евши, говорили, что есть с такой ложки очень спод-
ручно и вкусно. Потом пробовали есть ложками вое-
вод, атаманов и боярских сынков, а попробовавши,
находили, что с кленовой ложки кушать еще ловчее.
Понравились иноземцам деревянные ложки еще тем,
что при еде не обжигали губы, как серебряные, а пос-
ле еды не зеленели, как медные.
Наевшись каши, царские бойцы-молодцы начина-
ли веселье. Лихие музыканты на ложках играли, а
плясуны пели и плясали. Побежденный народ ино-
земный глядел и любовался на русских воинов и за-
видовал житью под грозным царем. Чужеземцы так
думали, что русские люди у себя дома только то и
делали, что у котлов с кашей сидели, на ложках му-
зыку играли, песни пели да плясали.
И прошла великая слава о деревянных ложках по
всем странам, с которыми грозный царь воевал, —
по Крыму, по Туретчине и Ливонии. Дело дошло до
того, что там простой народ бунтовать начал: «Не хо-
тим войны с народом, который умеет делать такие чу-
десные ложки! Подайте нам ложки, которыми можно,
не обжигаясь, любую пищу хлебать и, не отходя от
котлов, музыку играть, чтобы петь и плясать!» Что
дальше, то больше бунтовал народ во всех трех сто-
ронах. Напугались народного гнева ханы, султаны,
рыцари и бароны и послали грозному царю послов
насчет мира договариваться. Те послы перед царем
явились и сказали, что их правители согласны на
скорый мир, все занятые города и земли за ним ос-
тавить, если он, грозный царь, на деревянные ложки
не поскупится.
Обрадовался царь, что скоро и выгодно закончить
войну удалось, подписал грамоту о замирении, а пос-
лам насулил приписать ежегодно деревянных ложек,
сколь их правителям надо. Довольные послы домой
поспешили, правителей обрадовать и народ успокоить,
а грозный царь в тот же день к себе Скирлибека вы-
звал. Когда опричник явился, повелел ему царь не-
медля за Волгу отправляться к тому Семену-Ложка-
рю, что для войск так скоро ложек наделал. «Пусть
тот Семен-Ложкарь к концу каждой зимы припасет
ложек кленовых и березовых в сто раз больше, чем
для мово войска сделал. За то дело награжу его так,
как никого в своем царстве не жаловал!»
Вышел Скирлибек на царский двор, свистнул сво-
их стремянных да дружка Ваську Басмана, оседла-
ли они борзых коней и поскакали ватагой по Влади-
мирской дороге. Не один день, не одну ночь мчались
опричники от царской столицы на восход солнышка
сквозь леса муромские. Через Волгу у града Новгоро-
да Нижнего переправившись, еще ночь ехали и добра-
лись наконец до края сосново-березового, где жил
Семен-Ложкарь.
Встречать незваных гостей хозяин опять сам-тре-
тий из избы вышел, оба с женой приветливые, а доч-
ка Авдотка за год повыросла и стала еще пригожее»
Прочитал Скирлибек ложкарю царскую грамоту, а
от себя прибавил, что если Семен то дело не исполнит
и ложек, сколь надо царю, к сроку не припасет, то
его самого за Каменный пояс угонят свинец и медь
из земли добывать, а бабу с дочкой самому злому ба-
сурману в неволю отдадут либо на самое непотребное
дело определят.
Задумался Семен-Ложкарь, бороду в кулак ухва-
тив, жена Катерина поскучнела, а дочка Авдотка
утешает: «Не кручиньтесь, родные, хватило бы во-
круг берез да кленов — наделаем царю ложек, сколь
ему надо!»
И засел Семен всей семьей за работу. А Скирли-
бек, пока стремянные коней вываживали да кормили,
к Авдотке подсел и, глядя на то, как ловко она лож-
ки ножичком зачищала, начал ее в царскую столицу
сманивать — жить в тереме, наряжаться в парчу и
шелка, носить шубку из соболей сибирских. На такие
хитрости и посулы Авдотка ответила: «С родным от-
цом да матушкой мне и в курной избе неплохо, а
одежду себе сама припасу: ленку напряду, холстин-
ки натку, сама рубашку сошью — не хуже и шелка
будет!»
Покосился опричник на розовые плечики и рука-
ва Авдоткиной рубашки, на ее проворные и ловкие
руки и снова манит с собой, сулит обуть в сафьяно-
вые сапожки, а на голову — дорогую кичку, золотом
расшитую, алмазами осыпанную. Но и на эти по-
сулы Авдотка умный ответ нашла: «По родной земле
не худо и в лапотках ходить — всей ножке теплоу
пальчикам просторно, а головушку самотканым пла-
точком принакрою».
Скосил глаза Скирлибек на русую головку Авдот-
ки и ни слова больше не молвил.
В тот же день уехали опричники в обратный путь,
царю обо всем доносить, награду за службу просить,
а Семен-Ложкарь с женой и дочкой еще сердитее за
работу принялись и под конец зимы выполнили цар-
ский урок по кленовым и березовым ложкам.
Но клена и березняка вокруг осталось совсем ма-
ло, на месте березовых лесов появились пустоши с
пеньками, а по краям сосняк вековой да ельник дре-
мучий. Приехали царские обозники, пересчитали лож-
ки, погрузили на сани и в царскую столицу увезли, а
Семен, не отдохнувши, опять за ложки принялся. Ра-
ботал без отдыха, похудел мужик, обтрепался, обно-
сились оба с бабой, только Авдотка, как всегда, цве-
точком выглядела. Льна и жита Семену посеять ста-
ло некогда, хорошо, что народ из соседних лесных
поселений помогал, иначе пропала бы с голоду вся
Семенова семья. Наказал Семен обозникам и дьяку
сказать царю, что он на царской работе с голоду и
надсады умирает, но, когда те в столицу вернулись,
грозного царя уже в живых не было. Поиграл он как-
то на масленице с одним боярином в шахматы и про-
игрался. Расстроился царь и со зла да обиды со сту-
ла мертвым упал. Все бояре и опричники большой
толпой, как мыши кота, грозного царя хоронили.
Так вот поработал Семен-Ложкарь еще лето да
зиму, все березы и клены далеко кругом дочиста на
ложки срубил, а царский урок не выполнил — де-
рева не хватило.
Перед весной опять приехали царские обозникиг
погрузили на подводы что было наделано ложек и в
обратный путь тронулись. Семен не посоветовал им
впредь за ложками приезжать, потому что березняка
вокруг совсем не стало.
4
Но весной, как только снег растаял, лиходей Скир-
либек явился опять с дружком Васькой Басманом и
стражниками. Под видом царской немилости Скирли-
бековы стражники заковали в железы Семена-Ложка-
ря и погнали в гиблые места из-под земли свинец и
медь добывать.
А Скирлибек с дружком Басманом тут остались.
И Семенову избу сожгли, а Катерину с Авдоткой с
собой повели. Мать с дочкой впереди шли, кони им в
затылки горячим дыхом дышали, копытами на пят-
ки наступали, а дружки-опричники, сидя в седлах,
своему злому делу радовались. Вот улучила Катери-
на минутку, когда опричники зубоскалили да по сто-
ронам глазели, и шепнула Авдотке: «Беги, дочка, хо-
ронись, у тебя ножки резвые, только лапотки сбрось.
А я их задержу, разбойников!»
Смекнула это дело Авдотка и стала сначала на
одну ножку припадать, потом на обе и, обернувшись
к злодеям, сказала: «Не могу идти, ноги натерла,
позвольте лапоточки снять!» Села девчоночка на до-
рогу, разулась быстренько, вспорхнула и полетела,
как пичужка, редким лесом сосновым да еловым. А
Катерина опричниковых коней за уздечки схватила,
поводья перепутала, а опричникам в глаза песком
швырнула, и никак они не могли от нее отцепиться.
Авдотка тем часом что было силы лесом бежала,
только розовая рубашка между деревьями мелькала.
Когда устала да запыхалась, у старой дуплистой ели
