледяным голосом ответствовала Морра.
— А хватит моей Золотой горы на Острове хатифнаттов? — спросил Снорк.
Морра покачала головой.
— Фу, как здесь холодно, — сказала мама Муми-тролля. — Я схожу за шалью.
Она помчалась по саду, где мороз полз по следам Морры, и взбежала на веранду.
И тут ей пришла в голову потрясающая идея. Вспыхнув от восторга, она взяла в руку шляпу Волшебника. Только бы Морра поняла ее настоящую цену! Вернувшись назад, в суд, мама поставила шляпу в траву и сказала:
— Это самое драгоценное во всей Долине муми-троллей! Знаешь ли ты, Морра, что выросло из этой шляпы?
Самые красивые тучки-самокаты, колдовская вода и фруктовые деревья! Это одна-единственная на свете волшебная шляпа!
— Докажи! — презрительно сказала Морра.
Тогда Муми-мама положила в шляпу несколько вишневых косточек. Все ждали в мертвой тишине.
— Только бы из них не выросла какая-нибудь мерзость, — прошептал Снусмумрик Хемулю.
Но им повезло. Когда Морра заглянула в шляпу, там лежала пригоршня красных рубинов.
— Вот видишь! — радостно сказала мама. — Представляешь, что может получиться, например, если туда положить какой-нибудь насос!
Морра посмотрела на шляпу, посмотрела на Тофслу и Вифслу, потом снова посмотрела на шляпу. Видно было, что думает она изо всех сил.
В конце концов Морра рванула к себе шляпу Волшебника и, не произнеся ни слова, заскользила прочь, словно серая: холодная тень. В тот же день она в последний раз показалась в Долине муми-троллей[19], и тогда же все обитатели видели шляпу Волшебника в последний раз.
Все краски в саду снова разом потеплели, и опять вернулось лето, жужжащее и благоухающее.
— Какое счастье, что мы отделались от этой шляпы, — сказала Муми-мама. — Теперь она хоть один раз, в виде исключения, совершила что-то разумное.
— Но наши тучки все-таки были чудесными, — сказал Снифф.
— А как замечательно было играть в Тарзана в первобытном лесу! — печально вспомнил Муми-тролль.
— Как удачсла все вышсло! — радостно сказала Вифсла и подняла чемодан, который все время стоял рядом на скамье подсудимых.
— Феноменальсла, — сказала Тофсла и взяла Вифслу за руку. И они вместе пошли обратно к дому муми-троллей, пока все остальные молча смотрели им вслед.
— Что они сказали напоследок? — спросил Снифф.
— Приятного аппетита или что-то в этом роде, — ответил Хемуль.
Последняя глава,
очень длинная и описывает, как ушел Снусмумрик, а также как было раскрыто Содержимое таинственного чемодана, а Муми-мама получила обратно свою сумку и на радостях закатила большой пир на весь мир и как волшебник в конце концов прилетел в Муми-дален
Это было в конце августа. Совы ухали по ночам, а летучие мыши появлялись большими черными стаями и беззвучно кружились над садом. В лесу то и дело полыхали пожары, а море не знало покоя. В воздухе носились ожидание и грусть, луна была огромная, жаркая и раскаленная. Муми-тролль всегда больше всего любил самые последние недели лета, но и сам как следует не знал почему.
Свист ветра и плеск моря стали иными, все пахло переменами, деревья замерли в ожидании.
«Не удивлюсь, если случится нечто совершенно необыкновенное», — думал Муми-тролль.
Он проснулся и лежал, глядя в потолок. «Наверное, еще совсем рано, и утро окажется солнечным», — размышлял он.
Потом, повернув голову, Муми-тролль увидел, что кровать Снусмумрика пуста.
И в том же миг услыхал тайный сигнал под окном — один долгий свисток и два коротких, что означало: «А какие у тебя планы на сегодня?»
Выскочив из кровати, Муми-тролль выглянул в окно. В еще затененном саду было прохладно.
И там его ждал Снусмумрик.
— Ю-хо! — закричал Муми-тролль, но закричал очень тихо, чтобы не разбудить кого-нибудь, а потом спустился вниз по веревочной лестнице.
— Привет! — сказал он.
— Привет, привет! — ответил Снусмумрик.
Они спустились вниз к реке и уселись на перила моста, болтая ногами над водой. Солнце уже успело подняться над верхушками леса и светило им прямо в лицо.
— Точно так же сидели мы весной, — вспомнил Муми-тролль. — Проснулись после зимней спячки, и это был наш первый день… Все остальные еще спали.
Снусмумрик кивнул. Он сидел, сооружая лодочки из тростника, которые потом пускал вниз по реке.
— Куда они плывут? — спросил Муми-тролль.
— Туда, где меня нет, — ответил Снусмумрик.
Одно за другим, проплыв излучину реки, исчезали суденышки.
— Они нагружены корицей, китовым зубом и изумрудами, — сказал Муми-тролль.
Снусмумрик вздохнул.
— Ты спрашивал о планах? — спросил Муми-тролль. — А у тебя самого они есть?
— Да, — ответил Снусмумрик. — У меня есть план. Но он касается только меня одного. Ты ведь сам знаешь!
Муми-тролль долго смотрел на него. А потом сказал:
— Ты собираешься уйти?
Снусмумрик кивнул.
Они еще посидели на перилах моста, болтая ногами над рекой и не произнося ни слова. Река все текла и текла под ними, все дальше и дальше, в чужие края, о которых мечтал Снусмумрик и куда собирался отправиться совершенно один.
— Когда ты уходишь? — спросил Муми-тролль.
— Сию минуту! — ответил Снусмумрик, швыряя одновременно все тростниковые лодочки в воду. Спрыгнув с перил, он принюхался к утреннему воздуху. День для странствий был прекрасный. Гребень горы пылал алым пламенем в лучах солнца, а дорога извивалась вверх, к вершине, и исчезала по другую сторону горы. Там — новая долина, а за ней — новые горы…
Муми-тролль смотрел, как Снусмумрик складывает палатку.
— Надолго уходишь? — спросил он.
— Нет, — ответил Снусмумрик. — В первый же весенний день я снова буду здесь и свистну под твоим окном. Время пролетит так быстро!
— Да, да, — сказал Муми-тролль. — Тогда — привет!
— Привет, привет! — ответил Снусмумрик.
Муми-тролль остался на мосту. Он смотрел, как Снусмумрик становился все меньше и меньше и наконец исчез среди березок и яблонь. Но через некоторое время до него долетели звуки губной гармошки. Снусмумрик играл: «Все зверюшки привязали бантики к хвостам…»
«Теперь ему весело», — подумал Муми-тролль.
Музыка слышалась все слабее и в конце концов совершенно стихла. Тогда Муми-тролль побрел домой по мокрому от росы саду.
На крыльце он увидел Тофслу и Вифслу, которые лежали, свернувшись клубочком, на солнышке.
