том в раздумье посидела, пригорюнившись. «Сын мо-
лод и неопытен, хватит ли силенки, чтобы сразить ко-
пьем медведицу?» Пошла в сени, достала из угла
железину, на пятиконечный якорек похожую, очисти-
ла ее от ржавчины и сыну подала.
— Это придумка моего отца, твоего дедушки. С
этой распоркой он на любого медведя смело ходил.
Только надо уметь зверя на дыбы поднять и втолк-
нуть ему в пасть эту железину. Как схватит он ее в
ярости, так не выплюнет! А хозяйка Дикой реки в
смелом деле тебя не забудет!
По совету матери Чур обернул коварную распор-
ку ветхим тряпьем, взял копье да лук охотничий и
отправился ждать медведицу. Вот спряталось на ночь
солнышко, и пришла крадучись к зарезанной корове
косолапая гостья, есть-пировать, пир довершать. Тут
Чур из засады в медведицу стрелу метнул и во весь
рост поднялся, чтобы видел зверь, кто ему боль при-
чинил. И пошел навстречу ревущей медведице с ко-
пьем-рогатиной в правой руке, а в левой — железина.
Редко бывает добрым дикий зверь медведь, а тут,
со стрелой в боку, совсем в ярость ударился, заревел
и на дыбы поднялся. Не испугался Чур и ловко всу-
нул острую распорку в пасть медведицы. Как сундук
захлопнулись ее челюсти. Поздно поняла косолапая,
что не за руку цапнула охотника. Тут острая рога-
тина ей под ребра впилась и достала до самого мед-
вежьего сердца.
С восходом солнышка Чур принялся за свежева-
ние заколотой медведицы, а Кокшага высвободила из
пасти зверя распорку, промыла ее, насухо протерла и
спрятала до поры до времени. Поглядеть, как Чур
снимает шкуру со страшного зверя, собрались и ста*
рые и малые. Только скряга Ширман сидел дома,
словно в селении ничего не случилось. Зато его жена
Ширманиха шепнула на ухо дочке:
— В когтях шалой медведицы большая приворот-
ная сила! Иди, Рутка, выпроси у этого парня кого-
ток медведицы!
Вот прибежала девушка, протиснулась сквозь на-
род, обступивший охотника, выбрала время и тихонь-
зсо сказала:
— Послушай, Чур, не подаришь ли мне один ко-
готок хотя бы с медвежьего мизинчика?
В ответ улыбнулся Чур:
— А на что тебе, Рутка, коготок с мизинчика? Я
дам тебе по самому большому когтю с каждой лапы!
Когда радостная Рутка прибежала домой, мать
Ширманиха три когтя спрятала в лубяную укладку,
а над четвертым долго шептала наговоры и заклина-
ния. Потом подала его дочке с таким наставлением:
— Береги, не теряй! Как полюбится умный да
пригожий парень, шепни ему на ухо поласковее, а
коготком за одежку поближе к сердцу задень. Навек
присушишь паренька!
Рутка надежно спрятала медвежий коготок в ру-
кав и каждый день думала, кого бы тронуть когот-
ком. Из всех парней девушке больше всех по серд-
цу был Чур, но ей казалось, что он и без приворота
ют нее не уйдет. К тому же она знала, что этот сиро-
та хотя и прославил себя смекалкой и смелостью, но
чем-то не нравится ее родителям. Но испытать приво-
ротную силу коготка Рутке не терпелось. И вот при
встрече с парнем она подходила к нему поближе, шеп-
тала на ухо ласковое слово и незаметно задевала мед-
вежьим коготком поближе к сердцу. Так перебрала
она многих парней, и каждому из них думалось, что
только одному ему девушка пошептала на ухо такое
хорошее и заманчивое. И каждый спешил поскорее
вновь ее увидеть.
Как грачи на иву, слетались парни к дому бога-
тея Ширмана. Каждый думал, что только с ним была
приветлива девушка, все наперебой похвалялись уда-
лью и силой, совсем одурели и делали разные глупос-
ти. Но Рутка парням была уже не рада и сердилась,
что среди них не было охотника Чура. И вот, как-то
встретившись с ним, она шепнула ему что-то ласко-
вое, но непонятное, погладила левой ручкой по щеке
и незаметно задела медвежьим коготком против серд-
ца. Она ведь не знала, что Чур носит на груди аму-
лет-скребок, подарок хозяйки Дикой реки, и совсем
не заметила, как коготок наткнулся на что-то твер-
дое. Может быть, поэтому приворотная сила тут не
подействовала, и она так и не дождалась Чура на
свое крыльцо.
Рассердилась и расстроилась Рутка. «Этот нелю-
дим Чур только и знает пропадать в лесу. Ну и пусть!
Было бы на то мое желание, вот задену коготком по-
глубже, тогда придет и будет день и ночь сидеть на
моем крыльце, как пугало воронье!» Так, гневаясь на
Чура, девчонка разогнала от своего дома всех парней
и посулила облить помоями из поганого ведра того,
кто появится на ее крыльце.
А лето быстро катилось к осени. Уже взматерели
молодые тяжелые тетерева и храбро шли в западни.
Притихли, отъедаясь к зиме, медведи. Забеспокоился,
забегал по урочищам сохатый олень-лось в непонят-
ной тревоге безрассудной поры. Люди убрали с полей
хлеб и ссыпали в бревенчатые житницы. Домашний
скот еще гулял по воле, но не уходил далеко, прижи-
мался к селению. В эту пору спелой рябины и мороз-
ных утренников в сердце Чура поселилась тревожная
радость, манившая его оставить дом и спешить в не-
хоженые лесные крепи на Дикой реке. И когда он
заговорил об этом с Кокшагой, она согласно кивнула
головой и помогла сыну собраться в далекий путь.
Неприметными звериными тропами, обходя топи,
гари и болота, Чур вышел к устью Дикой реки, к то-
му месту, где она вливалась в другую реку, широкую
и полноводную, с крутым берегом в туманной дали.
Здесь, при слиянии двух потоков, он посидел на пес-
чаном холме среди старых приземистых сосен. Этот
недолгий отдых у водных просторов, неоглядная даль
безлюдной реки укрепили в нем дух следопыта и
стремление идти и идти, увидеть невиданное, найти
неведомое. Чур поднялся и пошел в сторону мокрых
ветров, откуда приходила ненастная и холодная по-
года. Вверх по Дикой реке Чур шел то правым, то ле-
вым берегом, пересекая реку вброд на мелких пере-
катах. Впереди него бежал храбрый пес Уголек, а
кремниевый скребок и медвежий клык в кожаном ме-
шочке под одеждой у самого сердца мерно стучали
друг о друга в такт его спорым шагам.
Местами берега были так круты и обрывисты, что
надо было идти кромкой воды, опасливо поглядывая
вверх, на нависшие над рекой подмытые деревья и
глыбы земли. Совсем безлюдная Дикая река жила сво-
ей жизнью. С берега на берег перелетали доверчивые
кулички. Большие хищные рыбы таились у самого
берега, подстерегая добычу, и, потревоженные шагами
охотника, с плеском скрывались в глубину. Огромные
серебристые рыбы с темной спиной стадами поднима-
лись из глубокого плеса и, лениво шевеля плавника-
ми, дремали под солнцем. К осени вода в реке стала
совсем прозрачной, и в глубине можно было разгля-
деть табуны широких горбатых рыб, а ниже, у само-
го дна, .призрачно извивались длинноносые осетры и
стерляди с частыми горбинками по спине. Чур знал,
что они жирны и вкусны, а вместо костей у них толь-
ко хрящ, и он добыл одну себе на ужин метким брос-
ком копья. Потом выбрал место для ночлега и развел
огонь.
Черный и блестящий, как ворон, Уголек дремал за
спиной хозяина, глухо рыча, когда кто-то нарушал
покой Дикой реки. Вот сверху по течению вдруг на-
катилась волна, зашуршала во мраке, лизнула пес-
чаный пологий берег. Это косолапый хозяин-медведь
вплавь перебрался на другой берег своих владений.
Слышно было, как он отряхивался от воды и, шлепая
лапами, побрел по мелководью. Чуть пониже, за излу-
чиной, целая семья сохатых шумно спустилась с Кру-
