Рассказ продолжил аббат Даукус:
— Мы сразу решили, что вас надо выручать. Я выступил из аббатства со всеми, кто способен драться, а Табура ударил в колокола. Такой звон поднял! На этот набат соседи откликнулись, многие, мы не ожидали, что нас так любят в округе. Табура всех посылал за нами вдогонку.
Моди прибежала поздравить Орквила:
— Во-во-во, с фронта и с флангов, справа и слева, бравый герой Орквил, наша гордость и краса! Такую армию привел!
— А ты ведь здесь не всю армию видишь, Моди, — просветил зайчиху Рангвал. — Остальные храбрецы преследуют нечисть в лесу. Можно надеяться, что к вечеру больше не останется здесь грабителей и убийц.
— Особенно если за дело возьмется друг Горас, во. Кстати, куда он девался? Он ведь мой подопечный… ну, частично.
— Вон Саликса идет, сейчас узнаем, — сказал Осбил.
Аббат Даукус пожал лапу барсучихе:
— Славно вы держались, мэм. Особенно ваш друг Горас. Где он сейчас?
Саликса ответила кратко, одним словом:
— Ушел.
Уши Моди стрельнули в небеса.
— Как ушел? Кто разрешил? Куда ушел? Один ушел? Хорошенькое дельце, во-во-во-во-во!
Аббат придержал Моди за лапу, прежде чем обратиться к Саликсе:
— Мне кажется, что вы могли бы рассказать нам немного больше. Прошу вас, скажите, куда ушел Горас.
И барсучиха объяснила:
— Горас отправился выполнять заповеданное ему во снах. У меня свое предназначение, и я должна ему следовать. Орквил, если ты хочешь вернуть меч Мартина, сопровождай меня. Моди, тебе тоже следует идти со мной, чтобы Горас смог выполнить то, что ему предначертано. Идти надо сейчас, немедля.
— Откуда сон, мисс? — поинтересовался Бенджо Типпс.
— Сон послали мой Табура и ваш Мартин.
— Что ж, да сопутствует вам удача! — напутствовал аббат.
Рангвал сжал рукояти кинжалов.
— Я с вами, мисс, если позволите вас сопровождать.
Командор Рорк переглянулся с кузеном Барбаулой:
— Я бы тоже присоединился. А ты как, Барб?
Барбаула встряхнул дротиком. Следующим высказался Осбил:
— Для завершения картины вам не помешает землероек добавить чуток.
— Благодарю вас, друзья, — с улыбкой поклонилась Саликса. — Прошу со мной.
Пламенный Горас шагал тропой судьбы. Лапы уверенно печатали шаг, в голове голоса указывали ему путь. Он рвался на север, перед глазами мелькали картины, вспышки и затемнения, улыбка лиса и металлический шар с шипами. Удар! Другой! И он лежит без сил на земляном полу маленького домика.
Пламенный Горас стремился к мести. Треск кустарника отдавался в его сознании издевательским смехом пиратской команды, плеск ручья — забортной водой, которой его окатывали из кожаного ведра. В крике чаек чудились предсмертные стоны престарелых деда и бабки.
Пламенный Горас следовал указаниям невидимых сил, слышал повелительные голоса. Голод, железная цепь, ржавый замок. Штормовое северное море. Адская боль в голове. Снова грубый смех, желтые клыки капитана пиратов… Насмешки и издевательства…
Он огибает замшелые стволы видавших многие сезоны деревьев, грудь его вздымается, как кузнечные мехи, вилы зажаты в лапе железной хваткой. Солнце и тень листвы, папоротники и травы, птицы взлетают, уступают дорогу ведомому судьбою гиганту.
Убедившись, что сзади никого, Виска сбавил скорость. Неудача с Рэдволлом и вынужденное бегство горько язвили его самолюбие. Теперь осталось лишь укреплять авторитет капитана команды, сжавшейся до жалкой кучки павшего духом зверья. Заросли крапивы в канаве закончились, солнце подсушило дно. Виска сел на камень, дал команде отойти подальше и крикнул им вслед:
— Эй, куда разогнались? Спешить некуда. Присядьте да передохните, ребятишки.
Пятеро опасливо оглянулись, вернулись, расселись перед ним. Он презрительно обозрел их, одного за другим:
— Чего вы так торопитесь? Как вспугнутые мухи.
Джанго зачем-то поторопился с ответом, причем ответ выбрал не самый удачный:
— Ты сам хотел побыстрей унести ноги, кэп. Ты же боялся, что полосатый увяжется за нами.
Глухой удар — и труп Джанго рухнул на подсыхающее дно канавы. Лис даже не поднялся с места.
— Ты сказал, что я боялся? — спросил он у покойника. — Виска Длиннозуб никого никогда не боялся. Кто-нибудь еще хочет высказаться?
Нет, никто с высказываниями не торопился. Виска отложил кистень, вытащил меч, воткнул его в дно канавы и, не отрывая взгляда от дрожащего клинка, продолжил беседу с трупом.
— Вот самый прекрасный меч, который только может существовать на свете. И этот меч — мой. Но я еще никого им не убил. Ха-ха, может, на ком-нибудь из вас испробовать? — Он повернулся к четверым оставшимся. — На ком первом? Следите за речью, милые мои.
Однако никто ему не ответил, да и некому было отвечать. Пока он любовался мечом да трепался с покойником, остатки его команды предпочли ретироваться подальше от греха. Он остался в канаве один. Он вскочил на камень, выглянул наружу. Тропа пуста. Между деревьями никого. Он обернулся и увидел беглецов на равнине. Они неслись к западу. Виска пожалел, что не может мгновенно заменить кистень — да хотя бы и меч! — на лук со стрелами. Оставалось только орать.
— Вернитесь, трусы! Я ваш капитан, я приказываю вернуться! Назад! Немедленно назад! — надрывался он.
Но они как будто не слышали. Кроме одного. Малый Ферти задержал бег, обернулся и прокричал:
— Не дождешься, долголапый! Ты, капитан без команды!
Виска свирепо взмахнул мечом.
— Назад! Догоню кишки выпущу!
Ферти презрительно фыркнул:
— Кишка тонка, придурок!
И гадкий крысеныш припустил за остальными дезертирами. Взбешенный Виска вылез из канавы и понесся за беглецами. Однако догнать их не смог. Их подстегивал страх, а ему мешали тяжелые кистень и меч. Виска остановился, вывесив язык из пасти и тяжко дыша.
Наглый Ферти снова остановился, даже шагнул навстречу своему бывшему капитану:
— Ты теперь один, грязная скотина!
Впервые в голосе Виски прозвучали жалобные нотки:
— Ферти, друг, что я тебе сделал плохого?
Ферти подхватил камень и швырнул в Длиннозуба.
Камень немного не долетел до цели, и Ферти досадливо поморщился:
— Ничего плохого, кроме зуботычин, да затрещин, да пинков, да ругани… Подлый убийца! Глурму… Уж Джанго-то этот никому вреда не сделал, ни для кого опасен не был. Надеюсь, твою мерзкую рожу больше не увидеть.
Ферти отвернулся и пустился прочь, более не оборачиваясь.
— Да черт с ними, с неблагодарными тварями. Гнусные дезертиры… Как я теперь без команды: с судном-то управлюсь?
И он погрузился в горькие размышления о неудачах, незаслуженно выпавших на долю столь выдающегося капитана, как Виска Длиннозуб. При мыслях о судне ему вспомнились двое матросов, которых он оставил его охранять. Имен их он не помнил, да это и не важно. И без имен хороши. С двоими-то помощниками он сможет управиться и с парусами, и с рулем.
Приободрившись, Виска продолжил путь, уже составляя планы дальнейшей деятельности. Команду собрать нетрудно. Виска знал два способа, как заполучить команду. Первый — служи или подохни. Но второй гораздо привлекательнее. Дальние края, несметные богатства, интересная жизнь морского героя! Есть чем приманить сельских остолопов.
Виска даже засмеялся. Все же ему везет, как и положено. Где теперь его команда? За кого уже черви принялись, кто рыщет по лесу, плутая и вздрагивая от треска каждого сучка. А у него есть судно, добрый друг кистень и неподражаемый меч, какого нет ни у кого из живущих. А команда дело наживное. Великое счастье — служить такому капитану, как великий Виска Длиннозуб!
Моди постоянно забегала вперед, опережая Саликсу, Осбила, Орквила и Командора. Они обогнули плато и следовали через лес по тропе, проложенной Горасом. Зайчиха заметила мимоходом:
— Хорошо, что нам не нужен опытный следопыт, вынюхивать, выспрашивать да выслушивать каждую травинку. Наш большой друг проложил тут большую дорогу.
— Да, по-видимому, к нему вернулась уже вся былая сила, — кивнула Саликса. — Осбил, далеко еще до брода?
Осбил неуверенно почесал нос.
— Точно не скажу, мисс. Вот если бы по тропе шли… Командор, как думаешь?
Командор глянул на солнце.
— Если продолжим в том же темпе, дойдем к вечеру. А почему вы думаете, что наш большой друг направился к реке?
— Потому что Горас идет за лисом и его командой, а они направятся к броду, к своему кораблю, — ответил Орквил. — Если они выйдут в море, их уж не поймаешь. Верно я говорю, мисс Саликса?
Барсучиха не отрывала взгляда от следа.
— Я знаю только то, что мне сказали сны. Судьба моя связана с судьбою Гораса, мой долг — следовать за ним.
