снова принялись поносить царя и вельможу.
Все глупцы и подхалимы, окружавшие царя ца-
рей, закричали, что надо изгнать с царского двора
певцов, которые бранят царя и вельможу. И подня-
лась суматоха. Царская челядь стучала по дереву
палками и бросала в скворцов камнями, попугай ма-
хал крыльями и кричал на ухо царю то доброе утро,
то спокойной ночи, а обезьянка, забравшись на вер-
шину дерева, старалась поймать перелетавших сквор-
цов. Тут золотые скворцы навсегда улетели из цар-
ского сада.
На другой день до главного вельможи дошло, что
изгнанники не забывают крамольных слов и где по-
пало бранят царя дураком, а вельможу жуликом. Под
страхом великой немилости всем подданным было
приказано не давать золоченым пичужкам приюта и
отдыха и безжалостно гнать их из владений Лежи-По-
леживай. И началось гонение двух веселых скворцов
по всей земле у теплого синего моря. Люди швыряли
в них камнями, стреляли из пращей и самострелов,
гонялись за ними по полям и лугам, не давая покор-
миться и отдохнуть.
И вот как-то под вечер усталые и голодные сквор-
цы улетели на дикие пустынные холмы, опустились
на ощипанное ветром дерево и прижались к его седо-
му стволу. Далеко-далеко синела полоска моря, за нее
погружалось солнце, и скворцы, освещенные зарей,
горели на дереве, как два радужных огонька. Когда
солнышко совсем нырнуло в море, холмы окутал сум-
рак. Изгнанники скворцы плотнее прижались к дере-
ву и задремали. Они слышали, как в темном вечернем
небе пролетали разные птицы стайками, парами и в
одиночку. Сдержанно гоготали гуси, зазывно и груст-
но курлыкали журавли, пищали, звенели и щебетали
мелкие птахи.
— Куда они так спешат? — спросила скворчиха*
— Наверное, туда, где их не выкрасят краской и
не посадят в клетку, чтобы потом выбросить и зашвы-
рять чем попало.
— И не помешают свить гнездо и вывести де-
ток! — с грустью добавила скворчиха. — Почему бы
и нам не полететь следом за этими птицами? Навер-
ное, там очень спокойно и привольно, если все спешат
туда, как на праздник, с веселыми криками.
На это скворец ничего не ответил, он был согла-
сен. И вот утром, чуть только забрезжил рассвет, зо-
лоченые скворцы снялись с дерева, взмыли вверх и,,
набирая высоту, устремились в ту сторону, где зани-
малась заря. Так летели они несколько дней, не то-
ропясь, но поспевая за бегущей на север весной, за
жаворонками и другими пичужками, что спешили:
туда же. Изредка они, по примеру других птиц, оста-
навливались, чтобы покормиться и отдохнуть или пе-
реждать встречный ветер и холода. И снова летели,
а земля внизу была уже совсем не такая, как у теп-
лого синего моря. Местами она белела от снега, ко-
торый скворцы видели впервые. Потом они перелете-
ли широкую полноводную реку. По воде плыли боль-
шие белые льдины, и река от того казалась еще су-
ровей и стремительней. А за рекой опять пошла пе-
страя от снега земля. Густой ковер хвойных лесов на-
глухо прятал тайны этой новой земли, а по-весеннему
голые березняки пестрели черными бревенчатыми из-
бами с небольшими полянами вокруг. Это было цар-
ство лесного царя Берендея, по прозвищу Выдирай
Пеньки.
— Мне жутко в этом диком краю с белой землей
и темным лесом! — на лету пожаловалась сквор-
чиха.
— Не трусь! — бодро ответил скворец. — Может
быть, здесь люди умнее и добрее, чем на нашей ро-
дине!
Скворцы дружно нырнули вниз, к земле, и спусти-
лись на вершину высокого дерева, что дремало под,
весенним солнцем рядом с избой царя Берендея.
День начинался солнечный и теплый, и вся цар-
ская семья была во дворе. Сам Берендей, по прозви-
щу Выдирай Пеньки, в короне из курчавых волос, то-
пором вытесывал из дуба рассошину для орала. Ца-
рица Берендеиха, подобрав подол юбки за поясок и
засучив рукава, скребла и мыла крылечко перед ве-
сенним праздником бога Ярилы. Царевич Берендевич,
сидя на завалинке, чинил уздечку для Сивки-Бурки.
Царевна Берендевна толкла в ступе просо на кашу и
провеивала его на ветру. Пятеро царят-берендят, ра-
дуясь теплу и весне, босые, худые и вихрастые, игра-
ли на проталинке у избы. Исхудавшие за зиму тру-
женик Сивка-Бурка и рогатая Буренка вышли из по-
вети погреться на солнышко. По двору бродили куры
с горластым петухом во главе, у стены на припеке
дремал пес Полкан, на крыше спал кот. На шестах
вокруг двора белели конские и коровьи черепа, под-
нятые хозяином для отворота злых духов и мора на
скотину. Поодаль от подворья, на пригорке, высилось
Берендеево идолище. Огороженные частоколом дере-
вянные истуканы-идолы не мигая глядели на сол-
нышко, источая вместо слез капли душистой смолы.
А по углам идолища опять же конские и коровьи че-
репа, ослепительно белые, с черными глазницами.
Все это видели золотые скворцы с вершины высокого
дерева. А царь Берендей, вытесывая из дуба рассо-
шину для орала, негромко пел свою песню:
Сам Ярило жгучим оком
Свет и жар на землю льет,
Ночь да зиму прочь торопит
И весну к нам в гости шлет.
Лажу соху, лажу я
Для орала рассошину,
Распашу, засею я
Льном да житом десятину!
А высоко в небе звенели жаворонки, первые же-
ланные гости Берендеева царства. Обогретые солныш-
ком, скворцы тоже запели, но Берендею казалось, что
это жаворонки со своей песней спустились пониже над
избой, и он, обделывая рассошину, допевал свою пес-
ню:
Свет Ярило к нам идет,
Над землей дыханьем веет,
Спину греет Берендеям,
Зимней стуже пятки жжет!
Лажу соху, лажу я
Рассошину для орала,
Пусть раздобрится земля
Урожаем небывалым!
Дождались мы теплых дней,
Мать-сыру землю орати,
Льном и житом засевати
Будет скоро Берендей!
Но чуткие и зоркие берендята скоро заметили на
дереве диковинных пичужек и закричали:
— Тятька, гляди! На нашу березу золотые пичуж-
ки прилетели! Золотые, огневые, нарядные!
Поднял кверху бороду сам Берендей. Подставила
ладонь к глазам Берендеиха. Загляделись на верши-
ну березы царевич Берендевич и царевна Берендевна*
Навострил уши пес Полкан, проснулся на крыше кот.
А скворцы замолчали. Кто знает, не начнут ли эти
люди швырять в них камнями и палками! Но снизу
им никто не угрожал. Скворцы осмелели, спорхнули
на спину Сивке-Бурке, покопались в шерсти и пере-
летели на спину Буренки. Все Берендеи, не шелох-
нувшись, глядели на невиданных пичужек, сверкав-
ших разноцветными перьями. Пес Полкан вздумал
гавкнуть, но получил пинок от Берендевича. Коти-
ще-пушистый хвостище спрыгнул с крыши и по-
лз по земле. И получил от Берендевны пестом по
боку. Покопавшись на коровьей спине, золоченые пта-
хи перелетели на проталины, побегали, покормились
и вспорхнули на березу. Тут они опять затирликали,
затрещали, засвистели, попутно передразнивая всех»
кого слышали — и кота, и галок, и собаку, и петуха,
и стук Берендеева топора.
— Ах вы, проказники! — удивился царь Берен-
дей и строго-настрого наказал своим берендятам вся-
чески оберегать пичужек-новоселов. Тут царевич
Берендевич, прибирая конскую сбрую, звякнул колеч-
