они спорили, например о том, какой кашей ангелы
в раю праведников кормят, на каких углях черти в
аду грешников поджаривают — на сосновых или бе-
резовых, какой распорядок дня в раю и какой в аду.
И много у них было других, не менее важных спор-
ных вопросов. Пока спорили, Никон-поп не плошал,
монастыри со всем добром к своим рукам прибирал, на
божьем деле богател и все больше зазнавался. А что-
бы царя Алексея на своей стороне держать, Никон
всячески его задабривал. Скоро понял протопоп Ав-
вакум, что надо не книги да порядки, но и самих цер-
ковников заново переделывать.
И начался между Аввакумом и Никоном вели-
кий и жестокий спор. «Надо не книги да обряды по-
правлять, а унять распутство да корысть бояр и цер-
ковников, чтобы не столь жестоко народ угнетали, лю-
дей бы в железы не ковали и в ямы не бросали». Так
протопоп Аввакум говорил. И доспорились главные
попы до того, что протопоп всю церковь православ-
ную разбойничьим вертепом обозвал, трехперстное
крещение — кукишем, Никоново благословение —
каракулей, а самого Никона — царским ярыжкой и
блюдолизом. Никон же обругал Аввакума еретиком,
бунтовщиком и слугой антихриста.
С того дня и стали они врагами на всю жизнь, до
самой смерти.
А нижегородец Аввакум и вправду не столько по-
м был, сколько бунтовщиком и мятежником. Ему
бы не в церкви протопопом служить, а у Степана Ра-
зина в помощниках. Тут Аввакум Петров оплошку
дал, не додумался. Сам царь Алексей его побаивал-
ся, но был на стороне Никона, сделал того патриар-
хом Руси и во всех церковных делах ему помогал. А
протопопа Аввакума не любил за прямоту и стропти-
вость.
Незадолго до того, как по велению царя в Сибирь
угодить, довелось протопопу Аввакуму в царские па-
латы по святым делам зайти. В тот час царь Алексей
с молодой царицей и царятами за трапезой сидели и
сладкие пряники с начинкой ели. Самодержец в доб-
ром духе был и сказал Аввакуму: «Вот ты все на
Никона наскакиваешь, еретиком и всяко бранишь. А
попробуй — каких пряников он к нашему столу из
Вязьмы привозит!» И с теми словами царь один пря-
ник протопопу подал. Впору сказать, что вяземские
хлебопеки тогда по пряничной части большие мастаки
были, пряники пекли отличные. Откусил Аввакум
от пряника уголок, пожевал-пожевал да и сказал сер-
дито: «Ремень!» Удивился царь, спрашивает: «Что
такое ты молвил?» — «Говорю — ремень, сыромяти-
на! Таким пряником только зубы да брюхо портить.
Попробовал бы ты, царь-государь, пряники, какие од-
на баба-просвирня в Заволжье, бывало, пекла, — не
захотел бы эту глину вяземскую в рот брать!»
Когда ушел Аввакум из царских палат, царица с
царятами просить стали царя, чтобы послал он этого
сердитого попа к заволжской просвирне за пряника-
ми. Но царь шибко расстроен был и о пряниках го-
ворить и слушать не стал. А протопоп Аввакум, до-
мой идучи, таково думал: «Хитрец Никон простачка
царя пряниками задабривает. Хоть пряником, но дой-
му, досягу пса Никона!»
Пономарь Ерофеич, Заноза по прозвищу, с прото-
попом Аввакумом издавна друзьями были. Из Юрь-
евца их в одно лето выгнали: протопопа за нетерпи-
мость к слабостям боярским, а пономаря за питие
хмельного, за песни окаянные да безбожные. Когда
Аввакум на Москве протопопить стал, своего дружка
Ерофеича в беде не забыл и в одну церковь звонарем
посадил, а пономариху просвирней в той же церкви
поставил. Теперь Ерофеич в церковной избушке жил,
когда надо — в колокола лихо названивал, а его
старуха, Ерофеиха, просвиры для богомольцев пекла.
Да жила с ними приемная дочка Дарья — ее все Дань-
кой звали, — сирота девчоночка из дальней лесной
деревни.
Печка в избушке была такая большая да такая
жаркая и умелая, что часом по сотне просвир-колобу-
шек выпекала. Пономарь-звонарь свои гроши с друж-
ками пропивал да прогуливал, зато и было у него в
Городце сто друзей. А сто друзей бывают дороже ста
рублей. Чтобы как-то прокормиться, старуха Ерофеи-
ха к базарным дням корзину пряников выпекала и с
Данькой на базар отсылала. Пряники были хороши,
да и торговка им под стать, девчонка бедовая, с пес-
нями пряниками торговала: «Ой, пряники медовые,
мягкие, фунтовые! То и малым ребятишкам, то и ста-
рым старикам! Сами печем, отдаем нипочем — с пы-
лу, с жару, алтын за пару!» Как споет Данька свою
песенку, кому надо улыбнется да глазком подмиг-
нет — часом расхватывались пряники!
Как-то нежданно-негаданно к Городецкому звона-
рю знатный гость — протопоп Аввакум нагрянул. И не
знали Ерофеичевы, где гостя посадить, чем напоить,
накормить. Звонарь на радостях зеленый шкалик осу-
шил, а Ерофеиха подала на стол блюдо расписное
деревянное с приглядными да пригожими пряниками.
Отведал Аввакум пряников и как-то непонятно по-
хвалил: «Хорош Федот, да лицом не тот!»
После того они со звонарем долго в задней горен-
ке сидели и тихо-тихо беседовали. Потом протопопа
с дороги спать повалило, а звонарь по Городцу пошел
знакомых мастеров-умельцев разыскивать. Сначала
попался ему Лука Гром, кузнец и жестянщик, уме-
лец по жести, по меди, по олову и лужению. Как возь-
мет Лука, к примеру, меди кусок да постучит по нему
молотком часок, и получался котелок либо дру-
гая какая посудина. Оловянной лудой посудину изну-
три протрет — тогда в ней хоть печево пеки, хоть ва-
рево вари: не позеленеет, не заржавеет. А противни
из жести для просвир и хлебов-ситников такие высту-
кивал, что без подмазки любое тесто пеки — не при-
горит, не присохнет.
Поговоривши о деле, Ерофеич с Лукой пошли к
Фоке Каленому, известному резчику по дубу и рисо-
вальщику. Рисовать да вырезать по дереву Фока боль-
шой мастак был, а прялки для баб такие мастерил,
что как жар-птицы разными огнями да цветами
полыхали и прясть на них было сплошное удовольст-
вие. Сядет баба-пряха за такую прялку, и как приво-
рожит ее к делу, век бы сидела и лен пряла. Разыс-
кавши Фоку в знакомой харчевне, звонарь с жестян-
щиком к нему подсели и тихий разговор повели.
Ерофеич Аввакумовы грамотки достал и мастерам по-
казал. После того как дело со всех сторон обсудили,
по рукам друг другу хлопнули, хмельного выпили и
без лишних слов по домам разошлись.
Ровно через сутки, вечерком, в избушку звонаря
заявились Лука Гром да Фока Каленый и диковин-
ные противни и пряничные доски принесли. На про-
тивнях для каждого пряника свое место-гнездышко,
на печатных досках картинки с узорами. Подмигнув-
ши Даньке, молодые мастера восвояси отправились.
Аввакум и Ерофеич спать полегли, а звонариха с
Данькой печь затопили и стали тесто для пряников
припасать. Сначала старуха перед иконами свечку
зажгла, потом из сеней муку внесла, достала коробоч-
ки с приправами, бочонок с медом из-под лавки вы-
двинула и принялась тесто разводить да месить, на-
певая тихонько свою песню-раздумье:
Ярый мед, хожалый мед,
Дар лесов и дар полей,
С добрым хлебом яровым
Воедино силы слей!..
К середине песни тесто поспело, и Ерофеиха мол-
ча и ловко его по гнездам противня разложила и пе-
чатными крышками прикрыла. Потом угли в печи к
сторонке подгребла, печной под помелом подмела и
водой ключевой спрыснула. После того противни с
пряниками в печь посовала, чело печное тяжелым за-
слоном заслонила и села на скамейку свою песню-
